влюблена и тайно любит до сих пор.
К слову сказать, великий писатель Бунин мудрее своих читателей. В финале рассказа он переходит к некоей метафизике любви: «Выпьем за тех, кто нас любил, чью любовь мы не разглядели…» Ну да, выпьем и снова нальем. Потому что если бы вдруг разглядели, что тогда было бы? Вот тут пришло бы время решений: заводить интрижку с подругой жены, портить девушке жизнь; или всерьез влюбляться, разводиться с женой и жениться на Иде; или прямо сказать ей: «Напрасны ваши совершенства». Во всех трех случаях это была бы любовь, настоящая, счастливая или трагичная, какая хотите. А так – метафизика и слова, щекотание нервов.
5 октября 2018
О массовой и немассовой, или «фундаментальной» (она же «большая»), литературе. Моя любимая Галина Юзефович сегодня написала, что ее удручает сохранившееся в сознании большинства читателей разделение литературы на массовую и немассовую. Самое время пошутить, что сам факт такого разделения относится к массовой культуре.
И однако такое разделение есть, как мне кажется. Но оно не связано (во всяком случае, не впрямую связано) с популярностью той или иной книги. В советское время Томаса Манна и Достоевского издавали и распродавали миллионными тиражами, а книжки из серии «Библиотека военных приключений» – гораздо меньшими. Не в тираже дело. Не прочитанная никем, кроме родственников со стороны жены, изданная непризнанным автором за свой счет книжечка может принадлежать массовой литературе точно так же, как сочинения королей и королев триллера и дамского романа. И уж конечно, дело не в литературном мастерстве.
В чем же дело?
А дело в двух вещах. Первое. Массовая литература – это литература формульная. В смысле сюжета и характеров она похожа на не слишком сложное лего. Там, как и в старинной мелодраме (тоже массовая литература), действуют герои-маски. Наивная девушка, Богач благородный, Богач подлый, Верная возлюбленная, Змея-разлучница, Честный бедняк, Мудрый отец, Добрая мама, Простак, Комик… ну и привычная галерея преступников (подлых и благородных) и полицейских (порывистый сержант и мудрый полковник, красотка-эксперт и т. д.). Фабулы, при всей их как бы изобретательности, накладываются на вечную матрицу – встреча-влюбленность-разлука-соблазны-возвращение; есть свои шаблоны и в триллерах, и в детективах.
Второе. Массовая литература решительно и даже иногда патетически утверждает общепринятые позитивные социальные ценности, а немассовая – пробует их на излом, опровергает, девальвирует, осмеивает, парадоксально выворачивает. В массовой литературе Преступник наказан, Монстр уничтожен, Разлучница (как правило, брюнетка) посрамлена, а Наивная Девушка (как правило, золотоволосая) выходит замуж за Благородного Богача. В немассовой – всё наоборот.
Но самое главное: и к массовой, и к немассовой литературе в полной мере применим критерий Старджона: «Девяносто процентов чего угодно – полное дерьмо».
18 октября 2018
«И все-таки Русский ПЕН-центр должен быть един», – заметил известный писатель.
Почему? Зачем? Кто сказал? Почему должна быть единой нация, народ, партия, культура, литература, общество… Откуда этот миф о том, что единство – благо? По-моему, всё наоборот.
19 октября 2018
Стихи и проза, лед и пламень. Прозу вслух читать (то есть слушателям читать) легче, чем стихи. Читаешь от лица рассказчика, потом голосом легонько включаешь персонажей. То есть как бы чуточку, но по ролям.
А вот читать стихи – кошмарная задача. Идеально – это читать так, чтобы твой голос превратился в бумагу, на которой написаны слова (особенно если это великие слова). Чтоб голос был нейтрален, чтоб смыслы и эмоции читались сквозь него.
Потому что я просмотрел-прослушал ролик, где великий Смоктуновский читает великое стихотворение Пушкина «Осень». Ужасно. Ужасно, когда актер показывает голосом и мимикой, что «уж» и что «наступил». И что роща «отряхает». И что прощальная краса «приятна».
22 октября 2018
Родился в год Ленина, умер в год Сталина. Кто это? Ответ – Бунин (1870–1953). Сегодня день его рождения. Его писательская биография – чудесный, завораживающий пример того, как художник победил идеолога. Поначалу-то он был ну такой весь народник. Одно его отличало от всех этих (бесконечно уважаемых мною) Засодимских-Златовратских-Омулевских-Семеновых-Альбовых-Потапенок, «имена же их, Господи, веси» – умение складывать слова в волшебные фразы.
И вот это умение пересилило. Получился последний русский классик. Великий и прекрасный до невозможности. После которого эта невозможность и наступила.
Когда снимаешь с девушки колготки, одну колготину скатывая вниз, а другую сдергивая за мысок, тогда выходит – одна колготина снялась наизнанку, а другая нет.
Как одним-двумя-тремя словами назвать (описать) эту невесомую шелковистую рогулю, которая на секунду оказывается у тебя в руках и потом падает на паркет. Эту как будто бы тонкую недошитую тряпичную куклу, с торчащими в разные стороны мысками, один гладкий лицевой, а другой изнаночный с двумя ниточками по бокам… Где ты, Бунин?
24 октября 2018
«Чайку» школьнику читать скучно и тяжело. Да и какое отношение имеет «Чайка» с ее проблемами несчастной любви, бездарного писателя, сына-нахлебника, беглой помещичьей дочери и т. п. – к нашим дням?
Два момента. Первый. Учиться, как и работать, не должно быть легко и весело. Это весьма скучное, занудное, тяжелое занятие, которое продлится лет до 70 или даже дольше.
Второй момент. Школьник должен уметь ответить сам себе вот на какой вопрос. Как это получилось, что во всем мире тысячи людей не глупее его уже сто с лишним лет создают всё новые и новые интерпретации и постановки «Чайки», а миллионы людей – тоже, очевидно, не глупее его – смотрят ее со сцены и в кино, обсуждают, пишут рецензии и разборы и просто сидят в зале, затаив дыхание, сопереживая, примеряя на себя…
Как это? Неужели они все клинические идиоты, а Петя Васечкин, которому это «фу, занудство, какое это ко мне имеет отношение?» – а он, значит, светильник разума?
Ну навряд ли. Школьник должен уметь разобраться не только в том, кто чей родственник и кто в кого влюбился, – а понять, почему, пышно выражаясь, человечеству это так важно. Чтобы в конечном итоге стало важно и ему.
Потому что школа должна не учить тыкать пальчиком в клавиатуру (может, через пять лет клавиатуры вовсе и не будет больше, будет что-то, что мы сейчас и вообразить не можем). Школа должна обеспечивать единство культуры через поколения и через границы. «Чайка» или «Вишневый сад» для этого – прекрасный инструмент.
Дюжина. Когда-то у меня (наверное, не только у меня) появилась мысль сократить гуманитарные учебники до модульного числа 12. Школьник должен знать 12 имен, 12 дат, 12 книг, 12 событий, 12 важных выводов.
Вот я и думаю, какие это 12 текстов русской классики, которые надо прочитать и постараться понять в течение школьного обучения? Мне навскидку кажется так (тексты очень разного размера, но это неважно!):
1. «Слово о полку Игореве».
2. Державин, «На смерть князя Мещерского».
3. Пушкин, «Евгений Онегин».
4. Лермонтов, «Герой нашего времени».
5. Гоголь, «Мертвые души», первый том.
6. Тургенев, «Ася».
7. Некрасов, «Еду ли ночью по улице темной».
8. Достоевский, «Преступление и наказание».
9. Толстой, «Анна Каренина».
10. Чехов, «Чайка».
11. Бунин, «Легкое дыхание».
Двенадцатый текст – по усмотрению учителя.
2 ноября 2018
В «Сапсане». Рядом мама читает своим сыновьям (10 и 5 лет примерно) «Денискины рассказы». Рассказ «Что я люблю». Это очень приятно. Правда, перед этим она им объяснила, что на самом деле никакого Дениски не было. Что это, так сказать, вымышленный персонаж. Сижу растерянный.
Потом признался. Дети рады, мама тоже. Мальчик (старший) сфотографировался со мной и сказал, что покажет учительнице. Через 5 минут приезжаем в Москву.
9 ноября 2018
200 лет со дня рождения Тургенева. Прекрасный писатель. Но некоторые говорят – дескать, хороший он, но слишком уж европейский! Русской бездны, загадочной и непостижимой глубины ему недостает!
Не знаю насчет бездны. Тургенев – точен и умен. Глубины в нем достаточно, причем той глубины, которая проницаема пристальным разумом и добрым сердцем. А «непостижимая загадочная глубина», увы, слишком часто оказывается похожа на чугунный водопроводный люк, который уронили с грузовика, и он лежит на обочине, врос в землю, оброс травой, вокруг бегают детишки и думают, что там внутри колодец страшный, невероятной глубины и тайны. Наконец приходит папа с ломиком. Командует детям: отойдите, пострелята! (потому что думает – а вдруг там и на самом деле ход аж до центра Земли или хоть схрон со спиртом). И-эх, взяли – опрокинули люк, а под ним сырая почва, бледные корни травы и пара дождевых червей корячатся. Вот вам и вся бездна. Фальшак. Когда человек орет, что у него в душе бездны непостижимые – то ничего у него, кроме этого жалкого крика, нету в душе и за душой.
Бездонные глубины Мити Карамазова – это страдания мужчины, которому ужасно хочется выпить, и покутить, и переспать с жадной до денег красоткой. Но к своим 28 годам (по меркам XIX века – это как сейчас 40) он еще пока не научился зарабатывать или как-то добывать деньги самостоятельно. И приходится воровать у женщины, которая ему доверяет. И мечтать кокнуть папу за 3000 рублей.
Бездны, такие бездны!
11 ноября 2018
«Паровоз». Наброски к либретто сериала.
Действие происходит в поезде Москва – Санкт-Петербург. Поезд хороший, со спальными вагонами, но и с обыкновенными тоже. И с прицепным сидячим.
Действие происходит в течение одной ночи поездки. Это восемь часов. Действие идет в реальном времени. Поскольку длительность серии примерно 40 минут, речь идет о двенадцати сериях.