Глупый вопрос.
— Фиона.
— Неправильный ответ.
Первый холодный поток воды застал меня врасплох. А из-за четвертого бурлящего потока, по своей температуре напоминающего арктический лед, я задрожала и застучала зубами. Это их представление о наказании? Я презрительно рассмеялась, решив, что выдержу. Но я застряла здесь на несколько часов, а мой нейронный процессор перестал отвечать. Значит, я не могла изменить температуру своего тела. Меня заставляли страдать. Это ужасно, но я знала, что могла выжить. Когда снова раздался этот голос, я немного напугалась:
— Кто ты?
Я начала понимать игру.
— Фиона, — твердо и с гордостью произнесла я. Я не собиралась отказываться от своей сути.
На меня снова хлынул поток, но теперь уровень воды стал изменяться, пока я не начала задыхаться, как рыба на суше, за исключением того, что в данной ситуации я стремилась к воздуху, поскольку пространства становилось все меньше и меньше. При первом же глотке воды меня охватила паника.
Пытка повторялась снова и снова, замораживая, топя, истощая… Бесконечный цикл. Но я одержала верх. Плюнув в лицо этим ублюдкам.
Мое неповиновение было замечено, поэтому они поменяли тактику. Вода стала теплой, с каждой секундой нагреваясь сильнее. Она быстро перешла от холодной к горячей. Слишком горячей.
Обжигающей. Ох, как же больно. Я закрыла глаза рукой, защищая их от кипящей воды и пара.
Непрерывный поток жидкости все не прекращался, а агония стала невыносимой. Больше, чем кто-либо мог вынести. Я старалась помнить о своей сути. О той частичке, которая выдержала все испытания и пытки.
Я кричала снова и снова, пока не охрипла:
— Я Фиона. Фиона! Я Фиона, черт возьми!
Но даже я не могла противостоять человеческому злу.
***
Солус не мог успокоиться. И работать. И расслабиться. Он ничем не мог заниматься, кроме как думать о F814. И чувствовать. Черт, он чувствовал гнев. Где же тот проклятый выключатель, который позволял ему вернуться в счастливое, бесчувственное состояние?
Они находились всего в двух днях пути от астероида. Два дня, наполненных иррациональными действиями. Солус не планировал ничего подобного. Он старался исполнять свой долг в управлении кораблем.
Но не успел он опомниться, как уже бежал показывать F814 что-то забытое, о чем ей было необходимо узнать. Солус заставил ее поесть, хотя она уверяла, что не нуждается в ежедневном приеме пище. Но он все равно настоял, находя и подавая ей самые сладкие блюда на борту, чтобы видеть ее удивленные улыбки, когда она пробовала то, что ей нравилось.
Он нашел книги, спрятанные в шкафчиках, и представил их девушке, хотя она могла легко получить доступ к цифровым версиям и многому другому через компьютер. Солус брал ее на ежедневные прогулки по кораблю, чтобы убедиться, что F814 не скучает.
«Если бы я не знал себя так хорошо, то решил бы, что ухаживаю за ней».
Но ведь Солус не ухаживал. И не заботился. Хотя внушение этого не останавливало его от поведения полного идиота, тем более эмоциональное смятение киборга только росло.
На второй вечер он попытался справиться со своим разочарованием и направился в небольшой бортовой спортзал, чтобы побоксировать с грушей. Но это не помогло. Солус нем мог забыть тот случайный поцелуй, а их объятия словно преследовали его. Небольшое покраснение на ее губах. Тепло ее дыхания. Неуверенное желание в ее глазах.
Он заставил себя вспомнить страх F814 при принятии душа.
Ее признание в том, что бригадир издевался над ней. Ярость, когда она предложила ему свое тело, не потому что хотела секса или его, а потому что думала, что легче сдаться, нежели бороться.
«Я не хочу, чтобы она была кроткой и покорной».
Если Солус что-то и узнал за последние несколько дней, так это то, что он действительно хотел ее, но в то же время не хотел. F814 пробудила в нем чувства, которые, как думал Солус, он никогда не испытает и не поддастся им. Девушка внушала ему побуждения, низменные человеческие побуждения, хотя раньше он считал себя выше подобного.
F814 заставляла его чувствовать неуверенность и возбуждение, любопытство и собственничество. Другими словами, Солус вновь ощущал себя живым. И это ему совсем не нравилось.
Что изменилось? Почему его человечность, или, по крайней мере, эмоциональная сторона, попыталась проявить себя?
И были ли чувства у F814?
Ему не давали покоя слова Джо: «подожди, пока не влюбишься». Но ведь Солус не влюбился. Он только познакомился с этой женщиной. Согласно его базам данных, любовь была тем, что росло с течением времени. Она происходила из общей симпатии, дружбы и притяжения. А Солус почувствовал нечто подобное через пятьдесят девять часов и семь минут после их первой встречи. Была ли это любовь?
Ему никогда не приходило в голову спросить своего друга, сколько времени ему потребовалось, чтобы влюбиться в Хлою. На самом деле ему было все равно. Для Солуса это не имело никакого значения.
«Я не готов влюбиться».
Солус не был уверен, что хочет, чтобы эта изнуряющая эмоция сковала и связала его яйца, превратив в… пару. Или, как сказал бы Сет — подкаблучника-муженька.
Нет, супружеская жизнь была не для него.
«Однако, если я не заявляю на нее права, значит, это может сделать кто-то другой».
Кто-то другой будет обнимать и трахать ее. В конце концов, Солус сам объяснил F814, что только она решала, кого хочет, когда хочет и хочет ли вообще. Черт возьми, она могла бы переспать с Сетом или Арамусом, или с ними обоими, а Солус даже не смог бы возразить.
«Но разве я не этого хочу?»
Ответ, пришедший ему в голову, удивлял. Солус закричал, нечленораздельно ругаясь от отчаяния, и ударил по тяжелому мешку. Снова и снова он колотил по груше, пытаясь очистить свой разум и все остальное, что отказывалось следовать установленным образцам его предпочтений.
Толчок в сознании заставил его с рычанием открыть беспроводную связь.
«Что?»
«Я следил за твоей комнатой на случай, если военные активируют передатчик F814. Этого пока не произошло, но я услышал крики ужаса нашей гостьи. Судя по камерам, она находится в объятиях кошмара. Хочешь, я проведаю ее?»
Ей было плохо? Солус передернул плечами, прежде чем ответить:
«Я сам пойду к ней. Выключи камеру».
Потому что он не хотел, чтобы кто-то видел его нежную, иррациональную сторону. Никто, кроме F814.
Солус добрался до своей комнаты в рекордно короткие сроки и еще до того, как открыл дверь, услышал ее всхлипы. Его сердце забилось быстрее, он вошел в комнату. Солус ринулся к кровати, но остановился, заметив что-то на полу. Быстрый осмотр показал, что F814 скинула одеяло и устроилась на полу, свернувшись калачиком.
Опустившись на колени рядом с девушкой, он подхватил ее на руки.
На ощупь ее кожа была горячей, словно она страдала от лихорадки, хотя не имела болезненный вид. F814 задыхалась, мотая головой из стороны в сторону.
— Проснись, — приказал Солус. Но она не подчинилась.
F814 что-то пробормотала. Тихие бессвязные звуки становились все громче, пока она не прокричала совершенно отчетливо:
— Я Фиона!
Похоже, ей снилось прошлое. Солус опустился на матрас, расположив девушку на своих коленях и приобняв. Он убрал волосы с ее лба, влажного от пота. Опять же, большая редкость для его вида. Она снова всхлипнула. Этот жалкий звук вызвал у него боль, хоть и не причинил вреда.
— F814, проснись.
Она застонала в ответ. Затем закричала и выгнула спину, все ее тело напряглось. Девушка открыла глаза и уставилась на него невидящим взглядом, все еще погруженная в свой кошмар. Она ахнула и обмякла в его объятиях.
— F814! — но она не двигалась. Не дышала. А ее глаза оставались открытыми. — F814! Фиона! Черт возьми, Фиона проснись. Ты слышишь? Не позволяй глупому кошмару быть тем, что сломит тебя!
Но девушка не отвечала на его приказы, вообще никак не реагировала. И это больше всего на свете пугало Солуса. Он наклонился так низко, что коснулся лбом ее лба. Солус закрыл глаза, не в силах смотреть на нее, пока она лежала без сознания. Нежная мольба, на которую он никогда бы не подумал, что способен, слетела с его губ:
— Проснись, Фиона. Пожалуйста.
Тихий выдох овеял его губы, и Солус открыл глаза, увидев, как F814 с любопытством взирает на него.
— Кто такая Фиона? — прохрипела она.
— Ты. Как я понял, — Солус так и не отстранился, ведь она не отталкивала его. Хотя по идее близость должна была заставить его бежать. — Ты прокричала это имя во сне, прежде чем потеряла сознание.
— Это мое имя?
— Это ты мне скажи.
Она моргнула, и Солус практически увидел, как заработали синапсы в ее мозгу.
— Да. Меня зовут… Фиона.
— Приятно познакомиться, — бессмысленный ответ сорвался с его губ. Фиона засмеялась, сладкий звук для его ушей, из-за которого он решил перестать корить себя за идиотское поведение. — Тебе снилось прошлое?
Ее глаза заволокло тенью.
— Да.
— Как я понимаю, это было не очень приятно.
Она покачала головой, странно потирая их лбы.
— Не приятно. Думаю, теперь я знаю, почему душ напугал меня.
— Не хочешь рассказать?
— Я… — она замешкала и отвела глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.
Солус немного отстранился и увидел, как дрожат ее губы. Он понимал ее страх. Понимал ее стыд. Произошедшее лишь сближало их, Солус так хотел, чтобы она доверялась ему.
— Знаешь, я не всегда был таким спокойным и собранным, — тихо признался он. — На самом деле, я, видимо, был гребаным нарушителем спокойствия, по крайней мере, так говорится в моем досье. Хотя я не помню свою предыдущую жизнь. Но помню некоторые из моих тренировок, пока они лепили из меня идеального солдата, — Фиона никак это не прокомментировала, но он заметил, что полностью завладел ее вниманием. Солус начал укачивать ее на коленях. Жест был таким естественным и, казалось, успокаивал девушку, потому что напряжение в ее теле немного ослабло. Солус продолжил: — Я имел дурную привычку издеваться над начальством. И у меня даже неплохо получалось, — добавил он с улыбкой. — И вот однажды, после того как я ляпнул что-то особенно остроумное и саркастичное, что унизило моего командира, он приковал меня цепью к столбу на тренировочном дворе и избил. Но на этом он не остановился. Как и я. Ведь тогда я понял, что если меня не убьют, то я переживу практически все, что они задумали. Поэтому я продолжал без умолку болтать, оскорбляя всех, кто меня слышал. Кажется, тогда я действительно хотел умереть. Раздраженные и полные решимости преподать мне урок, они раскрыли мне рот и забили его грязью. Используя один из моих контрольных кодов, который работал достаточно долго, они приказали мне глотать. А потом меня вырвало.