Огудал вздрогнул. Он как мог заклинал в секрете хранить изготовление метки для Золиданны. И все равно мимо проклятого колдуна это не прошло.
— Ничего ты от меня не скроешь, несс, — ответил на его мысли Леведор, — мог бы и за помощью обратиться, я б уж не хуже постарался. И результат дольше держался бы.
— Да я еще за прошлую твою работу никак не рассчитаюсь, — простонал царек.
— Что ж, вижу, цели у тебя большие, — прищурился Леведор, — и если содействие мое потребуется, обращайся. Новый долг на тебя вешать не буду, возьму сущей безделицей. Есть в Меелинге кристалл один редкий. Вот его мне отдашь.
Огудал в нерешительности смотрел на Ростовщика.
— Боишься? — Леведор растянул тонкие губы в змеиной улыбке. — Что ж, не навязываюсь. Но как будет во мне надобность, ты и сам это поймешь. За какое время рассчитываешь к рукам Меелингов прибрать?
Этот жуткий приспешник Тьмы читает самое сокровенное в душе Огудала. И тайн для него нет.
— Надеюсь, года мне хватит, — не стал отрицать своих коварных планов несс.
— Хороший срок, — одобрительно кивнул чернокнижник, — что ж, даю тебе по долку отсрочку и даже новых процентов не начислю. Отдашь, как договаривались, но в следующем году. А то дела у тебя и правда сейчас большие. И про мое предложение не забывай.
Леведор церемонно поклонился и направился к своей карете.
Огудал смотрел ему вслед, не зная, вздохнуть с облегчением, потому что отсрочку получил, или испугаться нового “выгодного предложения”.
15.3
— Вам нужно сделать еще три шага, а затем поклониться. Левая рука будет у жениха, а правую приложите к сердцу, вот так.
Золиданна уже третий час занималась с церемонимейстером, что готовил ее к свадебной церемонии. На ногах еле стояла, и перед глазами все путалось. Но она не сдавалась. Репетиция проходила в зале, где проводились выступления артистов, спектакли давались. Венчать же их с Дитмором будут в храме. Венчать…
Уже несколько дней о принце ни слуху ни духу, а в королевстве происходит что-то странное. Сегодня ей служанка принесла известие, что у одной из рожениц ребеночек светился, едва из утробы вылез.
Мог ли жених ее сбежать? И что с той девчонкой, с которой он целовался? Жива ли она? Золи не хотелось думать, что могли сотворить с беззащитной женщиной Некто и его приспешники.
Да, она сама злилась на мерзавку, что позволила свои ручонки положить на чужого жениха. Встреться ей эта девица, у нее бы половины волос не стало! Но одно дело наказать ее и сослать куда-то, другое — жизни лишить. И добро бы, коли Золиданна не узнала об этом ничего. Исчезла и всё. Но ведь она знает! И понимает, что стала причиной жестокой гибели живого человека.
— Правую ножку вперед. И вы вот качнулись сейчас, на церемонии этого нельзя.
Золиданна вздохнула.
— Простите, я отвлеклась.
Церемонимейстер — легкий, воздушный, почти прозрачный мужчина средних лет. Уши заостренные, как у эльфов из старинных легенд. Он кивнул благосклонно, принимая извинения.
— Нечего извиняться, — услышала Золиданна резкий голос, — невеста эти упражнения должна выполнять вместе с женихом. Не ее вина, что тот решил уединиться, оставив избранную готовиться к их свадьбе.
Золи с интересом глянула на говорившего.
Советник. Один из двух, что подтверждали ее метку истинности. Кажется, он чернокнижник, и зовут его Холумер. Не старый еще, но вид уставший что ли. Лоб прочерчен ранними морщинами, на висках седина.
— Это нам стоит попросить прощения у девушки, что проделала такой долгий путь и теперь в одиночестве исполняет эти обезьяньи пляски, — продолжил чернокнижник.
— Не нужно так злиться, господин Холумер, — протестующе замахал руками учитель, — это моя вина, что неесса настолько устала. Нам нужно сделать перерыв, чтобы девушка отдохнула.
— Отлично, — кивнул советник, — мы с ней как раз и поговорим.
Зачем им разговаривать? Золиданна напряглась. Со времени помолвки она не видела этого хмурого мужчину. Он не особо любит общаться, как ей показалось. Или не показалось.
Или это и есть ее загадочный Некто? Он ведь говорил, что будет контролировать то как подлинность определят. А лучший способ — присутствовать и самому это сделать, подстроив так, чтобы не было никого из тех, кто подлог заметить сможет. Второй советник, Лидмор, собственно не особо-то и маг. Он оборотень, близкий к природным силам. Посмотрел, что метка ее засветилась и остался доволен. А вот течение Силы мог увидеть лишь Холумер.
Золиданна посмотрела на него с подозрением.
— Отойдемте в комнату отдыха, — пригласил чернокнижник. Таких мелких норок, где артисты или еще какие выступающие перед высокородными особами могли перевести дух и воды глотнуть, а то и перекусить.
Зайдя в помещение, Золи увидела, что ей небольшой столик накрыли. Закуски и напитки. Как приятно. Золиданне нравились местные обычаи и предупредительность слуг. После Реентарии было ощущение, что она приехала из деревни в большой город. И очень хотела тут задержаться. Сейчас, когда соперница ее устранена, самое время брать сердце принца в свои руки. Но сначала надо, чтобы несносный тигр оказался в пределах их досягаемости.
— Подкрепите свои силы, Золиданна, — сухо кивнул в сторону стола Холумер, — и если не возражаете, я промочу горло. Утро выдалось долгим.
— Пожалуйста, угощайтесь, — вежливо ответила Золиданна, а сама потянулась к кисти винограда.
— Когда вы в последний раз видели принца? — спросил Холумер.
— Сразу после помолвки, — вздохнула девушка, — он, кажется, избегает меня. Страшится несвободы, что я ему принесла.
— Молодой идиот, — в сердцах заметил чернокнижник, — ему нечего и желать лучшей доли. Я знавал одного человека, чьей истинной стала княгиня на два десятка лет его старше.
— Но разве не должна истинная пара мочь произвести потомство? — поразилась Золи. — Не в этом ли смысл избранности?
— Женщина в ее возрасте вполне могла понести и родить здорового ребенка, старухой она не была, — усмехнулся Холумер.
— И что же сделал этот человек? — Золиданне стало интересно.
— Судьба над ним сжалилась. По крайней мере, на тот момент ему показалось именно так. Та женщина сама сбежала, оставив прощальную записку. Но я толком эту историю не помню, сам тогда еще учился в школе, а знаю о том из рассказа отца. Он обучал молодых магов основам чернокнижия. В закрытом мужском институте.
— Почему же тогда вы говорите, что это ваш знакомый?
— Потому что я знаю, о ком шла речь и с этим человеком после стал общаться. Хоть он меня и постарше несколько. Но мы сейчас от темы беседы немного в сторону ушли.
Холумер поставил бокал на столик.
— Вчера Лидмор навещал кронпринца и вернулся весьма озадаченным. Не могу сказать, что он узнал. Но вам стоит сопровождать Дитмора, как его невесте. Вы вполне можете на этом настоять.
Золиданна почувствала, как по спине бежит холод. Что такого натворил ее жених?
— Как же мне его сопровождать?
— Сейчас кронпринц в своем замке. Но сегодня его ожидают ко двору. Вам надо постараться, Золиданна, чтобы он не пожелал и дальше хранить свое уединение. Это в интересах всей Меелинги.
— А если он решит побыть еще немного в своем имении? — прищурилась Золиданна.
— Значит вы поедете с ним. И мы это поддержим. Конечно же, прислуга отправится с вами.
15.4
Блудная девка. Потаскуха.
А чего еще ей было ожидать? Что эти благородные мужи признают ее равной кронприцу?
Слова дяди Дитмора не отпускали ее, звучали в отголосках шагов, в каплях воды и дуновении ветра.
Как она настолько низко пала? Возлегла с мужчиной, который не муж ей и даже не жених. Отец и мать сейчас бы, верно, отреклись от нее. Хочется думать, что это проклятая метка виной, к погибели ее ведет. Но Дориана знала — и без этого мерзкого следа на руке она полюбила бы Дитмора всей душой. С ним рядом всё обретало смысл. И хотелось побеждать жизненные невзгоды, обманывать смерть и не признавать поражение.
Вот такой спутанный клубок чувств сейчас в сердце Дорианы подскакивал при каждом вдохе и выдохе. Дышать было трудно.
После того, как Лидмор вышел, и кронпринц понял, что она слышала оскорбления в свой адрес, они некоторое время смотрели друг на друга в молчании. А потом Дориана произнесла:
— Эта ночь и утро были прекрасны. Но тебе нужно думать о своем королевстве, Дитмор. Ты — будущий король. И не должен поддаваться неуместным чувствам только оттого, что твой зверь меня спас и не хочет отпускать.
— Я не считаю свои чувства неуместными, — с усилием ответил кронпринц, — и все грязные слова о тебе пачкают говорившего. Ты же в моих глазах чиста.
— Чиста? — нервно рассмеялась Дори. — После того, что было у нас с тобой? Не каждый муж со своей женой такое позволяет.
— А если звёзды ошиблись? — он смотрел прямо, говорил уверенно. Не собирался отпускать ее просто так, да еще и в сомнениях. От этого Дориане было еще хуже. Ведь она видела, как любимый готов погубить себя и все, что ему дорого. Ради их ночи.
Но ведь после ночи наступает рассвет и жизнь продолжается. И выигрывает сила, что ведет к победе, а не слабость, укладывающая в постель.
Она отказалась продолжать разговор, отговорившись на дурное самочувствие и желание выспаться.
Дитмору пришлось оставить ее в покое. Несколько раз в течение дня стучал он в ее дверь, но Дори притворялась спящей, хоть на самом деле и лежала, уставившись в потолок. Слезы стекали по щекам. Несбыточное счастье поманило ее и умчалось к другой. Более достойной, той, что бережет себя до свадьбы. Той, что ждет Дитмора во дворце и готовится к свадьбе.
Под вечер она почувствовала, что повязка перетягивает руку, ухудшая бег крови. Никто сейчас не увидит ее жуткого шрама.
Дориана сняла шелковый платок, и по комнате распространилось неяркое таинственное сияние.
Метка зверя снова была при ней.
Непостижимо. Почему другие люди теперь не могут увидеть ее? Ведь тогда, дома, звериная пятерня была напоказ. Сейчас же только при закрытых дверях проявляется загадочный знак.