тихий бакенщик живёт.
У него здоровье слабо —
что поделаешь, бобыль!
У него дурная слава —
то ли сплетня, то ли быль.
Говорят, что он бездельник.
Говорят, что он – того…
Говорят, что куча денег
есть в загашне у него.
В будний день, не тронув чарки,
заиграет песню вдруг…
И клюют седые чайки
у него, у черта, с рук!
Что ж глядишь туда, беглянка?
Видно, знаешь только ты,
как нелепа эта лямка,
как глаза его чисты,
каково по зыбким водам,
у признанья не в чести,
ставить вешки пароходам
об опасностях в пути!
Ведь не зря ему, свисая
с проходящего борта,
машет вслед: – Салют, Исаич! —
незнакомая братва.
И не зря,
боясь огласки,
ты от родичей тайком
так щедра была на ласки
с неприкаянным дружком.
Это только злые сводни
да угрозы старых свах
виноваты, что сегодня
вы на разных берегах.
Никуда ты не схоронишь
всё раскаянье свое,
что польстилась на хоромы
да на сытое житье.
Ты теперь как в райской пуще.
Что ж постыл тебе он вдруг —
твой законный,
твой непьющий,
обходительный супруг?
Видно, просто сер и пресен
белый свет с его людьми
без былых раздольных песен,
без грустиночки в любви!
Сколько раз в такие ночи
ты кричала без стыда:
– Перевозчик, перевозчик,
отвези меня туда!
Перевозчик не услышит,
не причалит, не свезет…
Просто месяц, чуть колышась,
лёгкой лодочкой плывет.
Все бы реки, все бы глуби
ты бы вплавь переплыла!
Лишь тому бы
эти губы
ты навеки отдала!
Что ж так горько их кусаешь,
коль давно не держит стыд?
Все простит тебе Исаич,
лишь измены не простит!
Никуда тебе не деться!
Левый берег – он не твой!
Лучше б в девках засидеться!
Лучше б в омут головой!
Не страшна тебе расплата,
да удерживает то,
что в тебе
стучится свято
безвиновное дитё.
Ни надежд уже, ни права…
Ты домой идёшь с реки.
Он на левом,
ты на правом —
две беды и две тоски!
Как тут быть – сама не знаешь.
Вот и пой, как в старину:
– Не ходите, девки, замуж
на чужую сторону!
Я знаю, что такое невесомость!
Тот радостный восторг и потрясенность,
когда, пацан, отчаянный бесенок,
я в речке кувыркался колесом.
И вот когда неведомые силы
в осколках мрака, золота и сини
меня со дна под солнце выносили,
я был тогда, конечно, невесом.
А то еще познал я невесомость,
когда,
судьбой в глубинку занесенный,
над рукописью мучишься бессонно, —
и ни строки!
Несчастный рифмоплет…
И вдруг в окно увидишь:
с юга – гуси!
И образ – есть!
И ни тоски, ни грусти!
Звенят, звенят малиновые гусли…
О вдохновенья благостный полет!
Но знаю я иную невесомость:
стоишь —
а человечек невеселый,
развязывая петельки тесемок,
из папки вынимает документ.
А там – донос!
Там клевета на друга.
Ты что суешь на подпись мне, подлюга?
Мы победим, хоть другу будет туго!
Как жаль, что я покуда невесом!
Но нам еще по светлым рекам – плавать!
А нету вдохновенья – так не плакать!
Нам воплощать величье наших планов,
людей бесчестных челюсти дробя.
Земля, земля!
К тебе лишь тяготея,
вбираю я могучий дух Антея.
И до того прирос уже к тебе я,
что страшно оторваться от тебя!
Как дыханье тепла в январе
Иль отчаянье воли у вьючных,
Так загадочней нет в словаре
Однобуквенных слов, однозвучных.
Есть одно – и ему лишь дано
Обуздать полновластно различья.
С ночью день сочетает оно,
Мир с войной и с паденьем величье.
В нем тревоги твои и мои,
В этом И – наш союз и подспорье…
Я узнал: в азиатском заморье
Есть народ по названию И.
Ты подумай: и смерть, и зачатье,
Будни детства, надела, двора,
Неприятие лжи и понятье
Состраданья, бесстрашья, добра,
И простор, и восторг, и унылость
Человеческой нашей семьи, —
Все вместилось и мощно сроднилось
В этом маленьком племени И.
И когда в отчужденной кумирне
Приближается мать к алтарю,
Это я, – тем сильней и всемирней, —
Вместе с ней о себе говорю.
Без союзов словарь онемеет,
И я знаю: сойдет с колеи,
Человечество быть не сумеет
Без народа по имени И.
Шел по улице отряд —
Сорок мальчиков подряд:
раз,
два,
три,
четыре
и четырежды
четыре,
и четыре
на четыре,
и еще потом четыре.
В переулке шел отряд —
Сорок девочек подряд:
раз, два,
три, четыре,
и четырежды четыре,
и четыре на четыре,
и еще потом четыре.
Да как встретилися вдруг —
стало восемьдесят вдруг!
Раз,
два,
три,
четыре,
и четыре
на четыре,
на четырнадцать
четыре,
и еще потом четыре.
А на площадь
повернули,
а на площади
стоит
не компания,
не рота,
не толпа,
не батальон,
и не сорок,
и не сотня,
а почти что
МИЛЛИОН!
Раз, два, три, четыре,
и четырежды
четыре,
сто четыре
на четыре,
полтораста
на четыре,
двести тысяч на четыре!
И еще потом четыре!
ВСЁ
Лев Лосев
ЭЗОПОВ ЯЗЫК В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
(современный период)
Дизайнер обложки Сергей Тихонов
Редактор Лев Оборин
Корректоры Илья Крохин, Марина Богданова
Верстка Д. Макаровский
Адрес издательства:
123104, Москва, Тверской бульвар, 13, стр. 1
тел./факс: (495) 229-91-03
e-mail: real@nlobooks.ru
сайт: nlobooks.ru