Я тотчас понял причину бледности девушки. Мне самому стало жутковато… Похоже, что в этой чаще можно помереть ещё задолго до того, как доберёшься до её центра. Ведь все знают, что лес в любой онлайн-игре — это не место для пикников. Там обитают всякие мобы. И вот как туда идти неопытному человеку с одним лишь топором? Ведь другого оружия нам, кажись, не дадут. Мне как-то сразу стало не до шуток. Да и ребёнка жалко.
А тут ещё Пушкин злорадно крикнул, ухмыляясь во всю поганую пасть:
— Отказываться от первого задания нельзя! Если не согласитесь, то сразу могилки ройте!
Кристина кивнула и поджала задрожавшие губы, которые вдруг начали покрываться мелкими роговыми чешуйками. Я удивлённо уставился на неё, не сразу поняв, что происходит, а потом смекнул — от волнения девушка неосознанно применила свою геройскую силу, пытаясь защитить себя. Она вон вся дрожит от испуга и смотрит на героев умоляющим взглядом: сперва посмотрела на меня, а затем на Бутуза. Тот сделал вид, что не заметил её взора, а я тяжело выдохнул и кисло проронил:
— Ну-ка, женщина, чем там вам помочь надо?
— Ребёнок мой… — сквозь плачь донеслось до меня.
— Да писец ему уже. Сожрали его там, — мрачно выдал я, чувствуя себя последней скотиной. — Нашли вы, дамочка, где с ребёнком гулять.
— Так мы ягоды собирали. Они там самые вкусные и сочные. А потом я оборачиваюсь, а дитятки-то моего и нет. Я стала кричать, а он не отзывается, — промяукала та, глядя на меня исподлобья влажными глазами, от которых по рябым щекам протянулись две дорожки слёз.
— Вряд ли мы что-то можем для вас сделать, — сухо проговорил я, уперев взгляд в грязь и почесав горбинку на носу. — Вам лучше не просить нас помочь вам.
— Но вы же герои! — простонала женщина и упрямо засопела, давая понять, что её желание непоколебимо, чем окончательно добила Кристину. Та как-то покорно сгорбилась, прекрасно понимая, что ей не выжить в этом лесу.
Я же зло скрипнул зубами, покосившись на довольного Пушкина, а затем процедил, бросив огрызок яблока за забор из плетня:
— Где там потерялся ваш ребёнок? Я схожу за ним.
— Сейчас расскажу, сейчас расскажу, но сперва нужно соблюсти традиции, — обрадованно зачастила крестьянка и добавила, глядя на меня: — Ты примешь моё задание, коему наградой будет чудодейственный отвар?
— Да, — нехотя крякнул я, понимая, что и за отваром, и за зельем, скрывается одна и та же награда, которая качнёт мой текущий уровень. — Пошли, до ворот меня проводишь, а заодно и всё выложишь.
Глава клана услышал мои слова, наклонил голову к помрачневшей Арахне и проговорил нарочито громко:
— Как хоронить его будем? На кладбище или кремируем?
— Вообще-то, я ещё жив! — крикнул я, люто глянув на него.
— Это ненадолго, — пакостно улыбнулся Пушкин, пригладив кудри и весело подмигнув. — Ты на каких дровах предпочитаешь, чтобы горел твой труп?
Я злобно глянул на него, но промолчал, а потом бросил короткий взгляд на Кристину. Та благодарно посмотрела на меня огромными глазами, часто-часто мигая. Я наигранно лихо улыбнулся ей и потопал в сторону ворот, сопровождаемый женщиной, на лице которой появилась робкая тень надежды.
Вслед мне прилетели слова клиента-старика, который растерялся после того, как я покинул его:
— А как же моя курица?!
— У меня уже есть задание! — крикнул я не оборачиваясь.
— Девочка, может, ты найдёшь её? Ты примешь моё задание? — не растерялся старый крестьянин.
— Да, — услышал я подрагивающий голос блондинки.
Они стали обсуждать подробности пропажи курицы, а я всё отдалялся от них, мрачно глядя под ноги. Вскоре их голоса совсем стихли. И тут семенящая рядом женщина уважительно проговорила, искоса поглядывая на меня:
— Ты настоящий герой.
— А всё из-за… — я не успел договорить «безалаберных матерей», так как внезапно почувствовал, словно кто-то невидимый погладил меня по голове. Я даже посмотрел на небо, а затем за спину, но никого не увидел. Потом подумал немного и пришёл к мнению, что так отражается повышение репутации. Интересно, а если репутация уходит вниз, то — подзатыльник? Надо будет как-нибудь проверить. Пока же я заглянул в интерфейс и увидел, что репутация, правда, поднялась на пять пунктов. Ну, начало положено.
Дальше я стал допрашивать несчастную женщину, а та принялась мне отвечать, снова залившись слезами. Благо, что она всё-таки умудрялась говорить, несмотря на рыдания, а я мотал на ус, полученную от неё информацию. И крестьянка так подробно рассказывала о своём исчезнувшем чаде и той страшной ситуации, в которой пропал ребёнок, что ей пришлось не только проводить меня до ворот деревни, но и немного пройтись рядом со мной по берегу реки, где шумели камыши.
Но всё-таки в какой-то момент женщина остановилась, исчерпав запас информации, а затем проникновенно сказала, посмотрев сначала на меня, а потом на небеса, которые очистились от туч:
— Пусть Ут поможет тебе, герой.
— Это ещё кто такой? — недобро осведомился я, пнув ногой жестяную банку из-под кока-колы. Она-то тут откуда?
— Ут — верховный бог нашего мира, — ответила женщина с печальной улыбкой на лице и отправилась восвояси.
— Ясно, — буркнул я, окончательно поняв, что она непись — неигровой персонаж в играх, который не находится под контролем игрока.
Отсюда я сделал вывод, что большинство тех, кто считает Искусственный Интеллект божеством Утом, являются неписями. Вот таким макаром их, наверное, и можно отличать от потомков реальных людей. Хорошее наблюдение. Нужное. Вот только смогу ли я в будущем воспользоваться им или меня ждёт смерть в этой хреновой чаще? Ну, поживём — увидим.
Пока же я надел немецкую каску и двинулся к лесу по просёлочной дороге, рассекающей золотистое поле поспевшей пшеницы. Посевы частенько пригибались от порывов лёгкого ветра, который обдувал моё вспотевшее лицо. Солнышко припекало нещадно. Оно вон даже уже успело высушить все лужи и даже землю. Поэтому я топал по рыхлой пыли, слыша щебетание птиц, и думая о том, что могу тупо свалить отсюда, не выполняя опасное задание. Но что это мне даст? Смогу ли я выжить в этом мире без помощи опытных героев? Конечно, они уже дали мне кое-какую информацию, но хватит ли её для адекватного существования или я погибну, отсрочив свою смерть дезертирством? Да и что делать с клятвой, которую я дал на том странном минерале? Вдруг, местные боги действительно будут мстить клятвопреступнику? Нет, уж лучше я попытаюсь разыскать этого ребенка-непися, у которого инстинкт самосохранения остался где-то в утробе матери.
Наверное, у меня всё же есть какие-то шансы на то, чтобы пережить это задание. Да и приближающийся лес не выглядел каким-то грозным. Он был похож на вполне обычный среднерусский лес, где растут берёзы, тополя, дубы и прочие знакомые каждому деревья. Правда, они тут стоят гораздо гуще, касаясь друг друга кронами, из-за чего та тропинка, в которую превратилась дорога, оказалась скрыта от солнечных лучей. Из-за этого здесь было всё ещё влажно и пахло свежестью.
Мои ноги принялись чавкать по грязи, смешанной с опавшими листьями, мелкими веточками и вырванной травой. В кустах же по обе стороны от меня, скакали мелкие звери, а в воздухе порхали бабочки. Всё это было так мило и беззаботно, что мне совсем расхотелось рисковать жизнью, но я упрямо пёр вперёд, держа в руках топор.
А потом в какой-то момент что-то громко затрещало за стволом необхватного дуба, словно там решил порезвиться медведь. Я мигом стал лихорадочно вспоминать, что знаю об этих животных. Итак, если путник встретил медведя, то ему надо притвориться мёртвым, и пока зверь ходит за лопатой, чтобы закопать труп, человек вполне может успеть улизнуть от него. Конечно, это шутка. Поэтому я тупо бросился бежать по узкой тропинке, петляющей между деревьев. А бьющий по спине рюкзак подгонял меня, будто и он хотел удрать от медведя.
Благо, что у меня были навыки, полученные в различных лагерях, где я бегал марш-броски и имитировал боевые действия в лесных условиях. Этот опыт позволил мне буквально пролететь метров пятьсот, прежде чем я понял, что за мной никто не гонится. А раз так, то надо поберечь силы. Я перешёл на шаг, успокаивая дыхание.
Глава 8
Вскоре я обратил внимание, что лес начал меняться в худшую сторону — появились странно искривлённые деревья, перестали петь птички, издалека стал доноситься приглушённый вой, а возле тропинки лежали человеческие кости.
— Ни хрена себе пикник на обочине, — выдавил я, ощутив, как слюна стала вязкой, а сердце ускорило свой бег, выбивая что-то похожее на «тебе писец, тебе писец…»
Но я не поддался панике, а крепче сжал в руке топор. Хорошо ещё, что мне дали именно такое холодное оружие, а не какой-нибудь меч. Им надо научиться фехтовать, а топором вполне себе можно махать и без долгого обучения. Я, кстати, уже когда-то этим занимался. Но вот, как мне отбиться топором от того же медведя? Никак. Здесь нужен огнестрел или прокаченная сила героя. На мою же силу пока не стоит рассчитывать. Она ещё очень слаба. Вряд ли медведь обоссытся от страха, когда увидит, что фаланги моих пальцев вдруг стали призрачными.
Всё же я двинулся дальше, замирая от каждого шороха и подмечая некоторые вещи, которые были совсем нехарактерны для средневекового леса. Вон там, например, возле березы лежало ржавое велосипедное колесо, а чуть левее — из земли подле зарослей малины торчал рваный кроссовок, который почему-то соседствовал с полусгнившим лаптем.
И тут мне в голову пришла интересная мысль. Блин, а ведь в этом мире некая допотопная шмотка может быть лучше современной. Пушкин же не просто так таскает свою кольчугу. Она у него явно крутая, иначе он бы носил не её, а кевларовый бронежилет. Я мельком видел такой на первом этаже фабрики. Да и у Арахны всего лишь револьвер, а не какой-нибудь автомат. Значит, ей чем-то приглянулась именно эта пушка. Хотя она может носить её лишь на безопасной территории, прилегающей к базе героев, а вот, например, если ей придётся пройтись по этому лесу, то она может вооружиться «калашом».