Хоуп подумала, что он собирается отхлестать ее, и ее тело напряглось в ожидании. К ее удивлению, вместо этого он схватил ее за грудь.
- Это, дорогая Хоуп, то, что в нашем ремесле называется сиськообразным жгутом.
Девушка вскрикнула от шока, когда Разрушитель закрепил ремень вокруг одной груди и затянул его. Ощущения были ужасными, и она подавила нарастающую панику.
Господи Иисусе, он собирается вырвать мою грудь...
Парень сделал то же самое с другой ее грудью, и она уставилась на каменный потолок, молясь Богу, в которого не верила, чтобы этот кошмар закончился. Ее груди начали болеть пугающим образом, немея и покалывая. В месте соединения с телом они казались тугими, ледяными и тревожно онемевшими вокруг сосков. Когда она посмотрела на себя сверху вниз, то увидела, что ее большие груди неприлично торчат наружу и быстро приобретают пугающий фиолетовый оттенок.
Он достал плеть, которую только что повесил, и любовно провел ею по пальцам. Она в ужасе уставилась на него еще пристальнее. Рукоятка кнута была деревянной, а сам кнут - веревочным, что напомнило ей скакалку. Но эта "скакалка" заканчивалась множеством хвостов, каждый из которых был завязан узлом.
- Это мой любимый вид кнута, - мягко сказал Рохан, его глаза остекленели, словно он входил в привычную колею. - Это кошка о девяти хвостах. Такое простое, но такое эффективное орудие пытки, - парень задумчиво потрогал узлы на концах хвостов. - Когти на ней способны наносить очень жестокие параллельные раны. При желании концы можно утыкать металлическими шипами, стеклом или любыми другими острыми предметами для нанесения дополнительной травмы. Но, конечно, я не хочу этого делать. Я буду использовать его только для того, чтобы размягчить плоть, он сделает твою кожу живой и покалывающей.
Да, - с болью, подумала она.
- Пожалуйста, я не хочу, чтобы меня хлестали.
- Мы должны быть чем-то заняты, когда они спустятся проверить нас. Кроме того, не суди, пока не попробуешь. У меня нет намерения причинять увечья твоей нежной, девственной коже. Ты знаешь, что кнут - первый искусственный предмет, преодолевший звуковой барьер? Скорость полета плети составляет более семисот шестидесяти миль[10] в час. Это равносильно тремстам сорока милям[11] в секунду. На самом деле треск кнута - это небольшой звуковой удар.
- Нет, я этого не знала, - сказала она, стиснув зубы от странного ощущения в глубине груди.
Оно не было неприятным, и это беспокоило ее больше, чем боль, которую она испытывала.
- Можешь быть уверена, что хорошая порка довольно мучительна.
Девушка вздрогнула, когда он провел кошкой по ее напрягшимся грудям. Она щекотала кожу, и ее соски еще больше сжались в твердые камешки. Щекочущее ощущение было сродни погружению в ванну с ледяной водой, оно предупреждало о грядущей неведомой боли, и она затрепетала перед ним.
Затем Рохан начал хлестать ее, и она вскрикнула в нервном предвкушении.
- Это не больно, Хоуп, просто расслабься и прими это.
Как бы ей не было неприятно признавать это, он был прав. Это не больно. Он шлепал распластанными концами по передней части ее тела, уделяя особое внимание ее груди. Ее плоть покалывало то жаром, то холодом, словно ее кололо иголками. Он, конечно, делал это не настолько сильно, чтобы причинить боль.
И все же, - подумала она.
Это действительно было самое необычное ощущение, от которого все нервные окончания в ее теле затрепетали. Девушка ощущала каждый дюйм своей кожи, словно та внезапно ожила и стала волнообразно пульсировать на ее скелетной структуре.
Парень внезапно остановился. Ее кожа зудела, отчаянно желая продолжения. Он поднял руку и стал возиться с наручниками на ее запястьях, расстегивая их. То же самое он сделал с ее лодыжками, полностью освободив ее.
- Повернись лицом к стене, - приказал Рохан-Разрушитель.
Хоуп прижала онемевшие запястья к груди. Ее руки были холодными и ноющими от того, что их так дергали над головой, даже если это было недолго.
Она сделала, как он просил, упираясь руками в каменную стену. Ей все еще было страшно, и все же она была ошеломлена своими ощущениями. Она ступала на самый темный путь сексуальных открытий, и в этот момент не было пути назад, ни для чего.
Искореженные концы кнута шлепали по ее ягодицам, многократно и интенсивно. Он использовал ту же силу, что и на ее передней части тела; не настолько большую, чтобы причинить боль, но достаточно жёсткую, чтобы заставить ее кожу петь; интенсивное ощущение, которое балансировало на грани боли, но не переступало черту.
Рохан провел кошками по ее плечам, спине и бедрам, а затем снова вернулся к ее попке.
Интенсивность порки возрастала, он использовал меньше скорости и больше силы. Она вскрикивала при каждом сильном ударе по ее заду. Потребовалось мгновение, чтобы ее лихорадочный мозг понял, что он причиняет ей боль. Девушка уже привыкла к ощущениям хлыста по всему телу, и боль подкрадывалась к ней, не давая возможности точно определить момент ее начала.
Каждый удар по спине заставлял ее вскрикивать, а тело содрогаться.
- Пожалуйста! Ты делаешь мне больно, - задыхалась она.
- В этом-то и смысл. Будь хорошей девочкой и терпи.
Приглушенно Хоуп услышала, как открылась дверь в подвал и шаги на лестнице.
- Хорошая работа, - сказал мужской голос, который она не узнала.
- Спасибо. Она выглядит великолепно, не так ли?
- Да. Вдарь ей от меня, ладно?
Они рассмеялись, и девушка услышала, как шаги незваного гостя удаляются.
Хоуп задохнулась и вздрогнула, когда почувствовала, как его пальцы проникают между ее ног сзади. Всего несколько поглаживаний ее ноющего клитора, и она с силой кончила в его руку. Волна за волной наслаждение проходило через нее, и девушка всхлипывала от интенсивности удовольствия и унижения.
Потом все закончилось, и на ее спине остался только холодный, пустой воздух. Она прислонилась к стене, дыхание участилось, а щеки резко запульсировали.
- Ну что, пойдем?
Она резко повернула голову, ее разум был в смятении, тело болело.
- После того, что ты со мной сделал, ты просто хочешь уйти?
- Да? В чем проблема?
Хоуп едва могла выразить словами свои спутанные мысли.
- Ты только что избил меня, а теперь делаешь вид, что ничего не было?
- Я же сказал тебе, что мы должны были сделать так, чтобы все выглядело, как они требовали, и сейчас самое подходящее время для побега.
- Но ты сказал, что мы должны подождать, пока не станет тише.
- Я не сказал, как долго.
- Ты просто хотел поиздеваться надо мной.
Он бесстрастно пожал плечами.
- Так мы идем или нет?
Парень протянул ей джемпер, который сорвал с ее тела ранее, и она выхватила его из его протянутой руки.
- Тогда я буду считать, что да. Следуй за мной.
Натянув джемпер, пленница, спотыкаясь, последовала за ним. Рохан бежал вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку, держа пистолет перед собой.
Господи, он возомнил себя Джеймсом Бондом, мать его.
Он добежал до двери и толкнул ее, прижавшись спиной к стене и держа пистолет на уровне лица.
О Боже, это нелепо, он собирается убить нас обоих, он понятия не имеет, что делает.
- Держись ближе, не издавай ни звука.
Рохан шагнул в пустынный коридор, и она последовала за ним по пятам.
Я не могу позволить ему сделать это. Из-за него погибнет мой брат...
- Рохан? - тихо спросила она.
- Что? - огрызнулся он, явно раздраженный.
- Прости...
Прежде чем она успела передумать или усомниться в мудрости своих действий, Хоуп во второй раз ударила коленом ему в пах.
- Помогите! - закричала она во весь голос, борясь с ним за контроль над оружием.
Коридор в считанные секунды заполнился качками Мика. Она обернулась, чтобы объяснить, что это была не ее идея, что она не хотела убегать, но затылок взорвался в агонии, а потом была только темнота.
ГЛАВА 9
Веки Хоуп дрогнули и открылись. Потребовалось мгновение, чтобы собрать воедино обрывки воспоминаний.
Одна зверская сцена за другой проигрывались в ее сознании без определенного порядка: ее младший брат, связанный и беспомощный; она, стонущая в оргазме после того, как Рохан отхлестал ее; Изобел, рыдающая перед работниками Фабрики; и ее собственное возбуждение и унижение.
Я ненавижу себя, - была ее первая связная мысль.
Она застонала, заставляя свои глаза сфокусироваться на новом окружении.
Где я сейчас?
Девушка заставила себя попытаться вспомнить, что произошло после того, как потеряла сознание в коридоре, но ничего не вспомнила.
Пытаясь преодолеть помутнение зрения, она прищурилась, заставив нечеткие формы слиться воедино. Она находилась в комнате, которую никогда раньше не видела. Та была крошечной, но в ней было достаточно места для односпальной кровати, на которой она лежала. В комнате не было никакой другой мебели, даже постельного белья, и она была скудно отделана. Стены были выбелены, без рисунка, на полу лежал бежевый ковер. В высокого потолка свисала голая лампочка. Только тогда пленница заметила, что в комнате нет окна, только дверь, которая, как она поняла, должно быть заперта. Невидимые руки сжали ее череп, когда она с трудом приняла сидячее положение. Беспристрастно Хоуп заметила, что раздета, хотя ее постоянная нагота уже не шокировала ее, как раньше. Теперь ее голова начала немного проясняться, и она неуверенно потянулась, поочередно разминая каждую мышцу своего тела. Ей было больно, она чувствовала себя разбитой, как после гриппа, но ничего не было сломано. Ее колени были жесткими и распухшими, а лодыжки и запястья все еще пульсировали в тех местах, где они были прикреплены к раме "X".
Голова болела сильнее всего, и очень хотелось пить. Она не знала, сколько времени пролежала без сознания, сколько часов прошло с тех пор, как она в последний раз пила. Ее горло издавало смешные щелкающие звуки при каждом глотании, и невозможно было собрать достаточно слюны, чтобы увлажнить пересохший рот.