На автобусной станции он купил билет до Далласа. В спортивной сумке вместо клюшек для гольфа лежали разобранная винтовка М-14 и два семизарядных пистолета «Кольт» 45-го калибра; к оружию прилагались глушители и патроны. Продавец предложил заодно некоторые пиротехнические изделия, применяемые на армейских маневрах, и Боксон не отказался.
В Далласе он купил темно-серый костюм, черные рубашки и черные галстуки — не следует привлекать в себе внимание яркой одеждой; обувь подобрал на мягкой резиновой подошве — для бесшумности шагов. На железнодорожном вокзале взял билет до Нью-Йорка.
В камере хранения нью-йоркского вокзала он оставил сумку с оружием, взяв с собой только револьвер «Смит-Вессон». На такси он доехал к отелю «Аресибо», что в центре пуэрто-риканского квартала; персонал отеля, больше похожего на общежитие для беженцев, по-английски говорил плохо, а горничные вообще знали только кубинский диалект испанского.
Боксон занял единственный номер, по местным стандартам — категория «люкс», с отдельным душем и даже телевизором, но без телефона.
К отелю примыкал небольшой ресторанчик с таким же названием «Аресибо». Боксон быстро договорился с сеньором Рикардо Аррента владельцем ресторана, и получил разрешение оставлять свой автомобиль во дворе, под присмотром сторожа — за разумную плату.
В фирме, сдающей автомобили напрокат, выбрал себе темно-синий «бьюик», заплатив за две недели вперед.
На этом «бьюике», забрав из камеры хранения сумку с оружием, Боксон уехал на целый день в безлюдный район за сто миль от Нью-Йорка, в горы Киттатини. Там провел испытания и пристрелку оружия — менял позы, расстояния, скорострельность; движущимися мишенями служили жестяные банки из-под пива, которые он пускал плыть по лесному ручью. Винтовка ему понравилась — эта система не зря состояла на вооружении армии США.
Пистолеты «кольт» с прикрепленными глушителями все же тяжеловаты, но мощность 45-го калибра компенсирует все их недостатки. Естественно, Боксон проводил все испытания в перчатках — он почти не снимал их от самой Мексики — даже за обедом; к перчаткам привык и уже не замечал их. Привыкать к бороде и очкам необходимости не было — в Африке часто не до бритья, а солнце сияет гораздо ярче.
Немного отдохнув после загородной прогулки, Боксон полночи катался по Нью-Йорку — осваивался на незнакомых улицах и изучал театр своих действий.
Он нисколько не удивился появившемуся чувству симпатии к этому городу — захотелось пожить в Нью-Йорке подольше; «Большое Яблоко» принимает любого — и любого признает своим.
Под утро, у дверей отеля, возвращавшегося Боксона остановили три юных кабальеро. Один щелкнул пружинным ножом:
— Давай деньги, быстро!
— Наконец-то! — воскликнул Боксон, вынув из нагрудного кармана свернутые десять однодолларовых купюр, и протянул их вперед.
В сумраке свернутые в тугую пачку деньги выглядели чересчур привлекательно, поэтому к ним протянулись сразу три руки. Воспользовавшись секундным отвлечением внимания, Боксон сделал шаг назад, и достал револьвер:
— Замрите!
Грабители озадаченно уставились на оружие.
— Возьмите эту десятку, — сказал Боксон, — и найдите мне к завтрашнему дню хорошего шофера. Есть такой на примете?
— Я — шофер, — ответил тот, что достал нож и забрал деньги.
— Покажи водительские права.
— Прав у меня нет.
— Тогда найдите того, у кого такие права есть. Мне нужен настоящий шофер, а не угонщик. Платить буду хорошо.
— Хорошо — это сколько? — поинтересовался другой налетчик.
— Полсотни долларов в день — в первую неделю, сотню в день — во вторую и последующие. Короче — в час дня буду сидеть здесь, в ресторане. Если найдется шофер — пусть приходит.
— Хорошо, сеньор, мы поговорим с парнями…
…В час дня к сидящему в ресторане «Аресибо» Боксону подошел молодой пуэрториканец.
— Я — шофер. Вот мое водительское удостоверение.
— Присаживайся. Кофе будешь? — спросил Боксон.
— Лучше пиво.
— Мне нужен трезвый шофер.
— Тогда — кока-колу.
Боксон рассмотрел удостоверение.
— Значит, ты — Диего Нуэрра?
— Да, сеньор.
— Я — капитан Антонио Рамирес. Лишних вопросов не люблю. Также не люблю, когда не отвечают на мои вопросы.
— Я понял, сеньор Рамирес.
— Вот ключи от машины. Мой «бьюик» ты знаешь.
— Знаю…
— Для начала покатаемся по городу. Свози-ка меня в Маленькую Италию.
Они сели в машину, и как только тронулись, Боксон спросил:
— Кто главный в вашем квартале?
— Не знаю, сеньор Рамирес…
— Не ври, Диего! За те деньги, которые я предложил шоферу, ко мне бы с утра прибежала половина Бронкса. А пришел один ты. Значит, всем остальным приходить запретили, а босс послал тебя посмотреть, что за дурак разбрасывается деньгами. К тому же ты оставил на руке золотой перстень безработные из вашего квартала золото не носят. Кто тебя послал, Диего?
— Я не могу назвать его так сразу…
— Уже не надо! Лучше покажи, где ты живешь — мне все равно скоро понадобится шофер.
— В Литтл-Италию не поедем?
— Нет. Кстати, где мне найти хорошего угонщика автомобилей?
— Лучший — это я. Я живу вон в том доме, на третьем этаже, где окно открыто. А вам что-то надо угнать?
— Через неделю. Не ищи меня, я найду тебя сам. Кроме тебя, кто ещё хорошо водит машину?
— Мой брат Альфонсо. Он живет с нами, если меня не будет, то нанимайте его — не подведет.
— Спасибо, Диего. А боссу расскажи все, как есть и передай от меня: капитан Рамирес из Вальпараисо просит не беспокоиться, он здесь по личному делу. Рули к «Аресибо», вот твои полсотни за потраченное время.
В отсутствие Боксона его скромный багаж в отеле кто-то успел просмотреть — слишком уж эффектно Боксон заявил о себе этой ночью; на обыск отреагировал усмешкой — иного и не ожидал. Пока все шло по плану.
Оставив пустую сумку в отеле «Аресибо», никого не предупредив, он в тот же день переехал в скромный мотель «Небраска» — на западной окраине Нью-Йорка, почти за городом; там зарегистрировался под именем Эндрю Джексона из Денвера, штат Колорадо.
Вечером направил свой «бьюик» на Манхэттэн — по адресу Эндрю Прайса. По дороге завернул на вокзал и взял из хранящейся там сумки «кольт» с глушителем. Все шло по плану, и Боксон не позволял себе роскоши волнения.
Бывший наемник Эндрю Стивенсон Прайс в оружейный бизнес попал случайно и неожиданно для себя. Из ангольской заварухи 76-го года он вывез в Штаты пять новеньких итальянских пистолетов «беретта», и очень удачно продал их каким-то радикалам из Сальвадора; революционеры заказали ещё одну партию, но по ценам ниже, чем в оружейном магазине; платили наличными. Прайс немедленно вспомнил о швейцарце Гуго Шнайдере, с которым однажды пьянствовал в одном из военных лагерей УНИТА — Шнайдер приезжал продавать подержанные югославские минометы с комплектом боеприпасов. Швейцарец согласился на первую сделку, Прайс получил свои комиссионные. Помощь делу сальвадорской революции оказалась весьма прибыльным предприятием, и Эндрю Прайс вскоре сделался главным, а потом и единственным торговым агентом фирмы Шнайдера в этой маленькой пылающей стране. Но, когда в дело вошел синдикат Джулиано Джамбетта и китайское сообщество Гарри Ло, Прайс оказался обыкновенным экспедитором. После же смерти Гуго Шнайдера и перехода европейского филиала оружейной монополии неизвестно в чьи руки, Эндрю Прайс, хоть и ухвативший свою долю от общего пирога, обнаружил себя совершенно не у дел.
Отлично понимая, что попытка конкурировать с синдикатом приведет к обязательной в таких случаях гибели, он не решался организовать свой подпольный бизнес, но и заниматься каким-либо легальным делом тоже не спешил, ибо точно знал: мелкий частный бизнес — добровольная каторга. К тому же, ухваченная доля была достаточно велика, чтобы не бросаться в первую подвернувшуюся аферу. Так что пока Эндрю Прайс сидел целыми днями в кегельбане и ждал серьёзного поручения от синдиката; в том, что такое поручение рано или поздно появится, он не сомневался.
Накануне Прайс беседовал в клубе «Кайман» с самим Серджио Брунелли, и консультант семьи Джамбетта пообещал в ближайшее время новую сделку, где Прайс будет ответственным за приемку партии нового товара — китайского автоматического оружия.
Из клуба «Кайман», в котором Прайса ничего не интересовало танцульки, да и только, — Эндрю направился в свой любимый кегельбан. У входа его окликнули:
— Мистер Прайс?
Он обернулся и не сразу узнал окликнувшего.
— Простите, вы ко мне?
— К тебе, Энди, к тебе. Похоже, ты меня не узнал…
Боксон снял очки, и тогда Прайс вспомнил:
— Не может быть! Капитан Боксон!
— Тише, Энди, не привлекай внимания посторонних. Пойдем ко мне в машину, поговорим.
— Капитан, зайдем лучше в бар, выпьем чего-нибудь…
— Энди, я настаиваю — садись в мою машину, — тихо повторил Боксон и, приподняв висевший через руку плащ, показал пистолет с глушителем.
— Хорошо, капитан, не стреляй, что случилось? — так же тихо ответил утративший веселость Прайс, усаживаясь на предложенное переднее сиденье «бьюика»; Боксон сел сзади и заблокировал все двери.
— Что случилось, капитан? — снова спросил Прайс.
Боксон опустил стекло у своей двери.
— Видишь красную банку у той стены?
— Вижу.
Стук затвора пистолета слился с хлопком заглушенного выстрела, жестяная банка из-под кока-колы подпрыгнула и покатилась по пустому тротуару.
— Энди, ты осознаешь чрезвычайность нашей встречи?
— Хорошо, капитан, я слушаю…
— Я задам тебе несколько вопросов. Если ты откажешься отвечать, то сначала прострелю тебе колено. Ты мне веришь?
— Да, капитан.
— Начнем, — Боксон включил портативный диктофон. — Скажи мне, Энди, чем вы так разозлили корсиканцев?
— Каких корсиканцев? — удивился Прайс.
— Энди, я работаю на французскую разведку. Из Марселя в Нью-Йорк прибыла целый батальон «чистильщиков». Сегодня начнется резня. Ты — в списке. Если хочешь уцелеть, расскажи мне о своих делах в Марселе…