За спиной слышно было рычание и крики.
Вперёд. Зачем-то она выжила?
Значит, руки опускать нельзя.
Дориана уже задыхалась, но не позволила себе снизить темп.
Впереди показалась улочка. Освещенная масляными фонарями, тихая, с милыми невысокими домами и уютными двориками.
Людей видно не было, оно и к лучшему.
Зато, когда Дори углубилась между домами, нашлась лавочка.
Девушка в изнеможении опустилась на нее.
Она не знала, в какой город или даже страну довелось ей попасть. Но здесь было тепло и хорошо пахло.
Переживания вылились в усталость, отключившую всю осторожность.
Глаза сами собой сомкнулись. Голова Дори опустилась на грудь.
Девушка не просто заснула, она словно выпала из этого мира на время.
А вернул ее добродушный мужской голос:
— Какой подарочек мне тут под утро. Девка, ты навеселе, или просто притомилась?
Дориана испуганно вскочила, ей почудилось, что это Мак и Шельт убежали от тигра и нашли ее.
Но перед девушкой стоял немолодой седовласый мужчина, в рабочей одежде и темно-синем фартуке поверх.
— Заблудилась? — участливо поинтересовался он.
Дориана кивнула. Понимая, что ей нужна добротная история, она сказала, подбирая слова:
— Меня из дома выгнали. Отец умер, а мачехе я не нужна оказалась.
— Откуда ж ты? Говор у тебя не наш. Вроде и слова понятные, а звучат как неродные.
Дориана и сама уже обратила внимание, что произношение здесь отличается от привычного ей. Хорошо, что язык тот же, хотя бы. А то слышала она, что другие бывают.
— Я далеко отсюда родилась, осторожно ответила она.
— Не хочешь признаться, чтобы не нашли? — с пониманием произнес мужчина.
Она вдруг решилась и выдохнула:
— Из Олинги я.
— Олинги? — удивился собеседник. — Не слышал никогда о такой.
Теперь уж пришло время поразиться Дориана, как вполне просвещённый с виду человек мог не слышать никогда о землях в пяти-шести днях ходу морем. Что-то не так тут.
— Меня зовут Лисмор, — сообщил мужчина, — я пекарь в этом квартале. И коли податься некуда тебе, можешь пойти ко мне в работницы. Я как раз ищу служанку в пекарню, моя старуха захворала и не справляется, а дочка замуж убежала. Только работать придётся по-настоящему, от зари до заката. Жильем мы с женой тебя обеспечим.
— Спасибо!
Дориана согласилась, не раздумывая. Да, к труду она не то чтобы сильно приучена, всё же из благородной семьи девушка. Но желание пригодиться у нее сильное было. И учиться готова.
Потому она с радостью пошла за Лисмором.
Пекарь увёл ее от здания со скамьей, как поняла Дори, это и есть пекарня. Они прошли ещё пять домов вперёд, до двухэтажного строения.
— Вот здесь живем мы, а комната дочки на втором этаже свободная уже год как, — объяснил Лисмор.
Войдя внутрь, пекарь позвал:
— Илана!
В ответ ему послышался надтреснутый женский голос.
— Чего обратно тебя принесло? На работу же уже пошёл. Забыл что-то?
— Не забыл, а помощницу нам нашёл.
Лисмор провёл Дори в прибранную, но слегка захламленную комнату. Из мебели там был большой диван, кресло да комод. Остальное же — коробки какие-то, да кадки или вазы.
В кресле сидела сухонькая женщина, выглядела она старше Лисмора, Дори вспомнила, что он говорил о болезни.
— Кто это? — Илана пристально посмотрела на девушку, и та съёжилась от подозрительного взгляда.
— Некуда ей пойти, на скамейке спала. Пусть поработает на нас с тобой.
Женщина явно что-то хотела сказать, да передумала. И только рукой махнула:
— Что с тобой делать? Веди в комнату Солы ее.
А потом обратилась к девушке:
— Зовут тебя как, находка?
— Дориана, — представилась наконец проклятая.
— Ну, добро пожаловать в Меелингу, Дориана, — всё так же добродушно, хоть и немного растерянно, сказал Лисмор.
3.4
Комната Соланы, дочери Лисмора и Иланы, оказалась просторной. Не такой богатой, как бывшие покои Дори, что остались далеко на родине. Но сейчас для Дорианы это были хоромы. Пришлось ей пройти и тюремную камеру, и подсобную каморку на корабле, полную вонючих тряпок.
Дориане показали, где принять ванну, Лисмор положил перед ней стопку чистой одежды.
— Сола чуть плотнее тебя будет, так что платье свободно сядет. Но велико — не мало.
Поблагодарив доброго пекаря, Дориана с наслаждением помылась.
Состояние кожи под клеймом ее обеспокоило. Как бы попросить у хозяев что-нибудь от ожогов? Ведь они поймут, что Дори — меченая и с отвращением ее выгонят. А ей так не хотелось снова оказаться бездомной.
Придется терпеть пока, искать способ обработать поврежденную кожу, наложить лечебную повязку. Да, Дори и сама целительница, но увы, магия проклятия оказалась сильнее, и скорость заживления невысокая.
Она нашла среди кремов и мыльных принадлежностей пузырек с маслом, которым пропитала кусок серого от времени полотна, лежавшего на дальней полке в спальне. На свой страх и риск порвала ветхую ткань на лоскуты, сообразив себе повязку на ожог.
Нужным этот то ли кусок простыни, то ли просто обрывок ткани, не выглядел. И Дори понадеялась, что его не хватятся.
Илана была ей не рада, это заметно. Однако, оказала нежданной работнице-постоялице гостеприимство. Пригласила ее к столу, угостив простой сытной пищей.
Дориана поблагодарила и только тогда поняла, насколько она голодна. На корабле она питалась скудно и редко. Чеще всего удавалось поесть раз за сутки.
И хоть девушка старалась не накинуться на еду, Илана все равно что-то поняла.
— Смотрю, разносолами жизнь тебя не баловала, — проскрипела она, сев напротив Дорианы, — да испуганная немало чем-то. Кто ж так тебя всполошил, от кого бежала ночью?
— От тигра, — Дориана сжала в кулаке кусок хлеба, мягкого, ароматного. Пекарь свое дело знал хорошо.
— Тигра? Неужто? — Илана выглядела удивленной.
— А что, не водятся они тут? — поинтересовалась осторожно Дори.
— Отчего же, — женщина задумчиво посмотрела на беглянку, — водятся, и даже в почете. Властители этих земель — оборотни, тиграми обращаются. Поэтому и обычные, не оборотные животные, для них кто-то вроде меньших братьев. Их прикармливают и охотиться на них не велят. Если на шее у зверя золотой ошейник, значит он из лесов королевских. А еще сказывают, когда сам король или принц обращается тигром, у него браслет на лапе золотой, в форме короны. Но сама никогда такого не видела.
— Получается, я одного из питомцев таких видела? — спросила Дори.
— Или просто из лесов забежал. А может из гор, у нас в Меелинге горы тоже благородные. Их называют Короной, потому что расположены так, кружком. И вершины почти одинаковые, как зубцы на венце. Скалы там чередуются с подлеском. И живности много разной водится. Ты ешь, ешь, судя по виду, сил у тебя мало осталось, измучена ты изрядно. Как бы в горячку не впала. А если и впрямь в помощницы нам собралась идти, надо справнее быть.
Дориана благодарно взяла новый кусок хлеба, намазала его мягким сыром. Ей казалось, ничего вкуснее она в жизни не едала.
— И откуда ты взялась? — спросила Илана.
— Из Олинги, где Веемар Властитель, — призналась Дори. Раз уж пекарю сказала, и жене его придется. — Не слышали о таких краях?
— Отчего ж, — ответила задумчиво Илана, — в молодости об этой земле я слыхала. Только правитель другой там был. Но….
Женщина с сомнением посмотрела на Дориану.
— Сколько же ты сюда добиралась?
— Точно не на знаю, дней пять-шесть морем.
— Этого быть никак не может! — решительно отрезала хозяйка. — Олинги живут на другом краю Аржимея. Когда у нас полдень — у них полночь. И наоборот. А плыть оттуда невероятно долго.
Глава 4. Меелинги
Запах зеленой сочной травы будоражил, наполняя жизнью. Дитмор Меелинг любил уходить подальше от столицы, в горы. Там специально для него отец построил небольшой замок. Достаточно неприступный, чтобы не тратиться на лишнюю охрану.
В здравом уме, разумеется, никто к Меелингу не сунется. А вот против безумцев случайных какую-никакую да нужно защиту иметь. Пусть и самую скромную.
Да и замок был скромный, по королевским меркам. Но Дитмор очень его любил. Сейчас, когда ему столько всего нужно обдумать, неприметное и уединенное жилище было в самый раз. А горные луга успокаивали и настраивали на нужный, умиротворенный лад.
Мягкие травы приятно холодили подушечки тигриных лап.
Дитмор думал о том, что если истинная окажется человеком не его толка, что тоже вполне возможно, он всегда сможет брать передышку в горах.
Кронпринц был молод, а по меркам оборотней и вовсе юн. Первый оборот у него был меньше десяти лет назад, и Дитмор еще не успел вдоволь насладиться дикой, необузданной силой, что дает ему звериная ипостась.
Избранной станет женщина, которую призовет к себе его Тигр. И если зверь с человеком не очень похожи, истинная пара может и не понравиться молодому Дитмору, и привести в восторг клыкастого Меелинга.
Обычно тигр и человек находят мир между собой. Оборотень приводит в равновесие свои сути, а потом уже приходит Истинная.
В этот же раз явно всё пошло не так.
Вот почему Дитмор чувствовал растерянность.
Он, как хороший сын, поинтересовался у родителей, как именно ему искать девушку, которая позволит вернуть в Меелингу магию в полном объеме. Дитмор, к его чести сказать, вообще выдался приличным молодым человеком, без отвратительных историй в биографии. Нет-нет, совершенством его назвать трудно. Мужчина со своими страстями и некоторыми пороками, впрочем, вполне понимаемыми обществом. Были у него свои околосердечные увлечения и мимолетные романы, без скандалов. Но в целом же, Дитмор Меелинг — идеальный наследник, упорный и усидчивый ученик, талантливый студент. И послушный сын. Особенно если речь заходит о благе всего королевства.
Если бы пришлось ему выбирать между любовью и долгом, он выбрал бы второе. Но для оборотня и выбор-то такой чаще всего не стоит.