– Знаешь, я готовился к походу, читал все о Малахитовом дворе. Мне показалось интересным одно изыскание… Мол, была плита с заветами Эльфреда, и ее несли к его погребению, но там какая-то история с предательством приключилась, и рыцари, что несли ее, разбили камень. Остатки плиты территориально здесь должны быть. Мне бы это очень пригодилось… Хотя шансов мало. Ну, и что смешного? Я же просил!
– Дай угадаю, этот текст тебе подсунули в библиотеке агнологов, и эта крупица «истины» не подтверждена ни в одном другом официальном источнике? Угу, ясно, – хмыкнул Тристан, и поднял руки, словно сдавался. – Да, Илия, это смешно. Еще немного, и ты встанешь на кривую дорожку кесаря Рольфа, который снаряжает нелепые экспедиции за волшебными чашами, зеркалами и прочими мифическими штуками. Не надо меня толкать!
– Это мне говоришь ты?
– Да, это тебе говорю я.
Позже он пробурчал, что пойдет, куда Илия прикажет, и что его дело малое. А когда они нашли первый осколок, Тристан безо всяких эмоций заверил, что ему понятно. И пошел дальше под громкий гогот Илии. Всего осколков было пять, все они были достаточно крупными и легко складывались в цельную плиту. Не хватало только пары незначительных фрагментов. Под вечер они разбили лагерь и собрали камни воедино. Илия прочел:
– Завещание или завет. Это же одно и то же на староскальском, да? Эльфреда, короля Эскалотского. Найди себе семь рыцарей, чтобы все семеро творили то, что творят мудрейшие из людей. Первого рыцаря – кузнеца, чтобы не только знал оружейное дело, но и сам мог взяться за молот и выковать то, что приказывает выковать. Второго рыцаря – корабельного мастера, чтобы сам он мог построить флот тебе, на котором отправитесь вы в набег… Эльфред ходил в набеги? Что? Третьего рыцаря… Я не понимаю слово. Чтобы мог ты безо всякого опасения доверить ему замок в свое отсутствие. А! Кастеляна, там было рыцаря-кастеляна. Четвертого рыцаря – пахаря, человека простого, возделывавшего землю по роду или по нужде, чтобы знал тот, как народ прокормить в голодные годы. Пятого рыцаря – хитреца, чтобы мог он умаслить слух мужеский… чего? А, человеческий… лучше любого посла и найти союзников там, где были одни лишь враги. Шестого рыцаря – певца, чтобы воспел он всех вас, как лучший из поэтов. И, наконец, найди седьмого рыцаря – предателя, и сразу же прости его за все зло, еще им не свершенное, что придется нести ему одному, чтобы никому из вас нести не пришлось. Угу, – подытожил Илия.
– Какие-то сомнительные у него советы, – безо всякого смущения произнес Тристан.
Илия заметил, что Тристан не видит в древней реликвии ничего сакрального, хотя их находка – ценное археологическое сокровище, и спросил, что его смущает.
– Во-первых, наставления Эльфреда устарели, что, конечно, логично. В Пальере нет военно-морского факультета, да и знания о современном оружии у нас, знаешь, неактуальные. А про предателя звучит, как старческая притча, – Тристану не нравилось происходящее, он пыхтел и вертел кусочки плиты в руках.
– А во‐вторых? Ты сказал «во-первых», – уточнил Илия, когда Тристан вопросительно вскинул брови.
– Точно. Меня немного смущает то, как легко мы нашли камни тысячелетней давности. Притом что мы не очень тщательно искали. Я до первого так вообще любовался пейзажами, пока ты под ноги пялился.
Когда Тристан волновался, он всегда немного тараторил и спотыкался о некоторые слова. Сейчас его речь неслась вперед быстрее мыслей Илии.
– Да что случилось? Чего ты завелся? – он был недоволен тем, как настроение Тристана омрачало их открытие.
– Ты прости мой скепсис, дружище, но мне это все, – он обвел пальцем лежащие фрагменты завета, – видится одной сплошной подставой. Удивительное дело, агнологи десятки лет изучали вопрос о возрождении Эльфреда и ни разу не удосужились подняться в горы, чтобы найти такой ценный артефакт. Да они за серебряной вилкой пятисотлетней давности готовы нестись на край света, если она доказывает какую-то их теорию. А тут – ничего себе, манускрипт Эльфреда Великого. Валяется на тропе у нас под ногами? Сам поверишь, что они сколько раз сюда взбирались и не нашли?
Он был во всем прав, признался себе Илия. Правдивость его слов просачивалась в надтреснувший кувшин ликования. Он разочарованно взглянул на осколки.
– Склоняюсь к твоей версии, – сквозь зубы признал он.
– Хвала Истине, просветил! – выдохнул Тристан.
Часть плиты, брошенная Илией, покатилась в сторону кустов и, растолкав шуршащую листву, спряталась в зарослях,
– Ты наблюдателен и указал на очевидное, а я, дурак, с радостью повелся на уловку. Наверно, я бесповоротно отчаялся, – Илия взглянул вслед улетевшему осколку. – Только теперь у меня еще больше вопросов.
– Зачем они так заморочились с подделкой?
– Да.
– И не водят ли они так же Рольфа за нос уже несколько лет?
– Да.
– И не солгали ли они, назвав тебя проводником Эльфреда?
– Что?
Они с Илией взглянули друг на друга: Тристан – пронзительно, Илия – потерянно. За возней с камнями они и не заметили, как ночь сменила сумерки, и теперь отблески костра плясали на их лицах, а их сгорбившиеся над камнями тела отбрасывали длинные танцующие тени на склон, – и все это было много древнее, чем фальшивка, лежавшая у их ног.
– Сам посуди, с кого все началось? На основании каких-то проверок… на чем – на крови и астрологии – и кто назначил тебя проводником?
– То есть ты считаешь, что я здесь по ошибке? – возмущенно выдохнул Илия.
– Нет, но я допускаю ошибку или намеренную ложь, чтобы создать себе короля-марионетку.
– О, кукольные метафоры из твоих уст считаются за каламбур? – процедил Илия.
Тристан закатил глаза и замер в таком состоянии, словно искал внутри себя нужные слова.
– Твоя доверчивость уже привела нас к тому, что мы где-то в лесах горы Раската на полном серьезе читали подставной завет, которого и в оригинале, возможно, никогда не водилось. Прошу, давай сейчас об этом поговорим.
– Давай поговорим, – Илия бушевал, он уселся поудобнее и с утрированным вниманием уставился на Тристана.
Адъютант же сделал вид, что не заметил его вызова, и раздвинул руками осколки плиты.
– Смотри, у нас есть множество материалов и утверждений, каждое из которых предоставили агнологи, – он разбивал каждую фразу ударом ребра ладони о землю. – Что кроме этого? Я точно знаю свое пророчество. Джорна предрекла, что это война того, кто борется со Лжецом. Что, если речь шла не о Великом кесаре? Что, если этот Лжец начал войну и внушил всему миру байку о королях?
– Потрясающее умозаключение, конспиролог. А еще Джорна говорила, что я отправился в поход за Истиной и что я – наследник «мысли и намерения» Эльфреда, – Илия ткнул указательным пальцем в опустевшую площадку в кругу каменных осколков.
– И что это значит? В поход за Истиной может пойти любой, кто ее ищет. И наследником идей Эльфреда может быть любой его последователь. Для того чтобы наследовать философскую мысль, не нужно быть монархом.
– И к чему мы придем? – в нетерпении Илия подводил его к итогу.
– Забудь про россказни агнологов, забудь про Великого кесаря – мы не знаем, что творится в Кнуде, забудь даже про Джорну с ее размытыми предсказаниями: и у нас не останется ничего. Вдруг все это – Ложь? – шепотом спросил Тристан, страшась своих слов, он даже обернулся на шелест листьев.
Они оба слышали дыхания друг друга и треск поленьев. Какие-то птицы, какие-то мошки, какой-то ветер – сейчас пугало все. Словно Тристан остановился на пороге кульминации какой-то неизбитой страшилки, которую мальчишки рассказывают по ночам в летнем лагере.
– А ты? – внезапно спросил Илия. – Все, что делал ты, – правда.
– У меня есть дурное предположение, – произнес еле слышно Тристан.
– Какое?
– Вдруг проводник Эльфреда – это я?
Если бы Илия не полыхнул от его слов, он бы увидел, как Тристан весь сжался от своей же догадки и в какую мученическую маску обратилось его лицо. Илия потребовал объяснений. И рыцарь, набрав в грудь воздуха, выдал все:
– Я послужу великому королю древности в Великой войне: чем не служба Эльфреду – пожертвовать свое тело и судьбу для продолжения его борьбы? Агнологи, кроме одной той попытки Рокильда, ни разу не выходили со мной на связь, но охотно протолкнули меня, пальера, в адъютанты к тебе, человеку, который следует всем их инструкциям? Если на мгновение предположить, что моя теория верна и такова была их задумка, не все ли идет по их плану?
Молчание в разговоре обнажило хрупкость их убеждений. Угасающий огонь требовал еще дров, но никто из парней не шевелился.
– Ты хочешь занять мое место?
– Нет, – Тристан ответил до того, как Илия закончил говорить.
– Тогда зачем?
– Зачем говорить правду? – голос Тристана окреп. – Я вижу перед собой очередное доказательство политических игр агнологов и имею подозрения по этому поводу. Как бы там ни было, прав я или неправ, а ты – мой сюзерен, и я обязан быть с тобой честным.
– Тогда мне несказанно повезло, что агнологи не учли пальерской верности, – договорив, Илия рвано выдохнул.
Ему действительно полегчало, когда Тристан подтвердил в очередной раз, что будет следовать своей присяге. Они, не сговариваясь, потянулись к одной ветке хвороста, чтобы подбросить ее в костер. Тристан с улыбкой уступил, подхватил полено поблизости и тоже бросил его к углям. Когда они разделили последние изыски из съестных запасов – сыр и вяленое мясо, – Илия пообещал, что они больше не вернутся к этой теме и что войдут в пещеру вдвоем. «И пусть Эльфред Великий, наш мудрый король прошлого, сам решает, кто ему нужен».
Утром они проснулись от звуков котелка, катающегося по лагерю. Снаружи хозяйничал лис, разворотивший их очаг и сумку, лежащую под головой Тристана. Благо все вкусности они вчера съели, а на сухой паек разбойник не позарился. Зато лису очень приглянулся сапог Илии.
– Отдай! Отдай сейчас же! Ух, поймаю, пойдешь на воротник! – угрожал Илия.