– Моей уверенности хватит на двоих. – Голос Аида смягчается, но, когда я поднимаю глаза, его взгляд остается прежним. – Гермес останется здесь, пока нас не будет. Он предупредит меня, когда сестры будут возвращаться, и я верну тебя обратно так, что они даже не заметят твоего отсутствия.
– Нет. – Я решаю воспользоваться шансом. – Я сделаю это, во всяком случае попытаюсь, только если ты поклянешься вернуть меня домой. Пожалуйста. Я не хочу возвращаться сюда, мне нужно домой. Если ты сделаешь это сегодня, если пообещаешь, то я буду стараться изо всех сил.
– Я… – Он делает паузу, а затем кивает. – Я обещаю, – говорит бог. – Сегодня. Как только мы закончим. – Он колеблется, прежде чем протягивает мне руку.
Когда до меня доходит, что Аид не пытается взять меня за руку, а хочет рукопожатием скрепить уговор, он уже опускает свою, в это время я вытягиваю свою, пробегаюсь по кончикам его пальцев. Гермес даже не пытается скрыть свой смех, и мы с Аидом одариваем его хмурыми взглядами.
– Хорошо. – Я отпускаю Аида и борюсь с желанием обтереть ладонь о тунику. – Пойдем.
Аид замирает, складывая руки на груди и безуспешно пытаясь сделать вид, что просто хотел подать мне локоть. Гермес фыркает, и когда я смотрю на него, недвусмысленно подмигивает.
– Повеселитесь, – говорит он.
Желудок сводит, щеки снова пылают, и я со всей своей небрежностью обхватываю локоть Аида. Мир мгновенно выворачивается наизнанку.
Когда все детали встают на места, я натыкаюсь на бога, что стоит рядом со мной, и тот тянется другой рукой, чтобы поддержать меня, заключая нас в неловкие объятия, прижимая грудь к груди.
Я отшатываюсь первой, вырывая руку и отступая назад, и пытаюсь вернуть себе равновесие и самообладание.
Оглядевшись по сторонам, я понимаю, что мы находимся внутри какого-то помещения с открытым небом размером с мой домашний сад, возведенного из серого камня Загробного мира. Здесь нет окон, как во дворце Аида, но нет и дверей. Ни входа, ни выхода. Во рту пересыхает.
– Это что, тюрьма? – Я поворачиваюсь к богу.
Он спрятал руки в карманы, чтобы избежать, по всей видимости, моих дальнейших посягательств.
– Нет.
– Тогда что это? Выглядит как тюрьма. Окон нет. Дверей тоже.
Аид поворачивается к одной из стен, и в ней, прямо посредине, появляется дверь из черного дерева. Я смотрю на него, приоткрыв от удивления рот, а затем подхожу к ней и дотрагиваюсь ладонью. Дверь прохладная на ощупь.
Ручки нет, но стоит мне об этом подумать, как она появляется, изготовленная из какого-то прохладного темного металла. Я поворачиваю ручку и приоткрываю дверь. Несколько теней стоят поодаль и внимательно наблюдают, поэтому я закрываю дверь и оборачиваюсь к Аиду.
Он следит за мной со странным выражением на лице.
– Я хочу, чтобы ты попробовала вырастить что-то здесь, на земле Загробного мира, – говорит он. – Стены защищают это место от любопытных глаз.
– Фурии могут летать, – напоминаю я.
– Они не прилетают сюда. – Он замолкает. – Мы недалеко от Элизиума.
– Но у меня нет…
Прежде чем я успеваю закончить предложение, Аид достает руку из кармана и раскрывает ее. На ладони притаилась дюжина маленьких черных и коричневых зерен. Семян. Он протягивает руку ко мне, и я подставляю сложенные чашей ладони, куда бог аккуратно высыпает семена, стараясь не коснуться меня.
– Они подойдут?
Я пожимаю плечами. Может быть. Переложив семена в левую руку, я опускаюсь на колени и провожу правой ладонью по потрескавшейся серой грязи. Она сухая и безжизненная, как и все здесь.
Каждый год ранней весной папа и Мерри брали нас с Бри в садовый центр на одном из больших островов, чтобы я могла приобрести все необходимое для нового сезона. Запасные инструменты, новые семена и лотки для посева, садовую сетку, опоры и подвязки для растений, удобрение, почвенную смесь. Почвенная смесь поставлялась в огромных контейнерах, и каждый сам наполнял мешки нужным количеством. Это была моя любимая часть, поэтому, пока Бри зависала в кафе, флиртуя с баристой, а папа и Мерри отправлялись смотреть на товары для барбекю, я копалась в почве и перебирала ее. Согласно правилам, нужно было использовать совок или хотя бы надеть перчатки, но я никогда этого не делала. Всегда щупала землю голыми руками. Возможно, я все придумала и это только в моей голове, но я могла определить, хорошая земля или нет, просто протерев ее меж пальцев. Будет ли что-то расти в ней. Именно поэтому я знаю, что на местной почве не вырастет ничего.
«И тем не менее семя проросло из камня», – шепчет голос в моей голове.
Я разглядываю семена. Несколько маленьких и черных, похожих на те, что я посадила в Эребе. Возможно, базилик, думаю я. Или лаванда. Круглые и коричневые могут быть кориандром. Я встаю и начинаю расхаживать по участку, пытаясь решить, где их посадить. Все, что я учитываю обычно – расположение солнца над головой, какая часть сада будет в тени и в какое время дня, – здесь не имеет значения. Здесь нет времени суток. Здесь нет тени, потому что солнца тоже нет.
– К черту, – бормочу я и направляюсь к центру своеобразного сада.
Сидя на коленях, я пальцами раскапываю землю, чтобы сделать лунку в несколько дюймов глубиной и посадить туда одно из маленьких черных зернышек, а затем присыпать. Двигаюсь дальше, оставляя свободное пространство, и делаю это снова. Я не соблюдаю какой-либо порядок, не придерживаюсь четкой и аккуратной линии, не забочусь о корневом пространстве. Это кажется бессмысленным, учитывая все остальные препятствия, с которыми семенам придется столкнуться. Я просто делаю лунку, сажаю зерно, закапываю его и иду дальше, пока маленькие семена не заканчиваются.
Когда я встаю и смотрю на землю, едва ли можно определить, куда я посадила семена. Я оглядываюсь в поисках камня или чего-то еще, чтобы отметить гряду, но откидываю эту идею. Зачем тратить время? Если они взойдут, мы увидим. Они будут единственным ярким пятном здесь.
– Что теперь? – Я поворачиваюсь к Аиду.
– Полагаю, ты сделаешь то, что сделала, чтобы они взошли.
Я вспоминаю прошлый день, и кровь приливает к коже.
– Я плакала, – отвечаю я. – Оно взошло после того, как расплакалась.
Аид отводит взгляд и хмурится, как будто его смущает мой ответ.
– Что тебя огорчило? – спрашивает он.
– Это место. – Бог сжимает челюсть. – То, как оно устроено. Как работает. Фурии взяли меня с собой на казни.
– Я знаю. Я же сказал, я знаю обо всем, что здесь происходит.
Я отвечаю ему рассерженным взглядом.
– И тебя не волнует, что я вижу подобное? Или ты думаешь, что я этим наслаждаюсь?
Судя по напряженному выражению лица, я попала в точку.
– Я думал, ты этого хочешь, – сухо отвечает бог. – Работать с ними.
– Нет, я не хочу этого. Они даже не слушают тени, просто наказывают их. Фурии нравятся мне, они были добры ко мне, но… – Я умолкаю.
– Но ты бы поступала иначе.
– Не важно, как я бы поступила. Меня вообще не должно здесь быть. Я должна быть дома, со своей семьей.
– Они не оплакивают тебя, – говорит Аид.
– Что, прости?
– Кори, – мягко произносит он мое имя. – Они знают, что ты жива. Поэтому и не оплакивают тебя.
Я качаю головой.
– И где же, по их мнению, я нахожусь?
– У своей матери. Они решили, что тебе нужно было побыть вдали от Острова после случившегося и поэтому ты уехала к ней.
– Как это возможно? – Но я уже знаю ответ. – Это твоих рук дело. Но почему?
Почему он помог мне? Зачем ему делать что-то доброе для меня?
– Было нечестно заставлять их волноваться.
– О, зато держать меня здесь, по-твоему, честно?
Его глаза вспыхивают.
– Ты сама решила остаться. Ты могла в любой момент попросить меня тебя отпустить.
– Я просила! – резко кричу я.
– Думаю, я бы запомнил, если бы ты пришла, – отвечает бог низким голосом.
Я изо всех сил стараюсь не покраснеть.
– Ладно, я лично не приходила. Но Алекто прилетала к тебе не меньше десятка раз, чтобы попросить вернуть меня домой, но ты всегда отказывал.
Аид пристально смотрит на меня.
– Кори, Алекто не приходила ко мне. Ни разу.
– Приходила.
Как только я говорю это, в животе поселяется знакомое неприятное чувство. Которое я испытывала, когда неслась прочь от сивиллы после второй нашей встречи, не желая слышать то, что говорила она. С которым я боролась, когда возвращалась домой из бухты в слезах после разговора с Али, а Бри не отвечала на мои звонки.
– Зачем бы мне лгать тебе? – Аид подходит ближе, его глаза впиваются в мои.
– А зачем лгать ей? – отзываюсь я. Но я знаю зачем. Они сами сказали мне прошлой ночью. Из-за той великой силы, которой я, по их мнению, обладаю и которая позволит мне стать одной из них.
Я поднимаю руки к лицу, закрывая его руками. В груди становится так тесно, что я не могу втянуть воздух.
Она лгала мне. Она притворялась моим другом. Все они.
Это происходит снова.
Мои глаза и горло жжет от слез. Я не могу дышать. Я трясусь так сильно, словно земля подо мной ходит ходуном.
Это происходит снова.
«Этопроисходитсноваэтопроисходитснова».
– Кори, – зовет Аид, протягивая ко мне руки, но я качаю головой, глядя на него, безмолвно умоляя меня не трогать. Потому что если он сделает это, если именно он из всех людей проявит ко мне сочувствие, боюсь, я просто разобьюсь вдребезги. Затем его взгляд скользит мимо меня, и на его лице проступает выражение, которого я раньше никогда не видела у него – открытое и беззаботное. Бог похож на обычного земного мальчишку.
Аид нежно берет меня за плечи и разворачивает.
– Смотри, Кори, – просит он, и его дыхание касается моего уха. – Посмотри на свой сад.
Я забываю свою печаль. Забываю вообще обо всем.
Двенадцать зеленых побегов пробиваются из-под земли, и я наблюдаю, как крошечные листья разворачиваются и тянутся наружу, а стебли медленно тянутся к пустынному небу.