Впрочем, речь пока что идёт о смешных суммах, после войны и продолжающегося кризиса, денег у людей немного. Сомневаюсь, что Империя заметит эти вливания.
И снова и о войне. Прости за сумбур, просто пишу письмо не один день, урывками. Потому и получается этакая каша.
О нежелании сражаться с бывшими соотечественниками я уже писал. Теперь о войне вообще.
Попытки воевать нашими руками проваливаются, у южан тоже не горят желанием воевать за французские интересы. Маршировать с развёрнутыми знамёнами и тренировать молодёжь – всё, на что согласны лидеры Конфедерации.
Понимаю, что от ребят, живущих там, ты знаешь куда больше меня, но считаю нужным донести точку зрения информированного обывателя САСШ. Пригодится.
Теперь о …»
Дабы не сидеть без дела и не быть отправленным в боевые части, где дела обстояли вовсе уж скверно, Фокадан озаботился донести до Зиверса свою обеспокоенность состоянием обороны. Несколько аккуратных фраз в присутствии нужных людей, парочка нетрезвых разговоров в офицерской компании…
– Объяснитесь, полковник, – потребовал вызвавший его пожилой генерал, нервно постукивая пальцами по папке с документами, – мне тут донесли, что вы не восторге от оборонительных сооружений Писека.
Алекс, стоя в прокуренном душном кабинете, надел соответствующее выражение лица, демонстрируя лёгкую фронду служаки, который и не хотел бы, но из чувства долга считает нужным идти против системы. Генерал хмыкнул и приподнял бровь, показывая неверия актёрскому дарованию попаданца.
– Да, господин генерал, план обороны с инженерной точки зрения не очень удачен. Делали на совесть, но предназначались укрепления исключительно для обороны города и ближайших окрестностей. Здесь никаких нареканий нет, всё очень достойно. Но позднее гарнизону добавили обязанностей, нарезав территории для охраны, и вот здесь-то и кроется корень всех проблем.
– Нда? – Ухмыльнулся генерал.
– Позвольте договорить, – перебил полковник начало явной отповеди зарвавшемуся подчинённому. Зиверс кивнул неохотно, но слушать стал внимательней: против субординации идут нечасто и как правило в случаях, когда в чём-то уверены.
– Повторюсь: оборона города и ближайших окрестностей выполнена достойно. Не буду скрывать, мне ближе другая школа фортификации, но я пристрастен. А вот позже, когда стали нарезать гарнизону новые задачи, оборонительные сооружения строили, судя по всему, люди случайные, знакомые с инженерной работой разве что поверхностно.
– В Германских землях будущим офицерам крепко вбивают науку фортификации, – сухо сказал генерал.
– Не буду спорить, – кивнул Алекс, – военное образование здесь выше всяких похвал. По отдельности все эти сооружения пусть и не без огрехов, но вполне функциональны. Проблема в том, что выполнены они без какой-либо системы. Каждое оборонительное сооружение стоит само по себе.
Видя, что генерал колеблется, попаданец добавил последний аргумент:
– Господин генерал, дабы не быть голословным, считаю должным доказать свои утверждения на практике. Прошу потратить один день на объезд, я постараюсь убедить вас в своём мнении.
Зиверс вздохнул и покосился в окно, где моросил стылый зимний дождь, падающий ледяными каплям на промёрзшую землю. Вздохнул, затушил трубку и решительно встал, надевая шинель и покидая тёплый, натопленный кабинет, где на столе остывала чашка кофе.
Вернулись затемно, усталые и промокшие. Споря и переругиваясь, расположились в жарко натопленном кабинете генерала.
– Здесь траншеи, – тыкал пальцем Фокадан в карту, – проведём, да сверху настилом покроем, тогда подкрепления можно будет подводить не просто в безопасности, но враг ещё и не увидит этого, даже если в небе будет десяток воздушных шаров.
– Глупости всё это, лишняя трата времени, – хрипло ответил Зиверс, залпом выпивая стаканчик настоянного на травах шнапса, – Фриц! Полковнику принеси сухое бельё, да мой халат! После сбегаешь к нему на квартиру, и принесёшь запасную одежду!
К полуночи схема начерно подготовлена. К этому времени Зиверс раздражён, но не на полковника, а на сложившуюся ситуацию. До пяти утра уточняли, сверяли, гоняли в штаб за бумагами адъютантов и денщиков, поднимали с постелей офицеров. Не напрасно, схема обороны была сделана и утверждена.
– Две недели, – клятвенно пообещал Фокадан командиру, – через две недели об оборону города обломает зубы даже Мольтке!
Глава 24
Принцип новой системы фортификации Фокадан позаимствовал у финнов. Прадед погиб в Зимней Войне[217], потомок же заинтересовался сперва обстоятельствами гибели, а потом и историей той войны. Сама идея укреплений такого рода не нова, но концепция летучих отрядов, действующих меж узлов обороны, пришлась Зиверсу по душе. Да и многочисленные мелкие препятствия между серьёзными фортификационными сооружениями, радуют глаз.
– Ты сумасшедший, – довольным тоном сказал генерал, приехавший с инспекцией через неделю, – никто так не делает.
Потом Гельмут рассмеялся лающим смехом и затянулся из чудной трубки с крышечкой, выпустив в морозный воздух клубы душистого дыма.
– Никто так не делает, – повторил он, с интересом обозревая многочисленные вбитые в землю колышки, маленькие волчьи ямы с заострёнными колышками и прочие мелкие препятствия. Всё очень бюджетно и быстро, но – вполне действенно.
– Пехота даже днём будет пробирать по метру в минуту, – бормотал генерал, решивший опробовать себя в роли вражеского солдата, и сейчас осторожно отцеплявший сапог от привязанной к колышкам верёвки, – очень интересно получается.
– Потом замаскируем, – тоном соблазнителя сказал Фокадан, приняв позу провинциального ловеласа, – ещё интересней будет.
Зиверс заржал по лошадиному, оценив юмор, засмеялись и сопровождающие командующего штабные.
Инспекция принесла свои плоды, генерал вместе с штабными стал относится к Фокадану, как к дельному офицеру, одному из касты. Этакий еле уловимый непосвящёнными флёр, когда откровенные разговоры не смолкают в твоём приближении, а маститые военные интересуются мнением инженерного полковника.
Солдат на работы стали давать куда охотней, уже не отмахиваясь в стиле чем бы солдат не занимался, лишь бы уе…ся. Проблема безделья стоит в гарнизоне остро, солдаты по большей части из числа выздоравливающих и больных, так что гонять их по патрулям особо и не выйдет.
Как придумать занятия, которые займут рядовых на весь день, не принося ущерба неокрепшему здоровью? Маршировка, упражнения с оружием и прочие физнагрузки можно давать только умеренно.
Вот тут мелкие улучшения Фокадана пришлись кстати. Вбивать в землю небольшие колышки или привязывать верёвочки к нижним ветвям деревьев не требует особых сил, зато времени отнимает немало. Да и как ни крути, почти творческая работа. Солдаты, сходящие с ума от безделья, работают охотно, с огоньком.
Несмотря на повышение морали в гарнизоне, уровень её всё равно остаётся низким. Вечная история – раненые и истощённые бойцы проигрывающей армии редко могут похвастаться высоким боевым духом и моральными качествами.
– Взять на себя роль политрука? – Задумался как-то попаданец, – не тянет, хлопот много. Но если в самом деле придут пруссаки? Тогда ой… Писек та ещё ловушка, а воевать лучше, когда солдаты гарнизона бодры и морально устойчивы. Может, придумать что-то не сложное?
– Занять солдат? Хм… – Зиверс, не выпускающий изо рта потухшую трубку, бегло пролистал написанные Фокаданом записки.
– Немного неожиданно, – слегка невнятно сказал генерал, вытащив трубку изо рта и разглаживая усы, – у нас этим обычно в мирное время занимаются. Согласен, ситуация нетривиальная, гарнизон-больница требует несколько иного подхода. Так… песенные и хоровые конкурсы, шахматы, стрельбы в цель, это всё понятно. А самодеятельность? Поясните, полковник.
– Что угодно, – охотно ответил Алекс, – кто жонглировать может, кто сценку из спектакля решит поставить, кто бабку скандальную на базаре изобразит. Такие таланты в каждой роте есть, вот пусть и повеселят народ.
– Пускай, – задумчиво согласился генерал, рассматривая попаданца с интересом энтомолога, – это и правда может быть забавно.
Информация из газет и писем не радует. Военные действия захватывают всё новые и новые государства. К мировой бойне присоединились-таки Турция с Персией, связав Российскую Империю на Юге и на Кавказе. Что уж там пообещали англичане, бог весть.
Привычный характер Кавказских войн, когда русские одним батальоном гоняли целые армии, опираясь на союзных из числа местных жителей, дал сбой. Выселяемые горцы решились на последний и решительный, и в этот раз демонстрировали какое-никакое, но единство. Разрозненные черкесские племена и кланы, которых ранее били по одному[218], под дружные аплодисменты родичей-врагов, объединились.
Объединение получилось рыхлым, но на тропу войны вышло никак не меньше четверти оставшихся на Кавказе мужчин-черкесов. Не десятая часть, как раньше.
У Российской Империи нашлись и союзники среди черкесов, благо, ассимилировавшимся кланам предлагались очень вкусные условия. Переселение на болотистые равнины Кубани радовало не всех, но земель предлагали много больше. Отдельным пунктом шло оказачивание крестившихся черкесов.
Нашлись и союзники среди христианских народов региона. Разгоралась полномасштабная война, в которой участвуют народы, а не отдельные их представители. Такая война потребовала на Кавказе не батальонов и полков, а полноценных дивизий.
Тем паче, проснувшаяся Турция лихорадочно снабжала своих сторонников оружием и боеприпасами – всё проще, чем воевать самим. Солнцеликий Султан начал вербовать на Балканах башибузуков, обещая прощение любых грехов.
Фирман[219]