Это действие обезболивающего или следом появляется моя семья? Я как-то иначе ощущаю время — оно то растягивается, то сжимается. Пока я думаю об относительности времени, шторка снова раздвигается и вокруг появляются мама, папа, Колин и Шарлотта, Дэвид, Роланд, тети Мейми и Элис, а также Дженифер и Урсула; даже дух Энн здесь — Урсула вслух читает ее письмо. Глядя на Дженифер и Урсулу, я вспоминаю о нашем летнем путешествии в Европу — последнем для меня. После болезненного расставания с Доном мы с Дженифер и Урсулой путешествовали по Италии на автомобиле «Моррис Майнор», принадлежащем моей младшей сестре. Я снова ощущаю, как ветер треплет мои волосы, врываясь в открытые окна машины. На мгновение я могу оказаться в каком угодно моменте времени, в любой точке мира.
Папа выводит меня из задумчивости.
— Розалинд, дорогая. Ты меня слышишь?
Я киваю, или, по крайней мере, стараюсь кивнуть. В любом случае он продолжает.
— Мы с мамой хотим, чтобы ты знала, как сильно мы тебя любим. Как мы гордимся тем, какую жизнь ты прожила. Мы не понимали твою работу, насколько она важна, не понимали, чего ты добилась, пока доктор Бернал не провел нас по твоей лаборатории и не рассказал нам. А потом мы увидели твою модель на вечере в Королевском обществе, и сэр Лоуренс Брэгг восхвалял тебя.
Что ж, хорошо. Я очень рада, что смогла их порадовать.
— Спасибо, — еле слышно шепчу я.
Вереница рук, щек, слез, поцелуев, окутывает меня. Урсула задерживается дольше всех. У меня такое ощущение, что меня несут мои родные, пока я не окажусь по другую сторону от них, как будто они — основания на спиральных ступенях ДНК, а я несу их генетическое наследие в будущее. А потом они уходят, и я остаюсь одна.
Но одна ли?
Подъем становится круче. Я приближаюсь к вершине этого горного хребта; смогу ли я собраться с силами для последнего восхождения? Еще никогда я не ходила так далеко и так высоко одна. Хотя я не совсем одна, ведь я встретила группы альпинистов и туристов и утешаю себя тем, что — если я пойду не тем путем или выберу неверную точку опоры — кто-нибудь найдет меня. Я решаю сосредоточиться на поиске ближайшего верного шага. Тогда я смогу освободиться и воспарить.
Я почти у цели, но все еще «почти». Вдруг я снова оказываюсь в больничной палате, у меня посетитель. Это моя дорогая Адриенн — видимо, она приехала из Парижа попрощаться. Мы не разговариваем, нам не нужны слова. Я чувствую, как она гладит мои волосы, слышу, как она шепчет мне на ухо «ma chère». И тут рядом с ней в кресло садится еще кто-то. Это Жак Меринг.
— Розалинд, — говорит он. Мне всегда нравилось, как он произносит мое имя. — Розалинд, — снова и снова повторяет он до тех пор, пока я не услышу, не увижу, не почувствую его сожаление о нашей растраченной любви, боль от того, что он утратил меня.
Я еще не ушла.
Я всего в нескольких шагах от вершины. Но то, что я считала разметкой пути наверх, оказывается точками рентгеновского кристаллографического снимка, безошибочно узнаваемой двойной спиралью ДНК. Я понимаю, что это одно и то же: этот рисунок отмечает идеальные точки опоры на отвесной скале, каждая из них надежна и ведет к безопасности и прозрению. Я уже покорила этот узор — открыла его и поделилась им с миром, — и теперь понимаю, что, пусть я не передала свои гены, я буду жить, поскольку знание о моем открытии воспроизводится сквозь время снова и снова.
Примечание автора
История Розалинд Франклин — это, отчасти, сюжет о том, как неизвестная исследовательница стала иконой, по крайней мере, в определенных кругах (ее имя носят медицинские центры, университеты, лаборатории, марсоход, есть даже дудл Google). Рассказ о ней, разумеется, не может этим ограничиться — как и показано в романе, это история блестящей, тщательной исследовательницы, которая смогла открыть тайны ДНК, которой пришлось во имя науки бороться со стереотипами о женщинах и женщинах-ученых, и о том, чего ей это стоило, это хроника того, как ее давшийся упорным трудом вклад был присвоен без ее ведома и разрешения, это и исследование огромного, важного наследия Розалинд. Тем не менее путь Розалинд от безвестности к последующей славе, оказавшийся еще более драматичным из-за ее ранней смерти, сложился не только благодаря делу всей ее жизни, но и еще одному, несколько необычному фактору. Немаловажны обстоятельства, при которых ее наследие было признано после десятилетий забвения (как и наследие многих женщин, о которых я пишу): информация о них поможет переосмыслить признание заслуг многих женщин — как прошлого, так и современности.
Как же гениальная, но малоизвестная женщина-ученый стала легендой в своей области? Читатели «Её скрытого гения», безусловно, знают, что при жизни Розалинд не получила признания, поэтому я и не пишу о нем в самом романе. Не случилось этого и сразу после ее смерти в 1958 году, ни даже тогда, когда Джеймс Уотсон, Фрэнсис Крик и Морис Уилкинс получили Нобелевскую премию в 1962 году за статьи и открытия, основанные на исследованиях Розалинд. Росток ее будущей популярности пророс в самом неожиданном месте — в мемуарах под названием «Двойная спираль», написанных Джеймсом Уотсоном и опубликованных в 1968 году, в которых он рассказал об открытии двойной спирали ДНК, имеющем мировое значение.
Как, скажите на милость, книга бывшего заклятого врага Розалинды могла способствовать ее славе? Особенно учитывая, что в этих мемуарах Розалинд выставлена в негативном свете, автор критикует ее «нежелание подчеркивать свою женственность», осуждает за то, что она отказывалась признать себя «помощницей Уилкинса», хотя была нанята к нему в отдел, и заявляет, что «лучшая участь для феминистки — работать в чужой лаборатории», осуждает ее за жесткость и приверженность строгим фактам (что обычно в науке ценится) и, очерняя, называет ее уменьшительным именем «Рози» — прозвищем, которое она ненавидела и никогда им не пользовалась. Издательство Гарвардского университета не приняло книгу к публикации из-за яростных возражений Крика и Уилкинса. Что ж, именно потому, что Уотсон изобразил Розалинду в таком отвратительном и неприглядном свете, начала восходить ее звезда.
Близкая подруга Розалинд Энн Сэйрс, которая несколько раз мимолетно появляется в «Её скрытом гении», возмутилась тем, как Уотсон изобразил Розалинд в «Двойной спирали», когда книгу все-таки опубликовало издательство Atheneum. И не только Энн, но и семья Розалинд, и многие ученые, с которыми она работала и общалась. Героиня бестселлера «Двойная спираль» совсем не походила на ту Розалинд, которую они знали, наоборот, это было стереотипное описание злобной, некрасивой, упрямой и узколобой женщины-ученой. Энн преисполнилась решимости противопоставить этому несправедливому описанию правду и не позволить Уотсону преуменьшить научный вклад Розалинд, ведь человек, который мог бы лучше всех защитить ее права и доброе имя, — сама Розалинд — больше не могла этого сделать.
Много лет Энн изучала историю открытия структуры ДНК и роль в этом Розалинд. В ходе своего грандиозного проекта Энн расследовала махинации Уотсона и в итоге написала собственную книгу, «Розалинд Франклин и ДНК», опубликованную в 1975 году. Книга Энн, а также документы и письма, которые легли в основу ее исследования, рисуют совсем иную Розалинд, чем созданный Уотсоном образ. В произведении Энн читатель видит гения-трудягу, которая кропотливо разгадывает величайшие тайны жизни в окружении коллег, и эти коллеги ею восхищаются — все, кроме Уилкинса, Уотсона и, в меньшей степени, Крика. И по мере того, как читатель погружается в основанное на фактах повествование Энн, возникает вопрос — почему Уотсон создал карикатурный образ Розалинд и обесценивал ее усилия? Для чего? Может быть, чтобы оправдать себя за использование ее снимков и данных? В конце концов, если недалекая, непривлекательная «Рози» сама не понимала, чем занимается, то что оставалось Уотсону, кроме как присвоить плоды ее трудов? По мере того, как книга Энн набирала обороты, с 1970-х годов и далее образ, созданный Уотсоном, все чаще подвергался сомнению, а наследие Розалинд превозносили все выше.
Образ, созданный Энн, вдохновлял меня при создании моей Розалинд Франклин. Надеюсь, что по-своему я продолжила дело, начатое Энн в «Розалинд Франклин и ДНК», только уже в романном формате, который позволил мне заполнить пробелы, с опорой на исследования и логику. Если «Её скрытый гений» поможет взрастить семя, посеянное Энн, тогда одна из целей, ради которых я написала этот роман, — на самом деле ради этого я пишу все свои романы — будет достигнута. Мне хотелось бы, чтобы Розалинд была среди нас и сама смогла защитить себя от нападок Уотсона, рассказать о своих достижениях, но надеюсь, что и моя вымышленная Розалинд поможет читателям оценить реальную Розалинд Франклин как исследовательницу, дочь, сестру, друга, коллегу, возлюбленную и икону научного сообщества. Во всей ее скрытой гениальности.
Выходные данные
Публикуется при поддержке Laura Dail Literary Agency и Synopsis Literary Agency
Иллюстрация и дизайн обложки Натальи Кривоносовой
Руководитель контента Екатерина Панченко
Ведущий редактор Мария Логинова
Литературный редактор Любовь Сумм
Научный редактор Виктория Гудкова
Корректоры Екатерина Назарова, Анна Быкова
Компьютерная верстка Александры Коротаевой
Продюсер аудиокниги Екатерина Дзоря
Специалист по международным правам Наталия Полева