— Не нужно стесняться. У тебя есть сомнения, поделись ими.
— Мне нравится Золиданна как женщина, — решился он, — на днях я… чуть было не переступил границы дозволенного. Но у меня нет того, что описываете вы обе. Золиданна так красиво открыла мне свои чувства. Так, что душа моя огнем вспыхнула. Но огонь это был не внутренний, а зажженный кем-то другим.
— И ты не можешь найти в себе истинных, глубоких чувств к ней? — спросила королева.
Наследник лишь кивнул.
— Тебе стоило бы обсудить это с отцом. Но я слышала, у мужчин осознание приходит иначе. Первым реагирует тело и зверь. Ты говоришь, как женщина тебя нареченная привлекает?
— Да, — коротко сказал принц.
— Возможно, твои чувства еще дремлют. Но обычно ты просто знаешь, что перед тобой — твоя судьба.
В дверь постучали, заглянул один из распорядителей:
— Его Высочеству пора выходить для церемонии. И Их Величествам тоже.
— Спасибо, Алеш, — поблагодарила Арлана, — всё будет хорошо, Дитмор.
— Не сомневаюсь, — суховато кивнул наследник. Им и правда пора было идти на площадь, где их ждали несколько сотен горожан и даже приезжие из соседних деревень.
Если церемония задержится, они начнут площадь крушить, толпу без присмотра и развлечений оставлять нельзя.
Они с Арланой разошлись, так как должны были выйти с разных сторон сцены, подняться каждый по своей лестнице.
Гомон на улице был таким, словно Дитмор сунул голову в улей. Кронпринц прошел по живому коридору из охраны от двери замка до возвышения. Поднялся, сопровождаемый ревом толпы.
— Долгих лет!
— По ребенку в год!
— Да благословит ваше брачное ложе Меелинга!
Одновременно с другой стороны сцены поднималась Золиданна, еще более прекрасная, чем всегда. Левое плечо открыто, а на правое спускается волна пышных волос, из-под которой виднеется тонкая, но непроницаемая ткань, что-то вроде изящной накидки, скрывающей метку. Всё так продуманно и элегантно.
Посмотрев на Дитмора, девушка улыбнулась. После той жаркой сцены в ее опочивальне молодые люди несколько раз встречались, но общение их было пропитано напряжением и неловкостью, так что искрило кругом. Окружающие это принимали за страсть истинных. Может, это она и была? Ошибка Дитмора в том, что он пытается отыскать в себе, своих чувствах, нечто особенное, большее, чем обычное влечение к симпатичной девушке. Ему хочется исключительного чего-то. Озарения, вспышки молнии.
Кронпринц вздохнул, но быстро опомнился. Он на сцене, под взглядами счастливых и гордых родителей, а также сотен подданных.
По одну сторону от молодых, ближе к Золиданне, стояли советники Лидмор и Ибнер, рядом с Дитмором — Хорез и Холумер. Все одеты в мантии, даже обычно невнимательный к своему виду звездочет, который и советником-то себя называть иногда отказывался.
— Дети Меелинги! — провозгласил король Арвер Второй, и на площади стало тише. — Мы собрали вас в великий для нашего королевства день. Чтобы объявить о скором браке моего сына Дитмора Меелинга и его нареченной, Золиданне Реентари!
Снова аплодисменты и приветственные крики.
Дитмор взял свою суженную за руку, чувствуя, что она слегка дрожит.
Каждый из советников по очереди произнес свою часть ритуала. Осталась последняя, самая важная. Ее доверили говорить Холумеру, он хоть и чернокнижник, но маг сильнейший.
— Сейчас пусть каждый возьмет в руку сосуд со священным питьем, в которое мы в этот раз добавили часть соков Меелинги! — сказал Холумер.
Народ засуетился. Дитмор отметил, что в этот раз и правда обойдется без давки, скорее всего. Люди поделились на четыре потока, не без помощи охранников.
Несколько служащих раздали бокалы и советникам, а так же членам королевской семьи. Последними получили напиток жених с невестой. Им досталось особое, специально приготовленное зелье.
— Благодарю, — улыбнулся кронпринц, принимая грубый глиняный бокал с теплым питьем. И ненароком глянул на узор, украшавший посудину. Надо же, как изящно выписан, словно настоящий художник трудился над ним, уделяя внимание каждой детали.
Огромный, мощный тигр в короне, на спине которого элегантно восседает девица в светлом платье.
Дитмор коснулся пальцем морды нарисованного хищника и почувствовал, как его зверь силится проснуться. С трудом сдерживая себя, он сделал глоток из кружки. Холумер тем временем уже приступил к завершению ритуала помолвки.
Но кронпринц его почти не слышал. В ушах звенело, перед глазами плыли цветные круги. Только бы дождаться конца!
11.2
Затерянная среди сотен людей, маленькая и хрупкая Дориана украдкой наблюдала за церемонией. Как всё торжественно. Сцена, наряженная цветами, степенные охранники, кажется, тоже сдержанно сияют от счастья. Еще бы, в их край придет благословение, вернется былая слава Меелинги. Не будет страшен ни один враг. Дори слышала, как Лисмор болтал с Олиаканом, который на днях заглядывал к ним в гости. Без сына, поскольку Илек занят был на заготовке посуды для праздника.
— Пока Меелинга на старой славе спасается, — толковал пекарь, — но бойкие недруги уже точат копья, говаривают, прослышали, будто магия у нас умирает и отпор могут дать от силы сами тигры. И коли на страну нападут с использованием ворожбы, долго не продержаться нам.
— Ничего, теперь-то мы снова в строю во всех отношениях, — радостно вступал Олиакан.
Вот почему сегодня все в таком отличном расположении духа. Наследник Меелингов исполняет свой сыновний и гражданский долг, заботу будущего правителя.
— Такой долг и я бы исполнил с радостью, — присвистнул высокий бородач, стоявший поблизости, с завистью глядя на прекрасную невесту кронпринца.
Дориана тоже на нее смотрела. И отчего-то будущая супруга гордого оборотня радости в ней не вызывала, а наоборот, заставляла чувствовать душевное томление, прорастающее в горечь. А ведь заморская неесса ничего ей не сделала, ни хорошего, ни плохого. Она и знать не знает о существовании бедной проклятой работнице пекарни-кондитерской.
Когда всем велели взять кружки, и Дориана пошла, стараясь из виду не выпускать Илека, с которым они перед площадью заранее встретились. Найтись-то в толпе такой невозможно.
Парень взял две глиняных посудины, протянул ей одну с улыбкой:
— Вот, не такая красота, как ты расписала, — прокричал он, — а знаешь ли ты, куда отдали тот бокал, что ты обработала?
Дориана отрицательно покачала головой.
— Не поверишь, самим господам! Уж больно хороша была картина, что ты изобразила. Того гляди, и жениху его вручат. А что, не стыдно!
Дори сомневалась, что ее скромную поделку подадут Дитмору. Она же кисть в руки несколько лет не брала! А сейчас пальцы ее так огрубели, не получаются уже тонкие, изящные линии и штрихи.
Илек постарался пробиться к сцене поближе.
Звучали магические обрядовые слова, все поднесли свои сосуды к губам, пробуя на вкус волшебство. Резкий и сладковатый запах ударил в нос. Помимо воли взор девушки был прикован к высокой, стройной фигуре кронпринца. Она не могла видеть, как расписан его бокал, но заметила, с каким вниманием рассматривал молодой мужчина этот рисунок. И в лице при этом менялся. В какой-то миг ей показалось, что он рухнет прямо на сцене.
Принц резко выпрямился, обводя ищущим, но при этом, кажется, невидящим взглядом толпу. И вдруг взор серых затуманенных глаз остановился на ней. Но Дориане показалось, что осознать увиденное оборотень не может. Словно “поплыл”.
Тут гончар сумел пробраться чуть ли не к самому подиуму, и при этом за собой тянул и девушку. Тогда-то она и разглядела посудину в руке кронпринца. И узнала сработанный ею рисунок. И еще странное увидела: когда Меелинг опустил кружку, в которой оставалось еще немного напитка, тот светился!
Подумать только. Магическое зелье, не иначе.
— Дориана, посмотри, — крикнул возбужденно над ее ухом Илек, — твоя иошара сияет!
Иошара? Дори не сразу поняла, что так называется ритуальное питье. Переведя взгляд в свою кружку, увидела, прав Илек!
Это у всех такое?
Но нет, иначе друг ее так бы не удивлялся. Дориана быстро поняла, что лишь их с принцем зелья сменили цвет. И быстро свое допила, чтобы больше не заметил никто. Одновременно с принцем Дитмором.
В ушах у нее тогда зашумело, виски заломило. Что было дальше, Дори не помнила. Очнулась от того, что на лицо ей воду льют.
Сев, поняла, что все еще на площади, с которой народ понемногу расходится. Правда, молодежь осталась, потому что прибыли менестрели, развлекают музыкой и песнями. Можно потанцевать. Они с Илеком же как раз собирались.
А вот и гончар, склонился над ней, лицо испуганное, и воду-то как раз и лил.
— Душно тебе в толпе стало, Дориана! — сказал парень. — Отвести тебя домой.
— Нет, — тряхнула она головой, — останемся давай. Чего веселье пропускать? Я же и у Лисмора с Иланой отпросилась чуть ли не до ночи.
С небольшой помощью кавалера удалось ей подняться. Ищущим взглядом девушка посмотрела на уже пустую сцену. Принц и его невеста уже ушли.
Что это было такое?
11.3
Цикл Гориэл и еще половина, итого сорок три дня до свадьбы. На меньшее магический совет не согласился. Мудрые мужи сказали, что если меньше — совсем не по правилам. Что ж, за это время может быть и прорастет в сердце Дитмора чувство к его нареченной. И корнями в Зверя упрется.
Кронпринц сидел на кровати, пытаясь прийти в чувство. До сих пор перед глазами его был туман, а в центре его будто образ женский, неразличимый почти. Но Дитмор был уверен, это она. Дориана Линлор, помощница пекаря.
Догадка, неприятная, склизкая, шмякнулась ему по сердцу противной холодной жабой. Она подмешала ему что-то в еду, не иначе! Непонятно пока, каким образом ей это удалось провернуть. Но определенно, хрупкое, воздушное создание — отравительница, сумевшая подсунуть ему приворотное зелье.
Как еще объяснить, что его отвращает от истинной? От той, чьи объятия должны будить магию в Меелинге и вызывать в нем желание продолжать королевский род.