Должно быть, я сошла с ума, чтобы так разговаривать с воином теней.
Аркейн опустил голову и усмехнулся, словно его позабавили мои слова. А его черные как ночь глаза опасно блеснули в свете полной луны.
– Кто сказал, что я цепной пес лорда Кайуса?
– Разве это не так?
Расстояние между нами, казалось, с каждой секундой становится все меньше. Я чувствовала пульсацию сердца, ощущала каждую напряженную мышцу в своем теле.
– Я сам себе хозяин.
– Значит, вам доставляет удовольствие убивать? – поинтересовалась я.
«Какого черта ты несешь, Эзлин?» — завопил внутренний голос.
Кинжал остался в моей комнате под матрасом. Но даже будь он со мной, вряд ли смог бы защитить от смертельного прикосновения Аркейна. Бросить вызов воину теней было определенно плохой идеей.
Аркейн отвернулся от меня и шагнул к одной из роз. Осторожно провел пальцем по бледно-розовому лепестку, мерцавшему в лунном свете.
– Никто не должен получать удовольствие от убийства, – заявил он, и это прозвучало даже немного грустно. Я невольно задалась вопросом, что превратило этого мужчину в безжалостного убийцу, которым он являлся сегодня.
– Тогда зачем вы это делаете?
Он пожал плечами.
– Может быть, потому, что я был рожден для этого. Или потому что мое прикосновение никогда не вызовет ничего, кроме страха и ужаса.
Я с содроганием наблюдала, как под его рукой лепесток рассыпается в пыль. Оказывается, я даже не заметила, как он снял перчатку. Мужчина медленно переступил через кучку пепла и подошел ко мне. Темная прядь волос упала ему на лоб. Я вдруг вспомнила о беременной мятежнице, которую якобы убил Аркейн, и о том, что ему это понравилось.
– Как вы думаете, может ли все когда-нибудь измениться, леди Эзлин?
Мужчина дотронулся пальцами до моего подбородка и чуть приподнял его. Я вздрогнула от этого прикосновения. Внутри все кричало о бегстве. Хотелось, чтобы между воином теней и мной оставалось как можно больше пространства. От страха на глаза мне навернулись горячие слезы. Я больше не ощущала себя мужественной воительницей. Остался только голый ужас. Все эти годы, упражняясь в бою на мечах, я просто обманывала себя. До такого противника мне не дорасти. Я просто рассыплюсь в пыль, как лепесток под его пальцами.
– Нет, – прошептала я хрипло.
С мрачным выражением лица Аркейн кивнул и опустил руку вниз, словно она в один миг стала неимоверно тяжелой.
– Я и не надеялся.
Я сделала шаг назад, а потом еще один. Добравшись наконец до выхода из беседки, повернулась и как раз собиралась бежать, когда мрачный голос Аркейна задержал меня.
– Леди Эзлин?
– Да?
– Ваши веснушки…
Моя рука инстинктивно потянулась к щеке. Обычно я скрывала их под слоем пудры. Они казались мне изъяном, и поэтому я показывала их неохотно. Только вот сегодня ночью я не рассчитывала на компанию.
– Что с ними?
– Они прекрасны. Словно звездная карта.
Я бросилась прочь, даже не оглянувшись.
Его слова запали в сердце. Пронзительные и оттого очень неожиданные. Мне хотелось стряхнуть их, как надоедливые снежинки, которые легли на плечи и теперь пропитывали мою одежду. Но мне не удалось. Эти слова преследовали меня до самой комнаты. И они никуда не делись, когда я шагнула к маленькой медной тарелке на стене, служившей мне зеркалом.
Словно звездная карта.
У мамы были такие же веснушки. Я смутно помнила, как касалась их пальцами, словно это тайные узоры, которые следовало разгадать. Стоило соединить их линиями, и получался рисунок. Мама смеялась, потому что ей было щекотно, и пыталась ухватить меня за руку. И теперь Аркейн рассматривал меня с тем же интересом, что и я когда-то свою мать.
Именно он.
Сердце трепетало при мысли о том, как близко он ко мне подобрался. И я допустила это. Допустила, чтобы мой будущий убийца стоял передо мной, говорил со мной и держал мой подбородок. «Никогда больше, – поклялась я себе, – никогда больше я не поддамся ему подобным образом».
Глава 10
Произошло нечто из ряда вон выходящее.
Я заметила это по тому, как служанка ступала по каменной лестнице – очень тихо и осторожно, словно боялась кого-то ненароком спугнуть. Кроме того, громыхание посуды, разговоры и смех, которые обычно доносились из кухни, сегодня казались более сдержанными. Слуги были сами не свои из-за неожиданного гостя.
Обычно я завтракала одна в своей комнате или в маленьком помещении рядом с кухней. Вот почему очень удивилась, когда Малахи составил мне сегодня компанию. Он сидел за столом, держа перед собой книгу, которую отложил в сторону, стоило мне войти в помещение. Молодой лорд смерил меня холодным взглядом и сказал:
– Садитесь, Эзлин.
Меня насторожил тон, каким он это произнес. Я заняла единственное место, где обнаружились столовые приборы. Мы молча подождали, пока служанка подаст мне завтрак: овсяную кашу с сахаром и свежими фруктами, ломтик хлеба и копченую ветчину, от ароматного благоухания которой текли слюнки.
Обычно мне нравились эти блюда. В ордене мы ели овсяную кашу без сахара и фруктов, а копченой ветчиной там кормили только по праздникам. Однако сегодня у меня в горле застрял ком, и с каждой минутой напряженного молчания он становился все больше.
– Вы совсем не голодны? – наконец поинтересовалась я у Малахи, заставив себя робко улыбнуться.
– У меня пропал аппетит.
Мужчина упрямо отводил от меня взгляд, при этом подвигая ближе ко мне свою книгу. Это оказался тот самый фолиант в кожаном переплете, который он держал в руках, когда приглашал меня на первую прогулку. «Староальвенские военные стратегии» – прочитала я на обложке, хватаясь за свою чашку.
– Неужели книга настолько плоха?
Еще пока я об этом спрашивала, на глаза мне попалась торчащая между страниц записка. Это была пергаментная бумага – одно из писем Рианнон и мое написанное от руки послание. Я смогла различить только отдельные буквы, но и они заставили затаить дыхание. Моя рука застыла на середине движения, чашка замерла на полпути к губам.
– Дело не в моей книге, а в закладке, – тихо проговорил Малахи.
Его лицо оставалось безучастным, но я понимала, что он чувствует себя обманутым. Провидицам смерти было строжайше запрещено обмениваться посланиями между собой, но я все равно сделала это.
Для меня оставалось загадкой, как он обнаружил записку. Следил за мной на рынке? Или кто-то другой нашел ее и сообщил обо всем Малахи?
Дрожащими руками я опустила чашку, и она неприятно громко звякнула о блюдце.
– Это не то…
– О чем я подумал? А я думаю, что правильно все понял, Эзлин.
Наконец он посмотрел на меня. Серьезным и недовольным взглядом. Я вцепилась пальцами в обивку стула, чувствуя, как немеет все тело. Не так мне представлялась эта беседа. Я надеялась на понимание молодого лорда, когда он узнает о переписке. Почему я не рассказала ему о своей тайне раньше? Но как бы Малахи сейчас ни вел себя, я не могла винить его.
– Вообще-то я обязан сообщить об этом отцу. Провидицам смерти запрещено общаться между собой. Как вам известно, благополучие наших подданных зависит от того, что вы храните молчание. Ведь вы обладаете конфиденциальной информацией о наших дворянах: об их здравомыслии и о том, кто на них покушается. Можете представить себе, что произойдет, если эта информация окажется в чужих руках?
Раздираемый сомнениями, молодой лорд потер лоб. А потом устремил взгляд на открытое окно, выходящее на небольшой огородик с травами во дворе. Витающий в комнате аромат розмарина и шалфея смешивался на моем языке с резким привкусом вины за совершенное предательство.
– Мы никогда не говорили о делах знати, – заверила я дрожащим голосом.
Я понимала, что на карту поставлено все. И все равно проявила беспечность. Вела себя глупо и неосторожно. На языке вертелась тысяча объяснений, но я прекрасно понимала, что подобному поведению нет оправдания. Не стоит даже пытаться, потому что это прозвучит по-детски.
– Я знаю, – сказал Малахи, а затем вытащил торчащий между страницами листок и зачитал: – «Ярко-голубые глаза? Надеюсь, ты не влюбишься в него». И ответный комментарий: «Как будто с тобой и твоим молодым лордом все по-другому…»
К моему лицу прилила кровь. Подобной ремаркой Рианнон просто хотела подразнить меня, но теперь она показалась мне совершенно неуместной.
Малахи снова сложил записку и поднял брови.
– Я, честно говоря, не знаю, что и думать об этом, – заметил он.
Я ощущала себя ребенком, которого поймали за кражей конфет. Только что мой проступок оказался гораздо хуже.
– Вы расскажете отцу? – осторожно поинтересовалась я.
Молодой лорд тяжело вздохнул и взял меня за руку. Большим пальцем провел по моим напряженным пальцам – там, где красовался треугольник с глазом. На его лице отчетливо читалось напряжение.
– Как я могу? Я понятия не имею, что он сделает с вами, если узнает об этом.
Значит, Малахи не выдаст меня лорду Кайусу. Облегчение теплой волной затопило внутренности.
– Благодарю вас.
Молодой лорд кивнул, но его лицо словно окаменело. Он смотрел на меня так, словно впервые видит и считает, что меня надо остерегаться. Никогда еще я не удостаивалась с его стороны подобных взглядов.
– Надеюсь, вы понимаете, что этому должен быть положен конец. Своим поступком вы поставили меня в неловкое положение, и это ни в коем случае не должно повториться.
Хоть я и предвидела эти слова, ответ Малахи подействовал на меня как пощечина.
– Разумеется, – ответила я, стараясь произнести это как можно более равнодушным тоном.
Очень осторожно я отдалилась от него, отодвинула стул и на дрожащих ногах направилась к двери. На глаза мне навернулись слезы, но я сдерживала их.
Не здесь.
Не сейчас.
Еще не потускнела радость от того, что Рианнон снова появилась в моей жизни, а мне уже суждено вновь потерять подругу. Больше никаких посланий и контактов. В лучшем случае мы встретимся на рынке, пройдем мимо друг друга и улы