20 января 2019
Я бы инсценировал «Мастера и Маргариту» очень просто, хотя и не оригинально. Как «Марат-Сад» Петера Вайса. Мастер и Маргарита лежат в дурдоме. Встречаются на прогулке. Что-то вспоминают про свою жизнь – словами. Что-то представляет дурдомовская самодеятельность (евангельские сцены, сцену на Патриарших, финальную беседу с Воландом). Вечер в Грибоедовском доме – просто ужин в дурдоме. Бал сатаны – разыгравшиеся сумасшедшие в первомайский вечер (кто-то пронес водку), усмиряемые санитарами.
Вот примерно так я это вижу. И кино такое можно поставить. Уж во всяком разе это будет лучше, чем изображать (в отсутствие Алексея Германа) аутентичную «ту самую Москву» или срамиться с костюмированной опереткой бала сатаны и с голливудским пеплумом про Иешуа и Понтия Пилата.
26 января 2019
Вспомнил замечательное словосочетание: «романтика гражданской войны». В СССР оно было в ходу начиная с конца 1930-х (искусствовед Лаврова) и до 1980-х (поэты Самойлов и Друнина, кинодокументалист Кармен, диссидент Зиновьев). Романтику гражданской войны воспевали также (пускай не произнося эти три слова вслух) Бабель, Светлов, Гайдар, Багрицкий да и все авторы книг и фильмов про 1918–1920-е. А вам не кажется, что «романтика гражданской войны» – это всё равно что «упоительная сладость насилия» или «чистая детская радость грабежа»?
Наверное, уже не кажется: в мозгу что-то навсегда сдвинулось.
Иногда удивляюсь, что сейчас слово «свидание» почти всегда (ну, скажем, очень часто) означает секс. «Решил(а) все-таки организовать себе нормальное свидание…» «Ну не на “Мамбе” же искать человека для свидания?!» «Подготовка к свиданию, особенно к первому, – это немалые затраты. Новое белье, парикмахерская, косметика, эпиляция…» Батюшки! – думаю. В наше-то время слово «свидание» чаще всего – просто встреча. «У меня свидание с Машей (Петей)» – что это значит? Значит, встретимся на Маяке у памятника, погуляем по Патриаршим. Съедим мороженое. Поцелуемся, может быть. Вот и всё!
Хотя в XIX веке «свидание» иногда означало то же, что и сейчас. Повесть Чехова «Дуэль»:
«– Я повторяю, сударыня, что если вы не дадите мне сегодня свидания, то сегодня же я сделаю скандал…
– Только не у меня дома… – сказала она холодно. – Уведите меня куда-нибудь».
Вот такие волны исторической семантики.
28 января 2019
Иногда хочется стать литературным критиком. Потому что статьи о книгах приятнее писать, чем книги о жизни. Всегда ясно, о чем речь. Но ведь нет такого волшебного аппарата, чтобы снова прокрутить перед читателем кусок реальной жизни – и чтобы он увидел, что ты всё правильно понял и описал.
Но вот беда: я сам писатель. Ругать книги товарищей по цеху я никак не могу: корпоративная солидарность не позволяет. Хвалить тоже не получается.
Остается писать книги и самому сочинять на них рецензии. Можно даже без псевдонима. Почти уже совсем решил так поступить, но подумал, что на себя, дорогого-любимого, придется писать не одну рецензию, а штук восемь – иначе без толку, иначе никакого хайпа не будет. Но это же сколько времени уйдет – восемь рецензий написать, а потом их еще пристраивать… За это время можно два десятка рассказов написать. Или вообще повесть. Или полромана. Ну его!
Так что не быть мне литературным критиком.
29 января 2019
Самый смешной соблазн литературы – соблазн подлинности. Это чертово based on a true story. Но жажда подлинности – она появилась не из-за усталости от вымысла и лжи, а из-за страха перед самой жизнью, перед ее всегдашней зыбкостью и неточностью. Перед необходимостью искать истину самостоятельно и безо всяких гарантий. Стремление к подлинности – тоталитарно по сути. Это желание некоего окончательного факта. Это спрос на окончательного учителя, который нам, усталым от сомнений людям, наконец расскажет, как оно было «на самом деле».
Дело кончается грандиозными инсценировками жизни, в которых искомая подлинность – не более чем изящный художественный прием, не лучше и не хуже, чем в классицистской пьесе, где античные герои говорят французскими стихами и наряжены в парики и камзолы. Дело кончается выставками, на которых половина экспонатов – подделки. Впрочем, какая разница. Если картина три раза перепродана на «Сотбис» как подлинная, она становится подлинной, так сказать, по рыночному определению.
Вот и всё о подлинности. Не надо преувеличивать.
30 января 2019
Этнография и антропология и немного истории литературы. Вот итоги моих полувековых (!) наблюдений: мужчина никогда не делится впечатлениями о своем супружеском – именно супружеском! – сексе. Ни с друзьями, ни с любовницами, ни со следующими женами. Просто о своем сексе – сколько угодно, с самыми шокирующими подробностями. Но рассказать о том, что у него с женой, – практически табу.
Женщина же весьма часто рассказывает о своем супружеском сексе. И подругам, и любовникам, и следующим мужьям, причем иногда это делается с легкостью необыкновенной. В беседе с любовником это часто бывает своего рода лестью: вот ты о-го-го, а он едва-едва… В случае ссоры – наоборот.
И в ссорах между женщинами тоже.
«Та сказала – ради этого и пришла, – что он у нее две ночи провел недавно, в августе, после возвращения с юга. Ольга Васильевна ответила твердо:
– Ты лжешь!
Не поверила ни на секунду. Но та с наслаждением поведала такую подробность, о которой знать не могла, если б лгала» (Юрий Трифонов, «Другая жизнь»).
Историкам литературы. Моя мама рассказывала мне: «Приходил Юра Трифонов специально спросить – может ли женщина доказать другой женщине, что была с ее мужчиной? Я ему сказала, что да, может, конечно же, может, и объяснила как, хотя мне было неудобно. Но ему же нужно для книги!»
Вот так. Почему так – я не знаю. Но таковы результаты моих исследований.
5 февраля 2019
Нужен книжный «Оскар»? Идею подал критик Вячеслав Суриков из «Эксперта». Он пишет, что никакая литературная премия, присуждение которой определяется узкой групп лиц, не может определять – фактом своего присуждения – Книгу года или Писателя года. В определение Книги года должно быть вовлечено максимально широкое книжное сообщество, тогда это решение будет хоть что-нибудь значить. Причем не может быть одной номинации «Лучшая книга». Должны быть «Лучший писатель», «Лучший мужской персонаж», «Лучший женский персонаж», «Лучший редактор», «Лучший иллюстратор», «Лучшая обложка», «Лучший переводчик» и т. д.
Как опытный член жюри разных премий, который знает, «как это делается», – всецело поддерживаю идею «Книжного Оскара». В число номинаций я бы добавил: «Лучший сюжет», «Лучший язык», «Лучший пейзаж», «Лучшие размышления»… И даже, может быть, «Лучшая героиня второго плана».
13 февраля 2019
Александр Мелихов о Кэндзабуро Оэ: «Это высший пилотаж – писать так, чтобы читатель изнывал от скуки, но не осмеливался в этом признаться».
Согласен. Но я бы дополнил это еще несколькими фигурами высшего пилотажа: писать так, чтобы читатель ошалевал от неграмотности словесной и исторической, от, говоря словами Гумилева, «неврастении, душевной теплоты и многозначительных намеков на содержание выеденного яйца», от кудрявой элитарной претенциозности, от нарочитой хрипловатой «принародненности» – но не осмеливался бы в этом признаться.
14 февраля 2019
Встреча с читателями в Клину. Клариса Пульсон прекрасно вела, это было своего рода публичное интервью. Много народу. Задавали хорошие вопросы (то есть по делу, по книгам, по текстам). Есть люди, которые читают и перечитывают даже столь «недлявсехнюю» книгу, как «Ночник». Читателям интересно всё – и «как вы придумываете сюжеты», и «есть ли у вас муза», и «бывает ли у вас такая, что ли, блок-пауза, когда не можете выдавить ни строчки, и если да, то как вы с этим справляетесь» (вопрос явно от писателя).
И наконец! В 68 лет я, кажется, перестаю быть Дениской. Серьезная девушка лет 14 спросила: «Вы писатель Драгунский. А вот был еще писатель Драгунский, писал детские рассказы, это ваш родственник или однофамилец?» Весь зал – молодые и не очень, дяди и тети, юный поэт и ветеран с орденами – все захохотали и зааплодировали. Девушка слегка смутилась. Пришлось ей объяснить. Важный этап в моей жизни.
15 февраля 2019
Смешно читать 15 февраля обзор под названием «Главные книги 2019 года».
Предательски напоминает позднесоветское: «Через две недели в Кремле состоится исторический XXIV съезд КПСС».
Или из 1990-х: «На киностудии “Мосфильм” режиссер такой-то приступает к съемкам нового культового фильма».
16 февраля 2019
Время от времени слышу, что у кого-то распариваются носки в стиральной машине. Засунул десять пар, вытащил девятнадцать штук. Мужчины об этом говорят с некоторым самолюбованием, жены этих мужчин – с умилением, которое светится над якобы нахмуренными бровями.
Вдруг я понял страшное. У меня носки не распаривались никогда в жизни, и теперь тоже – ни разу. Ни в стиралке, ни в тазу, ни на батарее, ни на веревке, ни на балконе, ни на дачном заднем дворе.
Очевидно, здесь причина моей неизбывной посредственности. Это не кокетство, это правда. Конечно, я парень способный, но не более того. Как сотни таких же способных. Ничего на разрыв шаблона (или аорты). Все про меня пишут: «Хорошая книжка, умная, приятная». Но никто не напишет: «Потрясающая! событие сезона!»
А всё из-за носков. Настоящий талант не следит, чтобы ни один носок не застрял в корзине для грязного белья, не подбирает просохшие на веревке носки один к одному…
Вот такая моя скучная, аккуратная судьба.
20 февраля 2019
Ценный совет услышал. «Если о фильме нечего сказать по существу, то нужно говорить про свет, тепло, любовь, жизнь, дыхание, достоверность и нежность». Боюсь, это не только о кино. О книгах тоже.