Стал ли я от этого лучше? Человечески тоньше, сочувственнее, добрее, умнее, литературно разборчивее, наконец?
Нет! Нет и еще раз – нет! А от прочтения «Отца Сергия», «Процесса», «Смерти в кредит» и «Утраченного времени» – да.
19 апреля 2016
В метро две девушки, совсем молодые.
– Либералы, между прочим, очень даже неплохо… – Поезд грохочет, и не слышно, что они неплохо делают.
– А ты откуда знаешь? – изумляется вторая. – Ты же за Путина!
– А вот знаю! – смеется первая, показывая красивые зубы.
Вторая вежливо хихикает, но смотрит неодобрительно.
22 апреля 2016
О моем рассказе «Лида», сочиненном по канве рассказа Бунина «Ида», мне написали, что он больше похож не на бунинскую «Иду», а на купринскую «Яму». Весьма польщен. Это настоящая похвала, очень ценная для сочинителя. Потому что «Ида» запоминается красивостями вроде фуражки с муаровым дном в руке студента-аристократа… И, конечно, сугробы снега. Чувства Иды к герою не показаны, а просто названы… Другое дело «Яма» – там кровь, пот и дрожь в каждой строчке. Биение реальной жизни, живые страсти живых людей.
Впрочем, сказанное никак не отменяет того факта, что Бунин – великий русский писатель. В целом, в совокупности написанного – сильнее Куприна.
24 апреля 2016
Академический вопрос: русская литература в сокровищницу мировой культуры внесла не только три великих имени, но и всю мощь русского языка. Но вот что странно: не создан нашей литературой ни один образ, который встал бы в линейку, как их называют, вечных спутников человечества. Дон Кихот, Гамлет, Фауст, Гулливер, Робинзон…
Интересно.
Мне кажется, что таких «вечных спутников» есть несколько рядов. Ряд первый: Одиссей, Эдип, Дон Кихот, Гамлет, Фауст, Гулливер, Робинзон… Те, о которых знают буквально все, которые вошли в пословицы. Второй ряд – чуть менее знаменитый, но тоже мощный: Медея, Орест и Электра, Отелло, Ричард III, юный Вертер, Квазимодо, Оливер Твист, Урия Гип, Растиньяк, Бель-Ами (Жорж Дюруа), Скарлетт О’Хара, Йозеф К… – и вот сюда входят Анна Каренина и Раскольников.
Наверное, есть и третий, и четвертый ряды.
Если мы говорим о восточной литературе – там есть всемирно известные, такие же пословичные Рустем и Зораб, Лейли и Меджнун, Аладдин и еще Синдбад-мореход…
Вопрос: почему ни один персонаж русской литературы не вошел в «великолепную семерку» мировых образов? Да бог его знает. Возможно, всё дело в относительной молодости русской литературы. Ну или просто вот так сложилось. В конце концов, в «великолепной семерке» нет героев французской, американской, итальянской литературы…
26 апреля 2016
Полтора часа назад объявили лауреатов «Русской премии» (для русских писателей, живущих за рубежом).
Я болел за Катю Капович – в области поэзии. Хотя многие считали, что получит Ирина Евса. Так оно и вышло. Ирина Евса пишет хорошие стихи, но слишком совершенные. Выверенные, равновесные.
А Катя – более, что ли, живая, грубоватая, заусенчатая – и этим она прекрасна. Ибо, как сказал великий японец Кэнко Хоси: «Настоящий мастер работает чуть затупленным резцом». Так что я поздравляю Ирину Евсу, но стихи Кати Капович мне всё равно нравятся больше.
30 апреля 2016
На Новом Арбате – иду в «Эхо» на «Культурный шок» (Ларина, Щербакова, Голубовский), прохожу по нечетной стороне. Напротив – въезд на Поварскую. Там вдали, за чуть зазеленевшими деревьями, прямо в створе улицы – серо-серебряная высотка на пл. Восстания. Вижу – остановились два иностранца. Один показывает другому:
– Cathedral?
В самом деле, издалека чуть похоже на шпиль Миланского собора.
«Москва высотная вставала, как некий странный павильон…» (Твардовский).
2 мая 2016
В чем состоит наслаждение от вранья? Именно от вранья в самом простом, прямом, бытовом, даже детском смысле слова? Не от подтасовок в статье, не от лицемерия в общении, не от вынужденного избегания говорить на болезненные темы, не от умолчаний и обиняков – хотя всё это тоже принято называть враньем.
Нет, я спрашиваю о звонком, незамутненном вранье. Когда человек врет в глаза, зная, что он врет. «Буду у тебя завтра в час дня как штык!» (хотя сегодня вечером он уезжает в Питер). «Ахматова? На верхней полке, слева» (хотя книга давно подарена подруге). «Я позавчера перевел тебе деньги. Не пришли? Странно. Квитанцию куда-то задевал, черт, как нарочно…» (ничего не перевел и не переведет). «Я всегда была ему верна! Как Пенелопа!» (присутствующие мужчины переглядываются). Ну и так далее.
Я, к сожалению или к счастью, врать в лицо не умею. Когда приходится, начинаю мекать-бекать, краснеть, отводить глаза. Поэтому и думаю, что в наглом бесстыжем неприкрытом вранье есть какое-то особое, мне неведомое наслаждение.
Но вот какое?
6 мая 2016
Новейший парадокс о лжи:
«Фраза “Геббельс сказал, что ложь, повторенная 1000 раз, становится правдой”, – это ложь, повторенная 1000 раз». Поскольку сказал это все-таки не Геббельс, а Шатобриан, да и тот, видать, процитировал пословицу: Tout mensonge répété devient une vérité (любая повторенная ложь становится правдой).
9 мая 2016
Никогда не говори «это навсегда».
Нет ничего более хрупкого, чем наши мечты о постоянстве. А когда говорят: «Ничего, на наш век хватит!» – не утешайся возможностью умереть и тем самым как бы отвернуться от того, что будет после этого обманчивого «навсегда».
Бабочкой из воздуха или червем из земли ты всё равно увидишь, как твоими упованиями распорядилась судьба, и горько заплачешь, но никто не услышит и не вздохнет в ответ. Ибо кому интересны слезы бабочки, а тем более – земляного червя?
13 мая 2016
Профессия – мыслитель? Мне почему-то разонравилось это слово, хотя раньше я его произносил довольно часто. «О, это великий мыслитель!» А теперь вдруг перестал понимать, о чем речь. Бывает литератор, бывает философ, бывает логик, экономист, историк. Мыслитель ли Достоевский? Нет, писатель. А Бродель? Нет, историк. Бахтин? Литературовед. Гегель? Философ. Каждый из них решает свои предметные, так сказать, задачи.
Иногда кажется, что «мыслитель» – это медалька, выдаваемая литератору, который, с одной стороны, не сумел создать захватывающий художественный текст, а с другой – не смог поставить и/или решить определенную интеллектуальную задачу как профессионал, то есть как философ или историк.
Как говорится, «когда мне смешно – я смеюсь, когда не смешно – нет; а никакого вашего “чувства юмора” у меня нет». Кажется, нечто похожее и с мыслителями.
О, великий и страшный соблазн корреляций и пропорций!
Соблазн сказать: чем лучше проза, тем автор ее умнее в самом простом смысле – тем лучше понимает, что почем в жизни человека, страны, народа; умеет сопрягать будущее с прошлым, внешнее с внутренним и т. д. и т. п. А с поэтом – наоборот. Чем лучше поэзия, тем поэт наивнее, тем легче он путается в простых вещах… в общем – «поэзия, прости господи, должна быть глуповата» (А.С. Пушкин) – и поэт, наверное, тоже.
Но это всего лишь соблазн.
16 мая 2016
О книгах, которые «надо прочитать». Я всегда с ужасом гляжу на рекомендательные списки литературы, особенно когда они сопровождаются словами «обязательно», «непременно», «чтоб быть интеллигентным человеком» – хотя на самом деле это не более чем оглавление истории мировой литературы. Нельзя обойтись совсем без книг, но без каждой отдельной – легко, честное слово. Даже если эта каждая отдельная – Гомер или Гораций, Толстой или Пруст, Кафка или Хемингуэй.
Но я с удовольствием покажу список книг, которые на меня очень сильно повлияли уже в совсем взрослом возрасте, уже сильно после Толстого, Стендаля, Чехова, Достоевского, Манна, Камю, а также Верзилина, Ивича и И. Шкловского (три последних – великолепный научпоп: ботаника, техника, космология).
Итак, вот вам десять умопомрачительных и сногсшибательных книг, которые мало кто читал:
1. Стюарт Хоум, «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой»: сочетание почти порно с высочайшим интеллектуализмом и литературной эрудицией.
2. Яков Крюковской, «Чусова́»: об уральской деревне в 1920-е; невероятная плотность языка и реалий жизни.
3. Донасьен Альфонс Франсуа, маркиз де Сад, «Жюльетта»: одна из главных книг Нового времени; тема подчинения, господства и упоения властью вычерпана до дна.
4. Евгений Харитонов, «Под домашним арестом»: едва ли не лучший русский литератор, слагатель слов во фразы, а фраз – в абзацы.
5. Петер Альтенберг, «Как я это вижу»: просто импрессионизм; важно понять, что так тоже можно писать.
6. М. Агеев, «Роман с кокаином»: ощущение чуда; а если знать, что это единственная книга автора и он ее написал случайно, ради гонорара, – то чудо удесятеряется.
7. Оскар Льюис, «Дети Санчеса»: о бедности в Мексике; сильно прочищает душу и мозг.
8. Людвик Флек, «Возникновение и развитие научного факта»: о том, что факты не изучают, а создают; прочищает мозг еще сильнее, чем предыдущая.
9. Лидия Иванова, «Книга об отце» (то есть о поэте и филологе Вячеславе Иванове): про ту жизнь, которой уже всё равно никогда не будет, как ни пыжься.
10. Жорж Батай, «История глаза»: учебник литературной свободы.
Но это никакая не рекомендация. Хотя №№ 1, 6 и 9 всё же рекомендую.
А вот десять книг очень трогательных, грустных, печальных и даже отчасти пугающих – ну или так: рвущих сердце:
1. Фридрих Дюрренматт, «Грек ищет гречанку».
2. Яромира Коларова, «О чем не сказала Гедвика».
3. Кэндзабуро Оэ, «Объяли меня воды до души моей».
4. Сьюзен Хилл, «Я в замке король».
5. Александр Рекемчук, «Тридцать шесть и шесть».