Звуки выстрелов разорвали ночь, а пули попали в коротышку пять раз подряд, хотя ему было всё равно уже после первого попадания, которое пришлось точнёхонько в центр его большого лба.
Карлик нелепо взмахнул руками и упал на спину, уставившись в чёрное небо остекленевшими глазами. Он был мёртв окончательно и бесповоротно, а вот у меня ещё сохранилась возможность побороться за свою жизнь. Я торопливо бросил «калаш», а потом с трудом достал из рюкзака остатки зелья лечения, выпил и бухнулся на задницу, опершись спиной на холодные камни.
Жаль, пластырь закончился, а то бы он сейчас мне очень пригодился. Из раны на шее со свистом вырывался воздух и струилась кровь. Благо, что хоть левую руку уже не жгут осколки. Но в целом ситуация очень дерьмовая. У меня уже глаза заволакивала мутная дымка, а голова бессильно клонилась к забрызганной кровью груди.
В черепной коробке же носились весьма грустные мысли. Вот так поворот. Я спрятал ящик с тротилом, и казалось, что самое сложное уже позади. Но тут нарисовался этот ушлёпок, который оказался волком в овечьей шкуре. Притворился торговцем, а сам едва не убил меня, воспользовавшись покрытым отравой пузырьком. Я не удивлюсь, если у него остальной товар тоже перепачкан такой ядовитой, липкой фигней. А ведь на него она не подействовала, когда он хватал склянку. Та почему-то не прилипла к нему. Видимо, хитрый ублюдок чем-то покрыл руки, чтобы отрава не среагировала на него. Вот ведь сукин сын! И как он вообще набрёл на меня? Этот урод словно ждал, что я тут окажусь! Будто ему кто-то сказал. Или мне просто жутко не повезло встретиться с ним? Да хрен его знаем. Мне сейчас сложно здраво рассуждать. Но хоть кровь понемногу останавливается. Кажется, я не подохну прямо сейчас, но вот в забытьё точно впаду. Вот уже и благословенная темнота окутала меня…
Моё тело расслабилось, а сознание окунулось во мрак. Я не знаю, сколько пробыл в нём, но когда мои веки с трудом разлепились, а взор прояснился, то перед моими глазами предстала всё та же ночь. Вот только вокруг меня стало значительно оживлённее. Первым делом я увидел какую-то чёрную, крылатую тварь похожую на гладкошёрстного нетопыря, который вырос до размеров крупного орла. Существо с удовольствием терзало тело карлика острыми зубками, поселившимися в короткой пасти. Оно закинуло к небу ушастую голову и, не жуя, проглотило левый глаз коротышки. Я поморщился от омерзения, а затем перевёл взор на парочку шустрых зверьков, напоминающих костлявых хорьков. Те забрались в багги и грызли головы «гиен». Все уши уже оказались съедены, как и носы. Похоже, зверьки начинали с наиболее мягких тканей.
Я решил привстать и шугануть их, но тут мою левую ногу, выше колена, прошила судорога боли. Из моего рта вылетел приглушённый стон, а взгляд незамедлительно скользнул к источнику боли. И я аж вздрогнул, когда увидел то, что вызвало эту судорогу. Моя штанина оказалась аккуратно прогрызена, а к ноге присосалась мягкая улитка, лишённая раковины. И её жопа раздулась от выкаченной из меня крови. Она иногда поводила «рогами», растущими из головы, а её жёлтое тело интенсивно сокращалось, работая как живой насос. Ей явно нравилась моя геройская кровь, но пора бы с этим заканчивать. Я схватил её левой рукой, обратив внимание, что ладонь покрылась розовой кожей и теперь изобиловала бугрящимися шрамами, а затем с усилием оторвал улитку от ноги и бросил её в «нетопыря». Тот недовольно взмахнул кожистыми крыльями, но от трупа коротышки не отстал, а продолжил торопливо отрывать от него куски и настороженно смотреть на меня злыми глазами.
Я же обеспокоенно поглядел на ногу, где выделялся овал из маленьких красных точек, медленно сочащихся кровью, а потом болезненно зашипел, принявшись рефлекторно трясти той рукой, которой брал улитку. На ней оказалась слизь, вызывающая нестерпимое жжение. Я матюгнулся сквозь зубы и стал рьяно вытирать руку об штаны. Боль принялась постепенно уходить.
Ну что же сегодня за ночь-то такая? Все хотят меня убить! Благо, что хоть рана на шее затянулась, да и рука вроде бы пришла в порядок, если не считать чудовищных шрамов и покраснения от слизи улитки. Надо скорее валить в Союз, пока меня ещё кто-нибудь не захотел в гастрономическом смысле.
Я торопливо принял вертикальное положение, подобрал «калаш» и двинулся к багги, хромая на пострадавшую ногу. «Нетопырь» угрожающе зашипел, раззявив алую пасть, и стал хлопать крыльями. Я послал в него три пули, которые сразили тварину наповал и злобно прошептал:
— Раунд, сука.
Затем взял моба за ногу и потащил к багги. А вот пожитки коротышки я брать не стал. Мало ли что там у него? Вдруг опять яд какой-нибудь. Нет, уж лучше не рисковать, а просто уехать отсюда. Вот как раз и багги. Его уже покинули те мелкие зверьки. Их напугал грохот выстрелов. Правда, они прихватили с собой одну голову. Ну и шут бы с ними. Мне не жалко.
Я закинул «нетопыря» в багги, сел за руль и погнал тачку в сторону центрального входа. Тут совсем недалеко до него. Буквально километр. Багги быстро преодолел это расстояние, и я остановил машинку в ста метрах от входа. Лучше не показываться перед гномами, сидя в этом транспорте. Вдруг такой поступок будет иметь какие-то последствия? Мне не нравится рисковать понапрасну, поэтому я покинул багги, развернул кусок брезента, положил на него оставшиеся головы «гиен», осу-муравья и крылатого моба, после чего потащил трофеи в сторону ворот.
За брезентом, на песке, оставался широкий след, но его быстро скрывал довольно крепкий ветерок, поднявший на равнине за время моего путешествия от трещины. Благодаря ему, я мог не переживать за то, что гномы напрямую свяжут меня с багги, проследив путь куска брезента. Поэтому я продолжил спокойно двигаться ко входу и вскоре достиг его. Постучал в ворота, не жалея кулака и принялся ждать.
Буквально через пять секунд отворилось небольшое окошко на уровне моей груди и там возникли любопытные глаза, уже знакомого мне гнома.
Он взволнованно выдохнул:
— Вы вернулись!
— Ага. И не один, а с небольшим уловом, — гордо проронил я, вальяжно указав рукой на брезент. — Было бы у меня времени побольше, то я бы всех ваших местных чудовищ вырезал, а так — убил всего несколько штук.
— Ого! — поразился тот, а потом простодушно добавил: — А почему у голов уши обгрызены?
— Так мне есть захотелось, — брякнул я, кровожадно оскалившись.
— Ой, — ойкнул гном, выпучив глаза.
— Ты давай скорее открывай, а то и тебя съем, — произнёс я, улыбкой показав, что его всё же не съем, но ему надо поторапливаться.
Глаза гнома мигом исчезли, а окошко закрылось. И спустя всего несколько мгновение широко отворилась калитка. Я проскользнул в неё, втащив внутрь трофеи, а потом отпустил брезент и поинтересовался, глядя на обоих стражей, восторженно смотрящих на меня:
— Где тут у вас комиссар? Мне бы получить вознаграждение за головы.
— Он спит, — пожал плечами тот гном, что был старше по званию и состряпал извиняющуюся физиономию. — Придётся ждать до утра.
— Мда, — недовольно промычал я, задумчиво почесав подбородок. — Слушайте, а у вас деньги есть? Может, вы мне заплатите, а потом сдадите головы комиссару?
— А это хорошая мысль, — засиял глазами стражник, после чего перевёл взор на трофеи и стал беззвучно двигать губами, явно что-то подсчитывая. По итогам этих подсчётов он зауважал меня, вытащил из кармана золотой и протянул его мне.
— Ну, надеюсь, не обманул, — проронил я, взяв монету и наградив его суровым взглядом.
— Да как можно обманывать героя?! — ужаснулся второй непись, глядя на меня искренним взором наивных глаз.
— Бывает и такое, — скорбно выдохнул я и потопал в Торговую залу, припадая на левую ногу.
Гном мигом обратил на это внимание и взволнованно спросил, прилипнув взглядом к дыре в штанине:
— Вас ранили?
— Нет, это я плюнул и случайно на ногу попал, — проговорил я, пытаясь не рассмеяться.
— Ого, — долетел мне в спину слитный изумлённый выдох.
Я покачал головой, дивясь их вере в слова героя, и молча продолжил свой путь. Преодолел галерею, скользнув равнодушным взглядом по одинокому стражнику, скучающему возле входа в Торговую залу. Потом прошёл по пустынным улицам поселения, в котором немного приглушили свет, дабы создать ощущение ночи. А остановился напротив закрытой двери лавки Орина. Торговец должен был ждать меня на втором этаже, где у него располагалась жилая комната.
Я постучал в дверь, сделал пару шагов назад и задрал голову. По-моему, во втором окне по левую руку дёрнулась цветастая занавеска. Кажется, гном всё это время ждал моего возвращения. Поэтому и ключ заскрипел в дверной скважине спустя всего десяток секунд после моего стука.
Дверь приоткрылась, и появился радушно улыбающийся Орин. Он оказался в ночном колпаке и уже в другом халате: более мягком и приятного молочного цвета.
Гном доброжелательно протараторил, шаркнув тапочкой на толстой подошве:
— Доброй ночи, человек. Ты хотел приобрести ещё что-то?
— Ага, — буркнул я, отстранил его рукой и проник внутрь.
А тот быстро захлопнул дверь и со смешанными чувствами посмотрел на меня, умоляюще прижав к груди мосластые руки.
— Отыскал и оставил там, где и договаривались, — хмуро проронил я, изучающе глядя на Орина и едва не падая от усталости, которая вдруг навалилась на меня.
— Фу-х-х-х, — облегчённо выпустил гном и одарил меня уважением.
Потом он живо метнулся за стойку, откуда через мгновение показался уже со связкой арбалетных болтов и тремя небольшими баночками мази.
Я взял у него всё это, сложил в рюкзак, а затем безмятежно поинтересовался, демонстративно глядя в окно, но на самом деле держа лицо торговца в поле зрения:
— Орин, а ты никогда не встречал мелких уродцев с треугольными головами, большими ушами и бледно-зелёной кожей?
— Нет, — поспешно ответил тот и опустил взор.
— Забавно, один такой чудик ждал меня у той самой трещины, — задумчиво сказал я, постукивая себя по подбородку.