Ночь была длинная, а ему не спалось. Тот большой дядька, назвавшийся Ковбоем, обещал, что о Новых Людях позаботятся, но никто не объяснил, каким образом. Восемьдесят Второй лишь знал, что к острову подошли два корабля — один английский, другой американский. И неизвестно, что с Новыми Людьми стало. И женщину ту, после того как Ковбой его спас, он больше не видел.
Таким одиноким Восемьдесят Второй себя, пожалуй, еще не ощущал.
Странно все же: находиться среди «хороших парней», а чувствовать себя при этом бесконечно чужим, заброшенным, отстраненным, не на своем месте. Своего места у него, похоже, теперь и не было. Так что при желании ни домой не возвратиться (это так, к слову: туда его ни в коем случае не тянуло), ни здесь не пристроиться. Нигде места нет.
Он никто.
Одна темнота впереди, непроглядная.
Глава 95
Ангар, Балтимор, Мэриленд.
Понедельник, 30 августа, 5.04.
Остаток времени на Часах вымирания:
54 часа 56 минут.
Черч неподвижно сидел за столом вот уже на протяжении получаса. Остыл в чашке чай, печенье на тарелке оставалось нетронутым.
Перед ним на столе лежало три доклада — три аккуратные стопки бумаг и педантично скрепленных документов. Слева — отчет коронера по поводу обследования тела Гуннара Хекеля: с указанием состава ДНК, группы крови, размеров тела, плюс карточка с отпечатками всех десяти пальцев. В средней стопке, пожиже, — отчет по Гансу Брукеру с короткой аннотацией и карточкой отпечатков. Группа крови совпадает, размеры тела в основном тоже. Ну и что в этом такого: мало ли на свете людей примерно одного размера, комплекции, веса и возраста, с третьей группой крови (резус положительный). Но вот только… совпадали еще и отпечатки. Один в один. Их уже повторно сканировали, заново сличали — все то же самое. Совпадающих отпечатков пальцев не бывает даже у однояйцовых близнецов, а тут они были просто идентичные. Без вопросов.
Но это еще бы ладно — в конце концов, с мертвых спросу нет. Оторопь вызывало другое. На эти отчеты Черч за истекшие полчаса даже и не глянул. Все его внимание было приковано к коротенькой справке, полученной от успевшего вернуться и уединиться в своей лаборатории Джерри Спенсера, криминалиста ОВН. В записке говорилось: «Отпечатки пальцев, взятые у мальчика, полностью совпадают с анонимными наборами отпечатков, направленных Вами. Отличие только в размере. Анонимные отпечатки крупнее, принадлежат, несомненно, взрослому; имеются небольшие особые приметы — например, маленькие рубчики. Тем не менее дуги, петли и завитки совпадают во всех точках. Эти отпечатки, безусловно, принадлежат одному человеку. Ошибки исключены».
Прочитав это, Черч вначале позвонил Спенсеру: не вышло ли какой накладки.
— Мне кажется, я суть изложил вполне ясно, — сказал тот. — Отпечатки совпадают. Полностью. Тут и сказке конец.
Однако концом здесь и не пахло — наоборот, открывалась новая глава в этой очень старой и запутанной не то сказке, не то саге. Она, эта самая сказка или сага, окрашивала мир в довольно мрачные тона.
Черч наконец пошевелился. Рассеянно взял печенюшку и надкусил, думая при этом о мальчике, имя — точнее, название — которому Восемьдесят Второй. Мальчик, который, рискуя жизнью, обратился к нему во имя спасения миллионов людей в Африке и сбережения жизней генетически разработанных Новых Людей.
Черч взял карточку с его отпечатками и перевернул обратной стороной, где была прикреплена его фотография. Мальчишку сфотографировали во время его физических замеров. Черч долго, пристально вглядывался в глаза ребенка, ища в них ложь, обман — любой намек на зло, который должен был неизбежно там присутствовать.
Глава 96
«Дека».
Понедельник, 30 августа, 5.05.
Остаток времени на Часах вымирания:
54 час 55 минут (время местное).
— Я думаю, она подозревает, — сказал Сайрус. Прихлебнув рислинга, он прижал язык к нёбу, чтобы полнее ощутить вкус.
— Насчет чего?
— Насчет Волны. Не что-то конкретное, но так, в общих чертах. Подозревает, что у нас есть некий глобальный замысел.
— А, ну понятно, — кивнул Отто. — Вы бы ведь разочаровались в ней, если бы она ни о чем не догадывалась.
И вправду. Приходилось невольно соглашаться.
— Но все равно это не более чем догадки, — заключил Отто. — Знать она не знает.
— Нет, конечно.
— В отличие от нас.
— Разумеется.
— Вы сами во всем убедитесь, когда посетите завтра «Фабрику драконов».
Слегка над этим подумав, оба почти одновременно рассмеялись.
— А тебя не удивляет, что они меня пригласили?
— Немного удивляет.
— Ты думаешь, это ловушка?
— Само собой. Наша оплошность с убийцами, вероятно, лишь сбила с толку и без того недалекого Париса, — сказал Отто и, поджав губы, добавил: — Хотя лично мне кажется, что все это очень похоже на разведку боем. Она хочет вглядеться вам в глаза, когда разговор пойдет о том нападении. Думает, наверное, что вас раскусит.
Сайрус снова рассмеялся. Отто ограничился кивком.
— А все-таки она умница, эта бестия, — заметил Сайрус. — Хотя нам, пожалуй, не мешает согласиться, что знает она меня не так хорошо, как ей кажется.
— Соглашусь.
— Так что… Разведка боем с вероятной ловушкой, если ей не понравится то, что она почует? Ты так думаешь?
— Примерно. Может, не настолько однозначно. Гекате нравится иметь пространство для маневра. Если у нее нет стопроцентной уверенности, что убийц подослали именно вы, она, я так думаю, устроит вам экскурсию, хотя и в сильно усеченном виде. Так, чтоб на глаза вам попалось лишь то, что, по ее мнению, вам приглянется или польстит. В этом отношении она действительно отцова дочка.
— Да нет, Отто… Мне кажется, в этом она, наоборот, в тебя.
Отто пожал плечами.
— Вот такой у нее, по-видимому, план.
— А если она поймет, что убийц посылал именно я? Ты думаешь, она попытается меня убить?
— Да что вы! — воскликнул Отто с укоризной. — Такое исключено. Ну, может, потерзает чуток: она это любит и шанса, я думаю, не упустит.
— Пусть попробует.
— Как скажете. Но по большому счету, я думаю, Гекате вы нужны живым. Ей хватает ума сообразить, что вы ее умнее. Они с Парисом науку по большей части не штурмовали, а воровали. А вот вы, мистер Сайрус, и есть наука. И Геката, будучи вашей дочерью, такого ценного ресурса себя уж никак не лишит.
— Ну а ты-то наверняка ей нужен мертвым, — рассудил Сайрус.
— О-о, сомнения нет. Она вполне понимает, что меня даже истязать — излишний риск. Искусству изворотливости — в отличие, смею сказать, от изощренности ума — она училась у меня, а потому знает, что здесь мне, извините, равных нет. Я стоял у истоков, а потому для нее опасен. Так что, представься ей случай, она не преминет всадить мне пулю в черепную коробку.
— Если мы это допустим, — заметил Сайрус.
— Если мы это допустим, — согласился Отто.
Улыбнувшись, собеседники чокнулись бокалами.
Они сидели в вынесенных наружу шезлонгах. Все внешние огни «Деки» были погашены, а до ближайшего поселения тянулись мили и мили пустынной земли, потому ничего не заглушало обворожительную красоту сияющего звездами неба. Различался даже туманно-розоватый отсвет перекатов Млечного Пути.
— Ведер уже в пути, — сообщил Отто. — Он будет здесь перед тем, как свой самолет подошлют за вами близнецы. Желаете, чтобы он вас сопровождал? Можно сказать, что он ваш слуга. Камердинер.
— Не надо. Пускай отправляется с командой. Но как только русские ворвутся на территорию, Ведер должен тут же меня отыскать. Надо, чтобы он все это время меня оберегал.
— Это будет несложно.
В разговоре наступила пауза.
Несколько раз Отто открывал рот, порываясь что-то сказать, но снова закрывал. Наконец Сайрус, улыбнувшись, подбодрил:
— Ну, что там у тебя? Высказывай, а то ты с ума меня сведешь. Хочешь узнать, что я думаю про «Улей»? Какое у меня ощущение?
— Да. Мы же так многого лишились…
— Да ничего мы, в сущности, не лишились, Отто. Ничего важного.
— А как же Новые Люди? А племенной материал этой породы?
— У близнецов все это наверняка найдется. Где-то оно у них спрятано. Им хватает ума понимать, что такое Новые Люди. Они сами хотели начать с ними экспериментировать. А как возьмем «Фабрику драконов» под себя, так все вернем и восстановим. Или заново наплодим нужное количество для разведения.
— А Восемьдесят Второй?
— Я не думаю, что близнецы его убили. Он наверняка жив. Я это чувствую. Если он цел и невредим и находится на «Фабрике драконов», я, возможно, даже проявлю к близнецам некоторое снисхождение.
Не было надобности спрашивать, что Сайрус сделает — вернее, на какие крайности пойдет, — если окажется, что Восемьдесят Второй мертв. Тут уж никакие таблетки не помогут. Ни в каком количестве.
И тут Сайрус опять удивил.
— Хотя в конечном итоге и это неважно, — произнес он.
Отто пристально глянул на патрона.
— Я почему-то чувствую, — признавался между тем Сайрус, — что мы миновали и эту веху. И по мере того, как мы приближаемся к Волне вымирания — или она приближается к нам, — много еще чего становится все менее и менее важным.
— Новые Люди выполняют отведенную им функцию. Расе господ нужна раса рабов.
— Может быть, и так.
— Это же ваши слова, мистер Сайрус.
— Я знаю. И я верил в это, когда их произносил. Но теперь в них уже нет той, прежней силы. Мы делаем великое дело, Отто. Мы вершим нечто такое, чего прежде никогда не бывало. Не пройдет и года, как планета избавится от миллиарда посконных душ грязных народов. Пройдет еще пять лет — когда вторая и третья Волны достигнут самых что ни на есть отдаленных частей Азии — и людей на Земле останется всего миллиард. Когда мы создавали Новых Людей, мы зачинали их как состоящую в услужении расу на время упорядоченного перехода и перераспределения власти. Упорядоченного, Отто. Но… неужели ты и впрямь думаешь, что в мире когда-нибудь воцарится порядок? — Отто молчал. — Я считаю, мы запалили фитиль самого хаоса. С исчезновением посконных народов белые расы не объединятся между собой. Для тебя, как и для меня, это не секрет. В этом был просчет и недальновидность Гитлера, считавшего, что по мере искоренения грязных рас белые народы будут естественным образом формировать между собой союзы. Мы с тобой, Отто… Ты и я, мы оба виновны в том, что оказались заложниками собственного размаха.