образах и впечатлениях, которые ее обусловливают.
«Чтобы уяснить себе происходящий здесь процесс, вспомним еще раз символический образ креста с розами. Когда погружаемся в него, то имеем перед собой образ, части которого заимствованы из впечатлений чувственного мира: черный цвет креста, красный — розы и т. д. Но сочетание этих частей в кресте с розами не взято из чувственно-физического мира. Если духовный ученик попытается совершенно устранить из своего сознания черный крест, а также и красные розы, как образы чувственно-действительных вещей, и сохранить в душе только ту духовную деятельность, которая соединила воедино эти части, то у пего будет средство к такой медитации, которая постепенно приведет его к инспирации. Пусть человек поставит себе в душе следующий вопрос: что сделал я внутренне, чтобы соединить крест и розы в символический образ? То, что я сделал (мой собственный душевный процесс), я удержу; самый же образ я устраню us сознания. Затем я постараюсь почувствовать в себе все, что сделала моя душа, чтобы вызвать образ, самого же образа я не буду представлять себе. Я буду жить теперь в моей собственной деятельности, создавшей образ. Итак, я погружусь не в образ, а в мою собственную душевную деятельность, порождающую образ».
На первый взгляд, психотехника и путь эзотерического восхождения, предлагаемые Штейнером, мало чем отличаются от буддистского. И здесь и там происходит отказ от впечатлений обычного чувственно-физического мира, в обоих случаях культивируются высшие, эзотерические реальности: в буддизме — реальность Нирваны, в психотехнике Штейнера — реальности духовного мира; стадии инспирации и интуиции нацелены как раз на решение этих задач. Но в одном отношении замысел Штейнера принципиально отличается от буддистского, так же, впрочем, как и от других восточных эзотерик. Штейнер совершенно иначе решает вопрос о реальности духовного, невидимого мира. Хотя этот мир и трансцендентальный, одновременно он вполне реальный, жизненный в том смысле, что душа человека в нем не просто пребывает в медитативном состоянии, сливаясь с Божеством, а действует, вступая в отношения с его существами и предметами. Обладая разнообразными духовными органами, активностью, силой, энергией, душа живет полноценной духовной жизнью: осознает и изживает свои прежние, земные прегрешения, познает духовный мир и сливается с его существами и предметами, продвигается по ступеням совершенствования и развития. Это построение отличается как от архаически мифологического, так и от буддистского. В первом случае душа, переходя из земной жизни в загробную или просто в страну духов, ничем не отличается от земной, пребывающей в теле человека, и ведет практически такую же жизнь (питается, развлекается, охотится, общается и т. п.). Во втором случае «Я», Атман, Брахман абсолютно не похожи на обычные земные существа, они трансцендентальны и в строгом смысле не живут никакой жизнью. Это особая бескачественная реальность, Нирвана. Иногда (как в Махайяне) душа приобретает одно качество — бесконечное блаженство. В христианской доктрине количество этих свойств умножается (блаженство, тепло, свет, сладость, радость и т. п.), однако и здесь бытие души вполне трансцендентально и божественно, т. е. ограничено созерцанием Бога или слиянием с ним.
В учении Штейнера духовный мир и душа, с одной стороны, отличны от земного мира и души человека, с другой — похожи на них в том отношении, что обладают разнообразным и богатым бытием. Поэтому переход из обычного, видимого мира в духовный, невидимый есть сложнейший процесс перерождения, трансформации, обновления: «отбрасываются» старое тело и «Я», старые органы и впечатления, осознаются, формируются, осваиваются новые. Подобно обычному чувственно-физическому миру, поставляющему человеку независимые от него образы и впечатления, духовный мир должен представлять независимые духовные впечатления и образы. Однако при переходе от обычного мира к духовному, как показывает эзотерическая практика, человек очень часто «застревает» на стадии самореализации своего «Я», «эго», личности. Мир вокруг него становится простым отражением его личности, ее желаний, ее реальностей, и это удерживает человека на одном месте, поскольку доставляет ему удовольствие, блаженство. Такую стадию, говорит Штейнер, необходимо преодолеть, нужно добиться независимости духовного мира от души. Лишь при таком условии можно говорить о вхождении в духовный мир, о возникновении новых духовных органов, сил, нового «Я».
«Чтобы справиться со всеми трудностями на этой ступени духовного обучения, человек должен иметь в виду, что с укреплением душевных сил себялюбие и самоутверждение проявляются в такой степени, которая неведома в обычной душевной жизни… Было бы недоразумением, если бы мы подумали, что здесь идет речь лишь об обыкновенном себялюбии. На этой ступени развития оно усиливается настолько, что принимает в душе характер природной силы, и нужна большая дисциплина воли, чтобы победить это могучее чувство самоутверждения. Всякое духовное обучение должно непременно сопровождаться такой дисциплиной воли. Бывает сильное влечение чувствовать блаженство в мире, который мы сами себе создали. И необходимо уметь как бы погасить то, чего мы раньше добивались с таким напряжением. В достигнутом имагинативном мире необходимо угасить себя. Но против этого восстают сильнейшие инстинкты самоутверждения».
Дальше Штейнер еще раз поясняет эту проблему эзотерического восхождения.
«Образы душевно-духовного мира изменяются в зависимости от того, что ощущает или думает человек. Этим человек накладывает на них отпечаток, который зависит от его собственного существа. Представим себе, что перед человеком в имагинативном мире встает известный образ. Если сначала он отнесется к нему в своей душе безразлично, то он явится ему в определенном виде. Но в то мгновение, как он ощутит по отношению к образу удовольствие или неудовольствие, последний тотчас изменит свой вид. Итак, образы первоначально не только выражают нечто, существующее самостоятельно вне человека, но отражают и состояние самого человека. Они всецело проникнуты существом самого человека. Последнее ложится на существо подобно покрову. Если перед человеком и стоит тогда действительное существо, он видит не его, а свое собственное порождение. Таким образом, он может иметь перед собой нечто вполне истинное и все же видеть ложное. И это относится не только к тому, что человек сам замечает в себе, как свое существо. У человека могут, например, быть скрытые наклонности, которые благодаря воспитанию и характеру не проявляются в жизни, однако оказывают свое действие на духовно-душевный мир, и все существо человека придает этому миру своеобразную окраску, независимо от того, насколько сам человек знает об этом существе или нет. Для того чтобы с этой ступени развития он двинулся дальше, ему необходимо научиться проводить границу между собой и духовным внешним миром. Нужно, чтобы он научился выключать все воздействия собственного «Я» на окружающий его духовно-душевный мир. Это можно сделать, не иначе как приобретя познание о том, что мы сами вносим в этот мир. Итак, сначала надо приобрести самопознание, чтобы затем быть в состоянии воспринимать окружающий духовно-душевный мир»,
Итак, духовный мир вполне автономен, и душа, входящая в него, получает независимые от нее впечатления, образы и предметы, ведет в этом мире активную духовно-душевную жизнь. Здесь естественно возникает вопрос: а что это такое — духовный мир, и какую жизнь ведет в нем душа? Определенный ответ на этот вопрос мы получим, познакомившись с учением Штейнера о ступенях эзотерического восхождения.
«… Отдельные ступени высшего познания могут быть обозначены в духе описанного здесь процесса посвящения следующим образом:
Изучение духовной науки, при котором человек пользуется сначала способностью суждения, приобретенной в физически-чувственном мире.
Достижение имагинативного познания.
Чтение сокровенного письма (отвечающее инспирации).
Работа над камнем мудрых (отвечающая интуиции).
Познание соотношений между микрокосмом и макрокосмом.
Слияние с макрокосмом.
Блаженство в Боге».
Последние три ступени Штейнер подробно поясняет: «… На соответственной ступени своего развития духовный ученик приходит к постижению этой связи своего собственного существа с великим миром. И в смысле духовной науки эту ступень незнания можно назвать постижением соответствия «малого мира», микрокосма, т. е. самого человека, «великому миру», макрокосму. Когда духовный ученик продвинется до такого познания, для него может наступить новое переживание. Он начинает чувствовать себя как бы сросшимся со всем мирозданием, хотя он и ощущает свою полную самостоятельность. Это есть ощущение растворения во всем мире, слияния с ним, но без потери собственного существа. В духовной науке эту ступень развития можно обозначить как «слияние с макрокосмом». При этом очень важно, чтобы мы не представляли себе этого слияния таким образом, как если бы благодаря ему прекращалось единичное сознание, и человеческое существо изливалось во вселенную. Подобная мысль была бы порождением лишь недостаточно проработанного суждения. После этой ступени развития наступает нечто, что может быть обозначено в духовно-научном смысле как «блаженство в Боге». Нет никакой возможности, а также и необходимости описать эту ступень развития полнее, ибо никакие человеческие слова не в силах описать того, что испытывает человек при этом переживании. И можно по справедливости сказать, что о подобном состоянии можно составить себе представление только путем такого мышления, которое не нуждается больше в орудии человеческого мозга».
Эти пояснения дают возможность сформулировать гипотезу: духовный мир устроен так, чтобы соответствовать высшим реальностям самого Штейнера, его идеалам и учению («Тайноведению»), Идеалом же его является соединение с Богом, именно этим заканчивается его эзотерическое восхождение. Для Штейнера характерно активное, реформаторское отношение к миру, ему свойственны самопознание и эзотерическая жизнь, и оба эти момента нашли отражение в предложенной им программе. В результате можно сделать вывод, что духовный, невидимый мир, который Штейнер описывает как