ереулке, комнату снимал. Наблюдение организовали. Докладывали: объект не появляется, но его ищут – это про вас. Еще через день по почте начало рукописи пришло. Говорю вам, я решил, что это мои веселые «оборотни» развлекаются. А на самом деле Игорек расстарался. Он же в курсе всех моих дел был. Заботушка, *****! – выругался депутат. – Ну подставил меня, ну подставил! Разрулю, конечно, но придется повозиться. – Что вы на меня так смотрите! – взорвался Сивуха. – Я такой, сякой, пятый-десятый, но я, ** **** ****, не серийный убийца!
– Значит, во всем Игорь виноват? – не скрывая скепсиса, поинтересовался Ника.
– Послушайте, вы – человек с аналитическим даром. Вот вам вся логическая цепочка. Чудеса в моей жизни начались вскоре после того, как Игорь поступил ко мне на службу. Не успеет появиться сложная проблема – вдруг бац, и нет ее. Там не только исчезновения были. С одним несчастный случай, другой ни с того ни с сего в сумасшедший дом загремит – и все очень кстати. Помните, я вам про пожар на яхте рассказывал? Как же мне было в Высшую Силу не поверить? А это всё Игорек подстраивал. Каким образом – не спрашивайте. Он профессионал высшей пробы, свое черное дело на все сто знает. Я никогда не поручал ему никого убивать или устранять, честное слово! Ну хорошо, вы не знали меня раньше и можете предполагать, что в девяностые я запросто убирал со своего пути врагов и конкурентов. Но сейчас-то мне это зачем? Конечно, рукопись Федора Михайловича для меня важна, и даже очень, но не до такой же степени, чтобы людей мочить? Сколько она может мне принести? Миллион-два? Для меня это не такой большой куш. Престиж и репутация существенней. Но зачем тогда я бы стал так рисковать, причем именно репутацией? Я же в дерьме по уши. Удружил мне Игоряша, псих воцерковленный. Теперь не до рукописи.
Звучало убедительно. Тем более, что Николасу и самому уже приходили в голову эти соображения. Непонятно было одно.
– Вы говорите, что вам сейчас не до Федора Михайловича. Могу себе представить. Но зачем вы пришли ко мне? Чтобы я про вас плохо не думал? Вряд ли. У вас сейчас и без меня хлопот хватает.
– Я пришел дать вам новый заказ. – Сивуха подался всем телом к Николасу. – Найдите мне Игоря. Вы можете. У вас талант.
В первый миг Фандорин опешил – этого он никак не ждал. Но сразу же сообразил, в чем дело:
– Чтобы… концы в воду? Ну уж это без меня.
– Снова он за свое! – всплеснул руками депутат. – Я-НИКОГДА-НИКОГО-НЕ-УБИВАЛ! И не намерен в дальнейшем. Да и невыгодно мне, чтобы Игорь бесследно исчез – это бросит на меня такую тень, не отмоешься. Единственный мой шанс выйти из этой мокрой истории более или менее сухим – найти поганого маньяка и сдать милиции. Я должен от него дистанцироваться. Что он псих законченный, мне Марк Донатович давно говорил, да я отмахивался. Нужно найти Игоря! Хочу спросить, на хрена он меня так облагодетельствовал. Поговорю – и сдам ментам, в наручниках.
Заодно договоритесь, как ему ловчей невменяемость изображать, подумал Фандорин. А соответствующую психэкспертизу вам Коровин устроит.
Поняв по молчанию собеседника, что аргументы подействовали, Аркадий Сергеевич вскочил со стула.
– Фантомас и Мурзилка, конечно, его уже ищут. Они профессионалы, но Игорь тоже профессионал. Все их методы, ход их мыслей он знает. А вы дилетант, причем дилетант с острым, парадоксальным умом, то есть непредсказуемы. Забудьте про рукопись, помогите найти Игоря. Я заплачу вдвое, даже втрое. Вот здесь, – он достал из портфеля папку со скоросшивателем, – полное досье. Почитайте, прикиньте. Если кто и сообразит, как выйти на Игоря, то только вы.
Вы даже не представляете, насколько вы правы, подумал Ника, но до папки не дотронулся.
– Соглашайтесь. Ну пожалуйста! – Голос депутата проникновенно дрогнул. – Наши интересы в этом вопросе совпадают. Раз в базе данных имеются отпечатки пальцев наркомана, труп опознают моментально. Наверняка это уже произошло. Установят место проживания. А вы с вашей помощницей там здорово наследили… Ну же, берите досье.
И Фандорин решился.
– Мне не нужно досье. И гонорара не нужно. Добуду я вам Игоря и так.
Он подошел к телефонному аппарату и включил автоответчик.
«Оборотни в погонах» прибыли в течение получаса. Были они, правда, без погон и вообще совершенно не похожи на милиционеров. Фантомас брит наголо, с серебряной серьгой в левом ухе и татуировкой на шее – из-за ворота рубашки выглядывала зеленая игуана с красными глазами. Мурзилка оказался щеголеватым длинноволосым брюнетом с аккуратно подбритой эспаньолкой и золотой серьгой в правом ухе. Обоим не больше тридцати. Они беспрерывно подкалывали друг друга, Аркадия Сергеевича с фамильярной почтительностью называли «боссом».
Послушали запись на автоответчике, переглянулись.
– А вы, сэр, Игорьку зачем? – спросил Мурзилка. – Имеете на этот счет версии, гипотезы, комментарии?
– Не имею, – хмуро ответил Фандорин.
Бритый сказал:
– Несущественно, Мурзик. Есть живец – будет и рыбец. Спиннингуем?
– Спиннингуем, Фантик.
Кто такой Фантомас, Ника, конечно, знал. Злодей из романов Пьера Сувестра и Марселя Аллана. Но что значит «Мурзилка»?
– Что такое «Мурзилка»? – спросил он. – И что такое «спиннингуем»?
– Эх, гражданин, сразу видно, у вас не было детства, – с укором сказал брюнет, оставив оба вопроса без ответа.
– Ну вы, Бивис и Батхед, ближе к делу, – поторопил молодых людей депутат. – Время дорого. Идеи есть?
– А какие тут могут быть идеи, босс? – удивился Мурзилка. – Сейчас напичкаем гражданина техникой и пустим в свободное плавание. Фантик, не сверкай лысиной. Давай, мечи начинку.
Второй открыл большую спортивную сумку и со сноровкой бродячего коммивояжера принялся доставать оттуда разные предметы.
Сначала летнюю куртку из ткани защитного цвета.
– Повернитесь. Оп-ля.
Помог Фандорину просунуть руки в рукава.
– Куртец всегда должен быть на вас. Наша разработочка. В верхней пуговице объектив, еще один в хлястике. Вы идете себе, ворон считаете, а у нас на мониторе полный обзор, 360 градусов. Ничего, если я вас немножко пощекочу?
Он засунул Нике под рубашку какую-то плоскую металлическую таблетку на липучке.
– Магнитофончик. На случай, если разговор идет в экранирующем помещении и нам не слышен. Очочки наденьте и не снимайте.
Он сунул Фандорину солнцезащитные очки.
– В правой дужке телефончик.
– Зачем?
– Чтоб мы могли вас инструктировать по ходу.
– И крикнуть вовремя: «Фандорин, сливай воду!» – в рифму подхватил Мурзилка.
Сивуха фыркнул:
– Тарапунька и Штепсель. Ильф и Петров.
Кто такие первые двое, Ника понятия не имел, но на писателей-сатириков сталинской эпохи молодые люди, на его взгляд, похожи не были. Скорее уж они напоминали ему Дживза и Вустера. Кого угодно, только не работников правоохранительных органов. Как полагается выглядеть нормальному полицейскому? Он должен быть туповат, честен и надежен, как каменная стена. Главная его задача – всем своим обликом вызывать у людей доверие, соответствовать лозунгу «служить и защищать». А у этих двоих на лбу написано: «надуть и обобрать». Нет, молодые сотрудники Криминально-аналитического центра МВД Николасу решительно не нравились.
– Я, кажется, знаю, зачем вы Игорю понадобились, – сказал Сивуха. – Он тоже очень высокого мнения о ваших способностях. Сам мне это говорил, когда вы первый ребус расщелкали. Посоветоваться желает, не иначе. Но чего желает этот идиот, не важно. Главное, чтобы он на вас вышел.
Фандорин кашлянул.
– Даже если он хочет меня убить?
– Хотел бы – убил бы. – Аркадий Сергеевич пожал плечами. – Зачем звонить-то? Чтоб вы насторожились?
Хорошо бы он оказался прав…
– Что я должен делать?
Мурзилка почесал переносицу.
– Вы что бы сейчас делали, если бы не эта заморочка?
Посмотрев на часы, Ника сказал:
– Дочку бы из театрального кружка поехал забирать. У нее сегодня генеральная репетиция.
– Вот и езжайте. Живите в обычном режиме.
– А если он меня перехватит, когда со мной будет ребенок? Я не стану рисковать дочерью!
Фантомас полуобнял его за плечо:
– На кой ему ваша дочь, сэр? Это во-первых. Во-вторых, мы с Мурзиком все время будем у вас на хвосте. Ну а в-третьих, что вам теперь, под кровать залезть и не вылезать оттуда? Мы же не знаем, когда и как он на вас выйдет. Скорей всего просто звякнет на мобильник.
И Фантомас не ошибся.
Звонок раздался, когда Николас вез Гелю домой.
Как раз перед этим дочка, не пожелавшая ничего рассказывать о репетиции и всю дорогу напряженно о чем-то думавшая, вдруг заговорила:
– Пап, я хочу спросить очень-очень важный вопрос.
Ему тоже было не до разговоров. Молчал, часто посматривал в зеркальце. Ничего необычного не приметил. Зеленый «пассат» оборотней то мелькал сзади, в потоке машин, то исчезал, то появлялся опять.
– Задать, – поправил Ника. – «Спросить вопрос» – это не по-русски.
– Пап, я хочу задать очень важный вопрос. А правда, что мы на свете не один раз живем, а много-много раз? Мне один человек сказал{32}. Будто все эти жизни похожи, как две капли воды. И происходит в них одно и то же. И человек тоже ведет себя одинаково, потому что он так устроен. Но если кто-нибудь вдруг возьмет и поступит не как в прежних жизнях, а по-другому, то вся остальная жизнь тоже поменяется. Ты что про это думаешь?
Спросила – и замерла. Значит, для нее это действительно важно. Ника сделал усилие, чтобы сосредоточиться.
– Никогда не слыхал про такую теорию. Разве всё, что с нами происходит, уже было?
– Ты чего? – удивилась Геля. С манерами у нее все-таки было не очень – мамино воспитание. – Разве у тебя не бывает, когда вдруг замечаешь: это уже было раньше, железно было. Такое у всех бывает.