14 мая 2017
Сегодня прощались с Даниилом Дондуреем. Панихида в ЦДЛ, в Большом зале. Много народу было. Не меньше тысячи человек прошли перед гробом. Человек двадцать выступили с прощальными речами. Значит, помнят и ценят. Это хорошо. Но как ужасно, что Даниила Борисовича больше нет.
Он был подвижник, Дон Кихот, бескорыстный и неустанный борец-просветитель, добрый, улыбчивый, всегда благожелательный, уважительный к своим подчас бесстыдным оппонентам. Но самое главное в нем – он был поразительно умен. У него был исключительно мощный интеллект. Он понимал, что происходит в самых глубинах национального сознания и бессознательного, он видел механизмы и инструменты, с помощью которых смыслы становятся действиями, а слова и картинки – реальностью. На опыте своих исследований – а он был выдающимся социологом искусства – он знал и видел, что культура первична, что она и есть базис, а над нею надстраиваются политика и экономика. Он говорил, что именно в пренебрежении к культуре, в незнании ее механизмов и коренятся все наши тяжелые социальные и хозяйственные проблемы…
Он был умен и совестлив – поэтому он был в оппозиции. Не режиму, нет – он всегда был готов работать и реально работал с властью. Он был в непримиримой оппозиции невежеству, тупости, мракобесию, безграмотности, умственной лени, поиску простых решений. Поэтому его жизнь – жизнь светлого ума – была так тяжела и трагична. Слишком много темноты было вокруг.
Господи, а сколько моих статей он напечатал… и рассказы тоже. Кажется, еще до того, как вышла первая книга… И встречал нас с Олей у дверей Дома кино с пропусками на фестиваль…
23 мая 2017
Когда великого художника много, он утомляет. Даже Вермеер, хотя его вообще очень мало – 34 картины. Но когда одновременно – замечаешь, что свет всегда падает из окошка слева и т. д. маркетинговые штучки. Утомляют Шагал, Сутин (предчувствую его большую утомительную выставку в Москве в октябре), Боттичелли, Гоген; всё начинает казаться самоповторяльным.
Утомляют пять залов или толстые альбомы, набитые этим художником. Сразу начинают лезть в глаза наработанные приемы и самоповторы. И, парадоксально, наоборот: художник, строивший свое творчество на сознательных самоповторах, на явной серийности (как те же Мондриан, Уорхол, Моранди и даже, представьте себе, Гойя периода «Капричос» или «Дома Глухого»), – в больших разовых количествах особенно интересен.
24 мая 2017
Была популярная песня «Надежда», музыка Пахмутовой, слова Добронравова.
Я всё время думал – о ком она? Ясно, что не о простых людях, как «Стою на полустаночке» или «Шаланды, полные кефали». Потому что простые люди не летают далеко-далеко на самолетах, не разлучаются на долгие месяцы. Кто же они? Геологи? Летчики гражданской авиации? Может быть, дипломаты? Журналисты, которых «нелегкая судьба опять занесла» туда, куда простым смертным и в мечтах не добраться? Нет, вряд ли. Слишком уж загадочно они говорят (вернее, не говорят) о своей жизни. Сплошные полунамеки. Может быть, бойцы невидимого фронта? Из ведомства Судоплатова? Или просто командированные снабженцы, которые понты напускают, хотя на самом деле прилетели выбить из смежников недостающие клапаны и сальники?
Ничего не понятно. Но очень романтично и проективно. Так и представляешь себя этаким… кем? А вот сам не знаю кем. Но мужественным и загадочным.
А может, всё проще? Может быть, эта песня автобиографическая, в широком смысле слова? Ее герои – эстрадные артисты, певцы и музыканты, совершающие многомесячные гастроли, они же «чёсы», по нашей бескрайней отчизне?
Искусство и власть. Синдром «Родной речи». Что мы увидели в школьном учебнике, то и классика. А раз классика – то, значит, нечто «кристально ясное». В противовес всякому темному и запутанному авангарду и андерграунду, и вообще современному искусству.
Но кто вам сказал, что Пушкин «яснее», чем Введенский, а Чайковский «понятнее», чем Шнитке? Что Брюллов «ближе к народу», чем Малевич? Власть сказала, которая одних включила в список классики и велела считать носителями «классической простоты», а других – нет.
Чем отличаются друг от друга Шишкин и Уорхол? Оба – адресуются ширнармассам. Один повторяет бесконечные сосны, другой – банки с супом. Которые отличаются друг от дружки примерно так же, как сосны: веточкой или этикеточкой – велика ли разница? Чем отличается серия одинаковых портретов Мэрилин Монро от одинаковых репинских генералов и ВПЗРов, от серийных ренуаровских жопастиков и вандейковских аристократиков? Только искренностью.
Но Шишкин – он же на обложке «Родной речи». Картина Рожкина «Шиш». И против этого шиша не попрешь.
25 мая 2017
Выбор и ассортимент. Идея экзистенциального выбора могла прийти в голову мыслителям тех стран, где на прилавке было сорок сортов сыра, а в баре – сто сортов пива, вина и кой-чего покрепче, где гурманы в кафе обсуждали прожарку и соусы, купажи и сингл малт, вкус вина и его послевкусие.
В странах же, где пива было два сорта – «пиво» и «пива нет», – там с выбором было проще. Оттого-то и не было проблемы выбора.
То же – в политике и общественной жизни. Там, где в стране от двух до пяти главных и двадцать второстепенных партий, церковные приходы, клубы, масонские ложи – там тоже встает вопрос выбора как реализации свободы. Там же, где с одной стороны «Слава КПСС», а с другой – диссидентство с оргвыводами, – экзистенциализм как-то не приживается. Не растет на этой почве. Ибо твое существование или несуществование определяет начальство.
Вот я и думаю: что будет с родной российской философией в связи с тем, что ассортимент всего (от пива до партий) резко расширился – но вместе с тем видны явные тенденции его сократить и упростить. Возникает выбор второго уровня – нужен нам выбор или ну его на фиг? Очень экзистенциально!
28 мая 2017
«А почему вы так нетерпимы к другому мнению?» Объясняю. Другое мнение может быть по поводу влияния Ницше на европейскую философию, или гипотезы Де Соссюра о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках, или касательно тому подобных отвлеченных материй. В крайнем случае касательно медицинского диагноза. А вот расизм, мизогиния, проповедь коллективной ответственности, оправдание геноцида или массовых репрессий – это не «другое мнение», а подонство. Точно так же слова «Лев Толстой был графоман» – тоже никакое не «другое мнение», а невежество и хамство. Вязкий соблазн: спорить с идиотами или подонками. Особенно с теми, которые сочетают в себе оба этих милых качества. Приводить аргументы, взывать к логике, к совести, к морали, к историческому опыту. Фу. Позор и стыд.
Сей соблазн изгоняется жесткостью разума и трезвостью духа. Будем же работать над собой.
29 мая 2017
Не судите! Не осуждайте. Хорошо, не будем. Но – тогда и не хвалите, не одобряйте.
Моральный запрет на осуждение понятен: никто не знает обстоятельств, в которых оказался человек, – может быть, его поступок только кажется добровольно подлым, а на самом деле его вынудили, ему пистолет к виску приставили, у него жену и детей взяли в заложники. Да, разумеется!
Но это же касается и хороших поступков. Может быть, человеку было выгодно? Может, ему заплатили? Может, он просто выпендривался перед девушкой? Так что если «не судите» – то не судите ни туда, ни сюда.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. А может и совпадать. Полностью или частично. Или вообще мнение высказано по звонку со Старой площади. Но возможно, чтобы понравиться новой секретарше главреда. Ну или просто деньги нужны. То есть мнение автора выражает требования его жены насчет съездить наконец, блин, нахер, в отпуск, творец и мыслитель…
30 мая 2017
Мы же прекрасно понимаем, что нельзя из любого ребенка воспитать чемпиона по бегу (прыжкам в высоту, тяжелой атлетике и т. п.). Просто потому что его строение тела, кости и мышцы – не годятся для высоких спортивных достижений. Или для вот именно этих достижений – прирожденный борец-тяжеловес не станет прыгуном, хоть в высоту, хоть в длину.
Почему же мы думаем, что из любого ребенка можно воспитать доброго, честного и порядочного человека? О, педагогическая гордыня! А вдруг у некоторых людей строение их мозга не годится для высокой морали, ответственности, сострадания.
Кто знает? Генетика – продажная девка…
2 июня 2017
День рождения маркиза де Сада.
Нет сословий и классов, нет умных и дураков, красавцев и уродов, честных и подлых, мужчин и женщин; даже, честно говоря, богачей и бедняков как таковых тоже нет. Были, есть и будут господа и рабы. Господа существуют наслаждаясь. Рабы существуют для наслаждения господ. Наслаждение – вот универсальное силовое поле социальной физики. Рабы всегда хотят стать господами. Богатство и социальный статус – не цели. Это лишь инструменты для достижения власти-наслаждения. Власть ради собственности и статуса – это реакция, застой. Собственность и статус ради власти – это революция. Вот так примерно он рассуждал, и это была главная революция в европейской мысли.
3 июня 2017
Мне кажется, что «хорошие стихи» и «вклад в поэзию» – это все-таки разные вещи. Большинство авторов хороших стихов вклада в поэзию не сделало; многие же сделавшие вклад писали как-то не очень приятно в смысле чтения про себя или вслух (Кольридж, например, Лотреамон какой-нибудь или Хлебников). Счастлив поэт, в котором это сочеталось. Но так бывает редко. Это я к чему? К тому, что «вклад в поэзию» (как, впрочем, и в прозу, и в живопись) – это не просто поставить на полку еще одну прекрасную книгу или повесить в музее еще одну чудесную картину – это именно что «сменить парадигму».
17 июня 2017
С новой силой возобновился старинный спор славян между собою – снимать или не снимать обувь в гостях. А мне вот что вспомнилось. Однажды зимой пришла ко мне в гости одна знакомая. Иностранка. Она скинула шубу в прихожей, мы с ней чисто по-дружески обнялись и поцеловались, и она сказала на своем хорошем русском языке с очаровательным акцентом: