Непроницаемая тьма начала поглощать Нтабо, черными маками разрастаясь в глазах. Последнее, что он различил, прежде чем она сомкнулась окончательно, это волну прянувших из теней мощных фигур. Нескладные, разлапистые, они с нереальной легкостью, как бывает только во сне, подскакивали на несколько метров от земли, хватаясь за гофрированное железо забора в четырех метрах над спрессованным песком. Один за другим темные силуэты, переваливаясь через верхотуру, скрывались за стеной. Кровь шумела в ушах Нтабо, но он расслышал заполошную стрельбу и вопли людского страдания.
Затем с глухим хряском лопнули его шейные позвонки. Нтабо отчетливо расслышал звук собственной смерти, вслед за чем его не стало.
Глава 25
В полете.
Суббота, 28 августа, 10.47.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 13 минут (время местное).
Самолет был в моем распоряжении, и я блаженно развалился на подушках крутящегося кожаного кресла, вволю угощаясь из встроенного бара, который пережил за эти часы не одно вторжение. Черный кофе с бурбоном мешать не рекомендуется ни с тактической, ни с медицинской точки зрения, особенно учитывая все уже случившееся и то, что мне еще, вероятно, предстояло. Ну да и черт с ним. Кинжальная порция виски пошла превосходно, и, чтобы ей не было одиноко в желудке, я дослал еще одну и заел все это шестью пакетиками соленого арахиса. Скажите мне: почему встроенные бары обычно располагают приличной выпивкой, но никак не закуской? И почему вместо одного нормального пакета арахиса тебе всегда предлагают несколько, но мелких?
Когда самолет набрал высоту, Ханлер поставил борт на автопилот и вышел показать, как у него здесь работает скайп, после чего опять уединился в кабине, врубив там CD Боба Сигера. Видимо, не хотел вникать в конфиденциальную информацию, или же его договоренность с Черчом не включала проникновение в секреты ОВН.
Я поработал кнопками на пульте, и на экране возникла панорама лаборатории в Ангаре. Секунд десять картинка пустовала, затем там появился доктор Кто и, подойдя, сел в кресло. Из-под нестиранного, похоже, еще с зимы белого халата выглядывали джинсы и рэперская майка. Вместо имени на нагрудном кармане значилось: «Безумный ученый». Кто, американец китайского происхождения, был в ОВН замом по науке. До гения ему и вправду не хватало буквально нескольких нейронов, но козлом он при этом был преизрядным. Если б здание у них горело, а у меня был выбор, спасать из огня Кто или мои любимые носки, этот засранец давно бы изжарился. Он относился ко мне почти так же, поэтому у нас был паритет.
— Капитан, — рашпильным голосом сказал он.
— Доктор, — в тон ему отозвался я.
— Мистер Черч говорил вам про видео? — спросил он.
— Только то, что оно из анонимного источника и связано с какой-то кашей.
— Как раз из-за этого видео Хэк Петерсон и отбыл на спецзадание со своей командой, — сказал Кто. — Запись мы получили два дня назад. Лица фигурирующих на ней людей мы прогнали через программу распознавания и кое-что зацепили. У мистера Черча будет с нами совещание по этому вопросу, после чего он свяжется с вами. Суть в том, что одно из установленных лиц — это человек, в годы холодной войны уличенный в создании организации экстремистского толка. О деталях не спрашивайте: Лорд Вейдер пока не уполномочивал меня разглашать их.
«Холодная война», — подумалось мне. Права все же Грейс.
— А вы знаете, — заметил я, — что Черч может прослушивать наш разговор?
Это я брякнул лишь для того, чтобы как-то уязвить Кто; тот, на секунду напрягшись, строптиво тряхнул головой, адресуясь больше к себе, чем ко мне.
— Так вот, мистер Черч прочесал историю этого человека «Ясновидцем» и выяснил, что почти все о его деятельности каким-то образом удалено из правительственных баз данных. Восстановить их «Ясновидец» не способен, но он смог обнаружить отпечатки.
— Отпечатки?
— Да. Вроде шрамов от хирургического вмешательства, в виде принудительного удаления файлов с жестких носителей. По аналогии с дактилоскопией. Всякий контакт оставляет соответствующий след.
— Кроме «Ясновидца».
— Э-э… ну да, кроме «Ясновидца». Думаю, босса беспокоит в том числе и то, что для подобного удаления информации, да еще в таких объемах, требуется программа, во многом схожая с «Ясновидцем». Как мы говорили, «Ясновидец» не оставляет следов, поэтому данная система все же не аналогична нашей, но некоторым образом очень к ней близка.
— Не уверен, что мне это нравится.
— Да и мы все такого же мнения. В общем, с помощью «Ясновидца» мы провели обширный структурный поиск и вышли на родственников некоего Хекеля — человека, запечатленного на видео. Источников программы взлома — надо сказать, составленной с умом — мы проследить не смогли. Справки пришлось наводить через семейные архивы и материалы судебных тяжб. Единственным родственником у Хекеля значился дядя, который, кстати сказать, умер в семьдесят восьмом году.
— И?..
— Все, чем располагал тот дядя, хранится в месте, именуемом «Глубокое железо», — частный, тщательно охраняемый объект в миле под Четфилдским парком, что в отрогах Скалистых гор, юго-западнее Денвера. Сегодня на рассвете мистер Черч послал на этот объект Петерсона с командой. Но сообщений от них так и не поступало.
— Что же там такое хранится?
— Мы не знаем. В системе «Глубокого железа» объект поиска фигурирует лишь как «записи». Насколько нам известно, это старые дискеты. А вообще в «Глубоком железе» лежит все подряд. Кто-то держит там законсервированные яхты; кинокомпании хранят архивные ленты, да мало ли что еще? А уж архивных бумаг с микрофильмами — миллионы тонн.
— И мы не знаем, как это соотносится с видео?
— Да. То есть нет. Поэтому мистер Черч хочет, чтобы вы добыли нам какие-то ответы. Этот ваш малый по фамилии Симс уже находится в Колорадо.
— Назовите Старшего еще раз малым — и рискуете под конец дня поменять пол.
— Ну, я не из желания обидеть, — насупился Кто, — это так, по-свойски. Вы же в команде «Эхо» по-всякому их называете.
— Док, как я их там называю — мое дело.
Он для вида поправил очки на переносице, причем нарочито средним пальцем. В общем, идиллия двух любящих друг друга людей.
— Видеозапись, — намекнул я. — Мне ее когда-нибудь покажут?
Кто, прокашлявшись, заметно посерьезнел и вместо ответа спросил:
— Вы что-нибудь слышали насчет криптозоологии?
— Крипто чего? — переспросил я.
— Криптозоологии, — на этот раз медленнее произнес он. — В зависимости от того, каких убеждений придерживается зоолог, это или побочный раздел биологии, или лженаука. Но в любом случае она связана с поиском криптидов — животных, не принадлежащих общепринятому перечню ныне живущих или вымерших представителей фауны.
— Вот тут вы меня запутали.
Кто тускло улыбнулся.
— Это просто. Криптиды — животные, в существование которых люди верят, но… бездоказательно.
— Это как? Что-то типа лох-несского чудовища, что ли? Или йети?
«Гляди-ка, соображает, — ехидно мелькнуло в раскосых глазах. — А говорили, неандерталец».
— Ну да. — Он кивнул. — Снежный человек, русалки, птицелюди и тому подобное.
— Только умоляю, не говорите, что мне предстоит рисковать жопой перед ДВБ из-за поиска снежного человека! Я-то уж было подумал, что опять начинаю вас любить, а тут получается, что любить вас мне придется в прямом, то есть в сексуально-извращенном смысле.
Он улыбнулся так, будто во рту у него лежал нарезанный ломтями лимон.
— Да нет же, — с подчеркнутой вежливостью сказал он, — никакого снежного человека мы не ищем. Хотя справедливости ради надо заметить, что подобных мифических существ люди уже обнаруживали, и не раз. Взять хоть гигантского кальмара — разве не воплощенная выдумка? А тех естествоиспытателей, что двести лет назад впервые заявили об обнаружении яйцекладущего млекопитающего с перепончатыми лапами, утиным носом и ядовитым жалом, люди однозначно заклеймили как лжецов. Теперь же о существовании утконоса известно всем.
— А что, утконосы разве ядовитые? — удивился я.
— Мужские особи — да! — с победоносной улыбкой возгласил Кто. — Некоторые из таких существ относятся к категории НЗЖ — неустановленных загадочных животных, — которые из-за нехватки наглядных свидетельств, следов или ДНК не вписываются в научную классификацию академической биологии. Есть и реликты — выжившие экземпляры видов, считавшихся вымершими или так близкими к вымиранию, что живых особей уже днем с огнем не сыскать.
— Вау! — с деланым восхищением выдохнул я. — Прямо в кино ходить не надо. А вам, кстати, кто-нибудь говорил, что вице-президент гребаных Соединенных Штатов хочет нас всех переловить?
— Гм, — на миг призадумался он. — Вот как? Еще более экзотичный пример — этоцелакант, или латимерия, — крупная рыба, считавшаяся вымершей как минимум шестьдесят с лишним миллионов лет назад. И вдруг ее в декабре 1938 года вылавливает южноафриканский траулер! Причем с той поры обнаружены целые ее популяции, и она периодически попадается в сети возле Индонезии и Южной Африки.
— Как же, — хмыкнул я. — Читывал, читывал про то в научном альманахе.
— Обычно криптозоологов больше занимают волнующие случаи с мегафауной — взять того же йети, — чем разные там новые разновидности жуков или бабочек. Предвидя ваш вопрос насчет мегафауны, отвечу: это значит «большие животные». В биологии данный термин применяется к особям весом свыше сорока килограммов. Так что порой нам и впрямь попадаются и реликты, и НЗЖ. Получается, они в самом деле существуют.
— Что ж, вижу, для научных фриков вроде вас это все равно что интернет-порнуха — такой же кайф по ней шариться, — но если вы хотите, чтобы я все еще сидел и слушал, то, ради бога, давайте ближе к делу.
— Я хотел, чтобы у вас это отложилось в голове, прежде чем я включу видеозапись.
— Черч говорил, чтобы для формирования непредвзятого мнения я смотрел запись без предубеждений.