В итоге Магда с супругом покинули Россию в 1922 году навсегда. Сначала они переехали в Берлин, где жили в среде эмигрантов, которые уехали во время (или после) Гражданской войны и красного террора. Они тесно общались с Владимиром и Верой Набоковыми, с которыми их познакомила общая подруга, кроме того, у Ачарии, который уже жил до этого в Берлине, остались приятельские контакты.
Известно, что семья жила очень бедно, но Магда не бросала занятия живописью. В 1928 в одной из берлинских галерей у нее прошла персональная выставка, о которой сохранился положительный отзыв Владимира Набокова[440]. Благодаря этой дружбе с писателем на свет появились портреты Набокова, его жены Веры и матери Елены Ивановны[441].
Как мы упоминали, отец Магды был евреем. В России она не слишком акцентировала внимание на своем происхождении. В Германии же Магду окружало большое число евреев из числа русских эмигрантов, поэтому не удивительно, что Нахман в свой берлинский период много работала над иллюстрациями для еврейских рассказов и календарей[442].
Ачария долго искал возможность эмигрировать в Индию, но это было затруднительно, потому что там ему грозил арест за его революционную деятельность в прошлом. Однако к 1935 году все же получилось организовать переезд: сначала уехал Ачария, годом позже уехала и Магда. Это было очень своевременно, ведь находиться в Германии в это время становилось все опаснее. После отъезда семьи в Индию, в 1937 году, работы Магды фигурировали на печально известной выставке «Дегенеративное искусство»[443].
Во время своей жизни в Индии Магда рисовала в основном портреты, пейзажи, натюрморты – они по большей части находятся в частных коллекциях. Кроме того, Нахман создавала декорации и эскизы костюмов для школы танца ее подруги Хильды Холгер, эскизы сохранились. Сразу же по прибытии в Индию художница вступила в Бомбейское художественное общество и регулярно участвовала в выставках, которые оно устраивало почти каждый год. Работы Нахман можно встретить в периодических изданиях и каталогах общества. Художественные критики отмечали консерватизм ее стиля и в то же время удивительный талант как портретистки.
Умерла Магда Нахман в 1951 году в Бомбее, в день открытия очередной персональной выставки.
Герта Неменова
Еще одна художница, чье имя должно быть заслуженно упомянуто в нашей работе, – это Герта Михайловна Неменова (1905–1986). Про нее, как и про многих героинь этой книги, известно не так много[444]. Известны ее экспрессивные литографии и запоминающаяся живопись, но поразительно и другое. Ее молодость пришлась на 1920–30 годы, то есть она успела поучиться практически у всех основных мастеров этого времени.
Искусствовед и друг Неменовой Ю. А. Русаков[445] писал о том, что она в высшем смысле считала своими учителями Кузьму Петрова-Водкина и Натана Альтмана[446], особо чтила Владимира Васильевича Лебедева, Николая Тырсу, Павла Филонова, была дружна с Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой, от которых многое почерпнула в профессиональном смысле. Кроме того, ей удалось получить дополнительное образование в Париже в школе Фернана Леже. В 1920–30 годы и в Советской России и в Париже Герта принимала активное участие в групповых выставках, получала хвалебные отзывы учителей, коллег и критиков.
К сожалению, позже, в 1940–50-х, Неменова не так часто выставлялась, что было обусловлено многими факторами: помимо политических ограничений, имело место ее собственное нежелание быть включенной в официальную советскую художественную жизнь. Тем не менее она продолжала работать и развиваться профессионально – о чем свидетельствует огромное количество графики, созданной в этот период, и высокая оценка со стороны мирового художественного сообщества.
фотография Герта Неменова, 1920 гг. архив В. А. Курдова
Герта Неменова родилась в Берлине в 1905 году, где ее отец Михаил Исаевич Неменов оканчивал обучение на врача, позже он стал видным организатором науки и в 1918 году в Петрограде основал Институт рентгенологии и радиологии. Школу будущая художница окончила в Петрограде, а в 1922–1926-м училась во ВХУТЕМАСе-ВХУТЕИНе у Петрова-Водкина и Альтмана[447], в то же время она посещала мастерскую Павла Николаевича Филонова (Коллектив мастеров аналитического искусства).
Во ВХУТЕМАСе-ВХУТЕИНе Неменова училась вместе со своим будущим мужем Валентином Курдовым. Начиная с 18 лет художница участвовала в значимых для своего времени выставках[448], но, как пишет Ю. А. Русаков, непонятно по какой причине впоследствии «она всячески избегала даже упоминаний об этом»[449].
Одним из самых важных периодов ее жизни стал 1929 год – год, когда она отправилась в Париж, чтобы продолжить свое образование. В организации этой поездки отцу Герты Неменовой посодействовал знакомый ему А. В. Луначарский, а поехала она туда в обществе М. П. Кристи – в то время директора Третьяковской галереи.
Неменова Г. Творог. 1930. Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
Неменова сблизилась с Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой (им в ее воспоминаниях уделено много внимания), Михаил Фёдорович познакомил ее с Пабло Пикассо, он же посоветовал ей поступить учиться к Фернану Леже в Современную Академию на Монпарнасе[450].
В Париже она познакомилась с Александром Бенуа, Сергеем Чехониным и другими, в 1930 году участвовала в 3-й выставке Салона независимых и в Осеннем салоне в Париже с полотном «Балерина». Эта работа особенно понравилась Ларионову[451].
Судя по собственным воспоминаниям Неменовой, Ларионов и Гончарова опекали ее, в то же время уважали ее как молодую коллегу – наставляли, советовали, критиковали. Художница описывает историю о том, как Гончарова рекомендовала ей выставиться и какие лучше взять работы, как их оформить и даже оплатила без ее ведома оформление, что наша героиня обнаружила, придя в салон.
За год с небольшим жизни в Париже она приобщилась к немного другой традиции – общаясь с русской эмиграцией, с европейскими художниками, а главное, с авангардистами первого поколения, она получила альтернативное дополнительное образование. Юрий Русаков пишет, что этот год наложил отпечаток на ее художественный стиль, а сама она сильнее всего хотела выставиться именно в Париже, но, к сожалению, при жизни больше не попала туда[452].
Позже, во второй половине 1930-х, Неменова работала в экспериментальной литографской мастерской Ленинградского Союза художников. Это была производственная художественная мастерская, которая стала оазисом эстетики модерна, потому как именно здесь оставалась возможность для эксперимента. Здесь работали многие художники, которым все сложнее было существовать в условиях постоянного идеологического давления и отсутствия материалов. Однако отметим, что открывать для себя литографию многие художники и художницы стали благодаря созданию этой мастерской. Интересно, что и здесь муж Неменовой Валентин Курдов[453] тоже числится среди участников.
Курдов занимался книжной графикой, в 1930 годы работал под руководством Владимира Лебедева[454]. Известно, что с Гертой Неменовой Лебедев был знаком и она высоко его почитала, но учителем он был скорее для Курдова, который в книге своих воспоминаний неоднократно вспоминает наставника[455].
В. В. Лебедев работал художественным редактором в Детском отделе Госиздата (отдел существовал с 1924 года), а в 1933 году на базе этого отдела было учреждено Детское государственное издательство, более известное как Детгиз.
Интересно что именно в таком неочевидном, на первый взгляд, месте происходило становление и профессиональное развитие многих известных нам художников и художниц. Среди подопечных Лебедева были Юрий Васнецов, Алексей Пахомов, Николай Тырса, Евгений Чарушин, Владимир Конашевич, Нина Носкович, Валентин Курдов, Евгения Эвенбах, Татьяна Шишмарёва, Мария Бутрова и другие.
В 1937 году некоторые сотрудники редакции ленинградского отделения издательства были репрессированы[456]. Самого Лебедева в 1936 году жестко раскритиковали в связи с его сериями рисунков о советской действительности, точнее о ее обывателях: «Девушки с букетами» и «Турецкие борцы»[457]. После этого в издательстве «Детгиз» собрали совещание и настоятельно рекомендовали художникам, в числе которых был Лебедев, впредь придерживаться принципов соцреализма.
Неменова Г. Автолитография. Сцена из спектакля «На дне» М. Горького, 1971. Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства
И сам В. В. Лебедев, и его подопечные художники-графики были важны для Неменовой и как друзья, и как коллеги. Если в 1920 годы, на заре творчества, Герта в большей степени занималась живописью, то в 1930 годы стала все больше увлекаться графикой, чему, в частности, способствовала работа в литографской мастерской ЛОСХа. Ее литографии можно назвать экспрессивными, часто гротескными и предельно выразительными.
Несмотря на то, что Герта Неменова прошла главные школы того времени, что о ней хорошо отзывались и учителя, и коллеги-художники, ее имя не так широко известно. Это может быть связано с ее скромностью, а возможно, с нежеланием участвовать в унизительных отборах, связанных с жесткой цензурой (в 1940–50 гг.).