Кстати, надо бы ложиться спать, но разве вы бы уснули, когда вокруг столько всего непознанного и интересного? Вот и я отложил сон на потом, решив заняться геройской силой и интерфейсом, тем более что и моё тело прекрасно себя чувствовало, несмотря на небольшие побои. В общем, всё благоволило тому, чтобы я погрузился в изучение своих способностей. Этим делом я и занялся, начав опытным путём выяснять, что значат строчки интерфейса.
Итак, если с репутацией, текущим уровнем и потенциалом всё было ясно, то вот такие характеристики, как возможности силы исследованы, заряд и восстановление заряда, требовали определённых уточнений. И я довольно быстро выяснил, что значат две из этих трёх строк.
Заряд — это своего рода фэнтезийная мана, требуемая для использования магии. От заряда зависело время действия призрачного сектора. А также я понял, что чем больше была площадь этого сектора, тем быстрее тратился заряд. Вот, например, если я делал призрачным лишь кончик пальца, то он оставался таковым гораздо дольше, чем несколько фаланг, приведённых в такое же состояние. Короче, с этим разобрался.
Теперь восстановление заряда. Вероятно, это та скорость, с которой заряд достигает своего максимального значения, если до этого он был полностью или частично опустошён. Сейчас эта скорость составляла 0,1 в секунду, что позволяло мне достигнуть ста единиц заряда почти за семнадцать минут. Долго? Очень долго! Надо как-то качать этот параметр, тем более что заряд тратился гораздо быстрее, чем восполнялся.
Ну, вроде с двумя характеристика всё понятно. Жаль, что строка возможности силы исследованы не такая ясная. Всё же через некоторое время я пришёл к мнению, что это тот процент силы, которым мне удалось овладеть. Например, если я научусь делать призрачным не только себя, но и разнообразные вещи, то возможности силы исследованы явно подскочат на несколько процентов. То есть, выходит, что у меня ещё 97% силы не исследованы. Это ж какие перспективы открываются! С ума сойти можно!
Но с ума я сходить буду завтра, а то за окном царит глубокая ночь. Мне, действительно, пора спать. Я уже зеваю так, что челюсть побаливает. Поэтому я благоразумно забрался в гамак и почти сразу же уснул.
Ночью мне ничего не приснилось, а когда утром распахнул глаза, то за окном была непривычная пасмурная погода: гулял прохладный ветерок и слабо накрапывал дождь, отчего в комнату пробралась свежесть. Я зябко передёрнул плечами, а затем услышал знакомые шаги по коридору. Спустя несколько секунд дверь широко распахнулась, явив моему взору хмурую Арахну.
Я тотчас ехидно проговорил, выбираясь из гамака:
— Что-то ты перестала редко ко мне заглядывать.
— Собирайся, — проронила та. — Нам надо потораплываться.
— По-моему, я где-то это уже слышал, — тихонько пробормотал я, после чего показал пальцем на спальный мешок и спросил: — Это ведь теперь всё моё?
— Ага, кроме рации. Она сегодня тебе не понадобытся, — проговорила героиня, подпирая косяк.
— Ладно, — проронил я и широко зевнул, а затем засунул в рюкзак спальный мешок и каску. — Всё. Идём.
Героиня кивнула и вышла из комнаты, потопав по коридору. Я двинулся за ней, увидев Гришу, который показался из соседнего помещения. Лицо парня выглядело помятым, а под глазами наметились мешки, которые были почти такими же большими, как и туристический рюкзак за его плечами.
Гриша поздоровался с героиней, а мой приветственный кивок проигнорировал, чем заслужил недовольный взгляд моих глаз. Кажись, с ним я взаимовыгодные отношения вряд ли сумею установить. Гриша писец какой-то странный. Он вон пальцами водит по стене, а затем нюхает кончики. А ещё он явно перед Пушкиным выслуживается. Нет, Бутуз точно идёт на хрен. Я с ним дружить не буду.
Тем временем мы все втроём спустились на первый этаж, где за накрытым столом сидел Пушкин и Кристина. Я заметил, что возле стула девушки лежал рюкзак, аналогичный тому, который пёр на себе Гриша. У меня рюкзак оказался поплоше, чем их модели. Похоже, среди новичков появился тот, кого невзлюбило руководство. Ну и шут с ними.
В это время юная героиня вежливо поздоровалась с нами, а потом снова принялась за еду. Я ответил на её приветствие и бросил холодный взгляд на молчащего Пушкина, который вдруг сделал вид, что старательно молится.
Я сперва не понял, на кой чёрт он придуряется, а затем услышал недовольные слова Арахны:
— Да нормально я готовлю.
Глава клана тихонько прыснул, а затем снова начал есть. Я же сокрушённо покачал головой, присел на стул и стал поедать фасоль с мясом. Гриша и Арахна занялись ровно тем же самым, гремя вилками и кружками.
В какой-то миг толстяк пролил на себя густую подливу и отчётливо прошептал:
— Блин, я такая свинья.
— Ага. И ещё ты испачкался, — радостно выдохнул я, вытирая рукой жирные губы.
Моя шутка вызвала дружный смех, даже Пушкин громко загоготал. А вот Гриша покраснел и бросил на меня недружелюбный взгляд, который я проигнорировал и спросил у Арахны:
— А где все остальные герои?
— Один дежурыт, а остальные — занимаются своими делами, — последовал её ответ.
— Ясно, — проронил я, глянув на главу клана, который резко встал на ноги и подошёл к двустворчатому железному шкафу.
— Новички, ко мне, — приказал он, со скрипом открыв правую дверцу.
Мы все втроём вышли из-за стола и подгребли к Пушкину, а тот дал нам по одной банке тушёнки, по паре галет и ещё всучили по алюминиевой фляжке с водой. Мы всё это сложили в свои рюкзаки, после чего глава клана открыл ворота фабрики и выбрался наружу, где небо закрывали серые облака. Дождь немного усилился и стал довольно ощутимо бомбардировать землю.
Пушкин скомандовал, призывно махнув:
— За мной!
И потопал к деревне по просёлочной дороге, изобилующей лужами. Мы все, включая Арахну, угрюмо последовали за ним.
А он вдруг вытянул руку вправо и спросил:
— Что вы там видите?
— Кладбище, — отрывисто сказал Гриша, глядя на полтора десятка покосившихся крестов, усеявших небольшой участок земли где-то в сотне метров от фабрики.
— Правильно, Бутуз. И знаете, кто там лежит?
— Твои яйца? — едва разборчиво пробормотал я, но Арахна всё-таки услышала и поперхнулась от смеха.
Пушкин недоумевающе посмотрел на неё и произнёс, приподняв брови:
— Ты чего?
— Дождь в горло попал, — соврала она, скрыв улыбку.
— А-а-а, — протянул тот и вернулся к теме кладбища. — Там лежат герои! Запомните, мы не бессмертны. Нас можно убить так же, как обычных смертных или Талантливых, хотя мы всё же имеем перед ними некоторые преимущества.
— Радостное известие, — протянул я, подмигнув Арахне.
— Закрой пасть! — злобно рыкнул Пушкин, целенаправленно двигаясь к дощатому мосту, который вёл на ту сторону реки. — Времени у нас мало, так что буду рассказывать вкратце. Во-первых, перестаньте строить удивлённые рожи и пускать слюни, когда я говорю о чём-нибудь кажущемся вам фантастическим. А во-вторых, забудьте вы уже то, что у вас было на родине, включая всех родственников, друзей и фастфуд. Последнее относится только к тебе, Бутуз. Тут ты быстро скинешь лишний жир. А ты чего, Кристина, загрустила? Тоже хочешь сочный гамбургер?
— Нет, — печально вздохнула девушка, у которой от прохлады стали выпирать соски. — Родителей жалко.
— Привыкнешь, — отмахнулся Пушкин, звякнув кольчугой. — Вон бери пример с Остряка. Ему, по-моему, вообще на всё похер.
— И даже на родителей? — спросила у меня дрожащим голосом блондинка. — А как они там теперь без тебя?
— Они умерли два месяца назад, — ровно произнёс я, пробежавшись взглядом по её влажному от дождя лицу.
— Вот это они молодцы. Очень удачно подгадали, — насмешливо проговорил глава клана, широко улыбаясь.
Меня мигом прошила игла злости, но я сдержался и лишь гневно покосился на Пушкина, а тот ещё шире улыбнулся, демонстрируя крупные зубы, и решительно проговорил:
— Ладно, оставим сопли и перейдём к ситуации в этом сраном мире, ведь она писец какая запутанная. Тут живут гномы, чёрные и белые эльфы, орки, халфлинги, люди-неписи и те люди, которые являются потомками настоящих людей. И если вы не слишком рано помрёте, то кого-нибудь из этого списка увидите.
— А что в плане государственных образований и политики? — подал я голос, решив на время смирить свой гнев.
Пушкин мазнул по мне пренебрежительным взглядом, но всё-таки стал отвечать, поправив «калаш» за спиной:
— Здесь есть тысячи независимых городов, сотни королевств, империй, федераций, республик и прочей херни. Пока не забивайте себе голову подобной чепухой. Она сейчас второстепенна. А вот о прокачке вашей силы вам надо знать. И первый вопрос… Для чего нужны герои? Зачем вы здесь?
— Для защиты справедливости? — выдал Гриша, ступив на край моста, чьи деревянные опоры, лизали ленивые воды неширокой реки.
— Почти угадал, щекан, — похвалил его Пушкин, проведя рукой по влажным волосам. — Герои нужны для того, чтобы местное население ездило на них, аки на ишаках. Хрен они соберутся толпой и вломят какому-нибудь огру по первое число. Нет, они будут ждать героя, который им поможет.
— А зачем нам это делать? — удивился я, заметив, что дождь начал ослабевать.
— А затем, худое ты чудовище, что таким образом повышается репутация героя, — ответил мне тот. — А чем выше репутация, тем больше твой потенциал. Понял? Вот об этом я вчера обещал вам рассказать. Сейчас твой потенциал равен пяти единицам, а вот когда поднимешь репутацию, то и потенциала увеличится. И если вы не будете помогать местным, то очень быстро развитие ваших уровней упрётся в потолок. Поняли, салаги?
— Да, — в унисон ответили Гриша и Кристина, а я смолчал, покосившись на вытащенные на берег весельные лодки. Среди них обнаружился старенький катер из покрытого синей краской металла. Интересно, кому он принадлежит? Мэру деревни?