Жюстина: – Но ведь у Мэри теперь столько работы – все организовывать, отвечать за всю работу клуба. Я уверена, иногда она очень устает от своего президентства.
Диана: – Ну да, ради этого можно и потерпеть!
Следующая неделя для клуба «Афины» выдалась хлопотной. Назавтра Мэри, Беатриче и Жюстина отправились в Академию наук по приглашению фрау Готтлиб. Люсинда в последний момент тоже попросилась с ними.
Мэри взглянула на нее с удивлением:
– Но зачем же, Люсинда? Мы ведь будем просто работать в архивах, правда, у Беатриче возник еще какой-то план, но она не хочет объяснять…
– Я хочу поговорить с отцом, – сказала Люсинда. Лицо у нее было бледное, усталое, но спокойное. Сегодня она еще не сказала ничего, что могло бы показаться безумным или даже просто странным, – до этой просьбы.
– Это определенно неразумно, – озабоченно сказала Жюстина. – Ты еще как следует не окрепла. Такой тяжелый разговор…
– Я хочу поговорить с отцом, – повторила Люсинда. Кажется, она была настроена решительно. Мэри оглянулась на Жюстину с Беатриче, и на лице у нее яснее ясного было написано: «Что делать?»
– Возможно, ей это необходимо, – сказала Беатриче. – Мне тоже было необходимо поговорить с отцом после смерти Джованни. Иногда раны не хотят затягиваться, пока не выскажешь все в лицо тому, кто их нанес.
Мэри все еще сомневалась – но ведь Люсинда имеет право сама принимать решения. Захочет ли она вступить в клуб «Афина»? Когда Мэри спросила ее об этом утром, вид у нее стал немного испуганный, что с ней нередко бывало, и она ответила, что пока не знает. Ну что ж, это тоже ей решать. Мэри не станет ее торопить.
В Академии наук, у входа, их встретила леди Кроу и отвела на третий этаж, в кабинет Айши. И в вестибюле, и на лестнице по пути им встречалось много мужчин и женщин – они спорили или, может быть, просто оживленно беседовали о науке на разных языках. По-видимому, катастрофа, разразившаяся на общем собрании, не отразилась на работе ежегодной конференции Общества алхимиков.
На пути наверх леди Кроу со своим аристократическим английским выговором обратилась к Беатриче:
– Дорогая мисс Раппаччини, Саша рассказал мне, что в цирке стало известно, кто украл телеграмму, – и, судя по всему, зулусский принц и мадам Зора очень сердятся на него. Думаю, если бы вы знали все обстоятельства, вы бы его простили, и они тоже. Видите ли, Сашу еще ребенком отправили ко мне в Лондон. Его отец был пьяницей, а мать не могла содержать семью. Другие дети не унаследовали от отца гирсутизм, и их раздали в приюты, а тех, кто уже немного подрос, отдали в ученье. А Сашу никто брать не хотел. Он жил на улицах Санкт-Петербурга, питался объедками, какие только мог выпросить или отыскать среди отбросов. Один из членов Общества алхимиков заметил его и сразу подумал обо мне – он знал, что я интересуюсь врожденными аномалиями. Он на свои средства отправил Сашу в Англию. Я взяла его к себе – он жил со мной, пока не подрос и его не взяли в цирк. К сожалению, вылечить его я не смогла – пока еще алхимической науке это недоступно. Но он всегда был мне предан. Когда Айша узнала, что вы с мисс Моро путешествуете с «Волшебным цирком чудес», я вспомнила, как Саша упоминал, что тоже работает на Лоренцо, и попросила его провести расследование. Я решила, что это счастливое совпадение. Надеюсь, вы его простите и заступитесь за него перед другими артистами цирка. А то ведь мадам Зора, кажется, уже готова скормить его своим змеям!
– А Джимми Бакет? – спросила Беатриче. – С ним что? Вы же знаете, ребята с Бейкер-стрит его разоблачили.
Она взглянула на леди Кроу осуждающим взглядом.
– Ах, да, – сказала она, не выказывая ни стыда, ни раскаяния. – Тут довольно было простого подкупа. Юный Джимми наблюдал за вашим домом с тех пор, как оттуда ушла сиделка Адамс, то есть фрау Готтлиб. Его семья очень бедствует, а лечение его матери стоит дорого.
– Может быть, кто-нибудь еще шпионит за нами для Общества алхимиков? – спросила Мэри. В отличие от Беатриче, она не готова была простить Джимми Бакета. Может быть, еще какие-нибудь Джимми Бакеты ведут за ними слежку? Думать об этом было досадно.
Леди Кроу улыбнулась ей. Это была ласковая улыбка доброй бабушки.
– Вот мы и пришли, мисс Джекилл. Айша ждет вас. А если у вас найдется время, зайдите и ко мне на чай. Я координирую работу в зале заседаний. Вы же знаете, у нас конференция идет. Но меня всегда интересовали всяческие отклонения от нормы, аномальные явления природы – чудовищные, если хотите. Мне бы очень хотелось побеседовать с такими интересными девушками.
Она стала спускаться вниз по лестнице, а Мэри глядела ей в спину. Она, конечно, не ожидала, что леди Кроу ответит на ее вопрос, но вовсе пропустить его мимо ушей? Да еще пригласить на чай, улыбаясь добродушной улыбкой мадам Корбо? «Да, – подумала она, – внешность все-таки бывает обманчивой!»
Жюстина: – Может быть, она просто забыла ответить на твой вопрос?
Мэри: – Неужели ты всерьез в это веришь?
Тут дверь кабинета распахнулась. За ней стоял Лео Винси.
– Прошу вас, – сказал он не очень-то любезным тоном.
В кабинете Айши обстановка была более деловая и скромная, чем ожидала Мэри. Большой письменный стол, застекленные книжные шкафы, пишущая машинка на специальной конторке, предназначенной, должно быть, для секретаря, – все как в обычном конторском помещении. Она почему-то ожидала, что кабинет президента Общества алхимиков будет более роскошным. Зато в большом окне открывался великолепный вид на Дунай и холмы Буды. Айша сидела за круглым столом. Сегодня на ней было платье цвета календулы, с черным вышитым узором по воротнику и манжетам. Профессор Холли, сидевший рядом с ней, поднялся, когда они вошли.
– Леди, – произнес он таким тоном, словно хотел сказать: «дикие звери!». – Мы с Лео хотели бы извиниться за то, что не поверили вам. Мы ошиблись, а я, как мне уже сказали, был к тому же еще и груб. Я, по-видимому, часто грублю, сам того не замечая: чего и ждать от старого холостяка.
– Хотя я полагаю, что в сложившихся обстоятельствах нашу ошибку можно понять, – добавил Лео с улыбкой – как он сам, вероятно, думал, очаровательной. Ох, до чего же он Мэри не нравился! Пусть он красивый, но уж больно много мнит о себе, как сказала бы миссис Пул.
– Благодарю вас, профессор Холли, – проговорила она с достоинством. – Ваши извинения приняты. Мадам президент?
Теперь она была президентом клуба «Афина», а значит, должна была говорить с Айшей официально – как президент с президентом.
– Рада видеть вас сегодня, мисс Джекилл, мисс Раппаччини, мисс Франкенштейн, – а вот вас не ожидала увидеть, мисс Ван Хельсинг. Скажите же мне, что привело вас сюда.
Люсинда шагнула вперед.
– Я хочу видеть своего отца.
Лицо Айши стало удивленным и озабоченным.
– А разумно ли это? Он еще здесь, его заперли в кладовой до конца конференции, когда у меня будет время им заняться. Но готовы ли вы к такому разговору?
Люсинда не ответила. Твердо, с вызовом она смотрела президенту Общества алхимиков прямо в глаза.
– Хорошо, – сказала Айша. – Лео, вы не могли бы ее проводить? Фрау Готтлиб сейчас занята.
– Я пойду с ней, – сказала Жюстина. – Идем, Люсинда.
Когда Жюстина и Люсинда ушли в сопровождении Лео Винси, Мэри сказала:
– Мы рассмотрели ваше предложение вступить в Общество алхимиков и просмотреть архивы. Мы принимаем второе из этих предложений. Что же касается первого… Беатриче?
О том, что скажет Беатриче, она могла только догадываться. У Ядовитой девицы был какой-то свой план. Она не хотела обсуждать его заранее, и Мэри не настаивала. Как президент, она доверяла решениям других членов клуба.
– Мадам президент, – проговорила Беатриче, выступив вперед. – Мои коллеги по клубу «Афина» не хотят вступать в Общество алхимиков. Однако я готова вступить при одном условии.
– Вот как? И что же это за условие? – спросила Айша. Впервые Мэри увидела на ее лице искреннюю, веселую улыбку. Очевидно, Айше не часто ставили условия.
– Вы не станете больше единолично, ad hoc[131], разрешать или не разрешать эксперименты по биологической трансмутации, а организуете специальный комитет, который будет вести протокол исследований и рассматривать каждое предложение индивидуально. Комитет будет выносить решение, основываясь не на интересах Общества алхимиков, а на этических и моральных соображениях. Одним из членов комитета буду я, а двух других вы выберете сами.
– И зачем же мне это, мисс Раппаччини? – Теперь Айша улыбалась еще шире. Мэри надеялась, что это была улыбка восхищения дерзостью Беатриче, и за ней не скрывались соображения, как бы повернее покончить с ними.
– Я слышала вашу речь на собрании и то, что вы сказали вчера, в гостиной графа Дракулы, – сказала Беатриче. – Вы хотите, чтобы общество было готово к вступлению в новую эру. Вы хотите сделать его более современным, более интернациональным. Но прошу меня простить – ваши взгляды на этот вопрос безнадежно устарели. Вы ведь не фараон, чтобы распоряжаться чьей-то жизнью и смертью. Авторитарное управление – это несовременно. Если вы хотите создать общество двадцатого века, вы должны учитывать интересы объекта эксперимента и по возможности получить его согласие. Именно к этому склоняется современное научное общество – почему же алхимики должны отставать?
Айша запрокинула голову, так, что ее длинные черные косы свесились едва не до пола, и расхохоталась на всю комнату. Профессор Холли изумленно глядел на нее.
Мэри слегка оробела и бросила взгляд на Беатриче. Та казалась невозмутимой, хотя только что оскорбила женщину, которая умеет каким-то загадочным способом убивать людей одним движением руки. Может быть, и их сейчас ждет то же, что и вампиров?
– Так, значит, по-вашему, я безнадежно устарела, – проговорила наконец Айша, все еще сквозь смех. – Возможно. И, возможно, за тысячи лет, что я была принцессой, жрицей и королевой, я привыкла отдавать приказы и ждать повиновения. Должность президента – это новый для меня опыт. Вы знаете, почему я вступила в Общество алхимиков, мисс Раппаччини? После того, как я увидела, на что способны люди, – после разрушения храма Изиды на Филах войсками Августа, после сожжения Александрийской библиотеки, – я почувствовала, что устала от них. Я отправилась путешествовать на юг, и там, в горах над Замбези, нашла целое королевство, жители которого были давно мертвы, а памятники разрушены. Я заявила свои права на трон – оспорить мои притязания было некому, и несколько веков подряд я оставалась королевой Кора. Там, основываясь на том, чему нас учили в храме, и моих собственных алхимических исследованиях, я открыла способ продлить жизнь до бесконечности. Я думала, что так и буду жить в этих подземных пещерах, пока от скуки или отчаяния не решусь сама оборвать свое существование. В это время на мое королевство начали покушаться англичане – они хотели создать там свой протекторат. Я не поклонница вашей Британской империи, мисс Джекилл. Ей присуща та же ненасытная алчность, что и римлянам. Ваши колониальные правители вырубили леса под кофейные плантации, срыли горы в поисках металлов и драгоценных камней, отравили реку своими фабриками. Они принесли болезни и нужду племенам, живущим в окрестностях моего королевства. Могла ли я бороться с Британской империей в одиночку? Можно было попытаться, но тут, по чистой случайности, Лео и Холли об