23 декабря 2019
Часто встречаю людей, которые знают много, думать не привыкли; любят страстно, дружить не умеют; аппетит зверский, но всё мимо рта.
Это еще чаще встречается в литературе и искусстве: пишут хорошо, сочиняют плохо; живопись занятная, рисунок никудышный; искренности через край, мастерства ноль.
24 декабря 2019
Диалоги девяностых. Знакомая журналистка рассказывала:
– Меня пригласили выступить на Би-би-си. Прислали машину, привезли, я минут пятнадцать поговорила в микрофон, мне дали пятьдесят долларов и отвезли домой. Гордая, приезжаю, говорю сыну-старшекласснику: «Вот, за час заработала полсотни долларов». А он мне: «Мам, ну ты прямо как валютная проститутка!»
Я говорю:
– Ну ты ему, конечно, дала по морде?!
– Нет, что ты! Это же он с уважением!
Старый вопрос: должен ли журналист брать интервью у того (делать «беседу» с тем), чьи взгляды он не разделяет, более того – чьи взгляды ему глубоко противны?
Ответ, я думаю, простой.
Если тут интересы дела – то да, безусловно. Например, важную премию получил поэт, который мне страшно не нравится, а я единственный литобозреватель в газете. Но просто мило побеседовать со сталинистом, врагом свободы и демократии – дабы узнать, что он думает об истории страны, русской литературе и семейной морали, – то, конечно же, не надо. Мне так кажется.
30 декабря 2019
«Охота за “Молодой гвардией”». Не удивлюсь, если в обозримом будущем появится книга с таким названием. Зеркальная версия знаменитого документального романа Фадеева, который проходили в советской школе с 1950 по 1985 примерно годы.
В этом романе, исторически детальном и психологически подробном, ну прямо как у Литтелла, будет рассказано не о Кошевом, Тюленине и Шевцовой – а вовсе наоборот: о следователях, немцах и коллаборантах. Об эсэсовцах Ренатусе и Шредере, а главное – о «наших» Орлове, Черенкове и Стаценко и других, о Громове, Кулешове и Почепцове (заодно и выяснится, кто был этот последний – предатель или внедренный сыщик).
Они будут описаны во всей полноте своего существования, с женами и детьми, с заботами о работе и заработке. Со стариками-родителями, с обедом и сном, и даже с любовью, и конечно, с размышлениями о завтрашнем дне, о собственной судьбе и судьбе России.
О том, как начальство ставило задачу, а они ее выполняли. И не всякий раз с натугой и неохотой. Поскольку жизнь в городе только-только стала налаживаться, а тут на тебе – какие-то диверсанты!
А кто-то из читателей и критиков понимающе вздохнет: «Что поделать, у этих людей своя правда…» Повторяю: я этому не удивлюсь. Увы.
«У каждого своя правда». Но самая страшная, безжалостная, непреклонная и стальная – это так называемая «правда маленького человека». Того человека, которому не до высоких идей и дальних целей. Ему надо кормить семью. Для этого ему надо жить и ходить на работу.
Ради этого топятся котельные и ходят поезда. Маленький человек вовсе не собирается «спасать город и горожан», которые погибнут, если потухнут котельные и остановятся поезда. Он просто ходит на работу, потому что дети маленькие, жена беременна, старуха-мать болеет.
Но ради этого же совершается масса предательств и даже убийств. Не потому, что маленькому человеку надо кого-то предать или убить. Ему просто надо жить и работать, потому что дети маленькие, и т. д.
Поэтому спорить с ним невозможно, да и не надо. Нельзя заставлять его рисковать своими детьми, своей женой, теплом своего гнезда.
Но в этой чисто человеческой, жертвенной теплоте к своим близким есть что-то мохнатое, клыкастое.
2020
7 января 2020
В силлаботонике, да еще в рифмованной, можно обойтись без сюжета и без ясного (глубокого, оригинального и т. п.) смысла. То есть как бы даже без содержания. Форма – особенно красивая, отточенная, изощренная – сама становится содержанием, как в архитектуре или в музыке. Прямо по Гегелю («Малая логика», § 133).
А вот в верлибре без свежих интересных мыслей, без новых чувств или незаурядного сюжета (а не просто «я один, мне тоскливо, снег-метель, по улице едет трамвай») – не получается. Архитектура без конструкции и функции, то есть дрова.
Говорят: «А как же на Западе? Там давно сплошной верлибр!» Во-первых, не так уж давно – менее ста лет. Но главное – нам Запад не пример. У них там конституции с XVIII века. А университеты вообще – с XII по середину XV шестьдесят штучек университетов работало на вашем гребаном Западе, а нам еще 200 лет было ждать Ломоносова.
Возможно, институциональная прочность жизни на Западе допускает и даже стимулирует некую развинченность поэтической речи. Checks and balances.
Это лишь мимолетная мысль. Однако мне она интересна.
17 января 2020
Часто повторяют: «Воспитанный человек – это не тот, который не прольет соус на скатерть, а тот, который не заметит, если это сделает кто-нибудь другой». При этом ссылаются на Чехова. Дескать, Чехов так писал и думал.
Да, эта фраза – из рассказа Чехова «Дом с мезонином». Но это говорит не рассказчик и уж точно не автор, а совсем другой человек (сосед Белокуров), по всем описаниям полный дурак и разиня. Глупый и никчемный человек изрекает какие-то пошлости, а мы их повторяем, освящая именем Чехова?
Еще о воспитанных людях. Отец рассказывал: Юрий Олеша и Виктор Ардов в первый раз познакомились и сели в ресторане выпивать. Оба они говорили, сильно картавя.
Олеша выпил рюмку и громко рыгнул.
Ардов сказал:
– Спасибо, что не насг’али!
Олеша ответил:
– Г’ано г’адуетесь!
24 января 2020
Выставка «Художники, которых мы не знали».
В Третьяковской галерее стартовал большой международный проект при участии крупнейших музеев мира.
В первом же зале нас буквально опрокидывает огромное (3,7 × 5,4) батальное полотно Ренуара «Битва при Седане», в окружении наивных и романтичных обнаженных русских красавиц Левитана.
Следующий зал посвящен нежным лирическим пейзажам Веласкеса, Домье и Родена.
Далее идет большая ретроспектива Марка Ротко времен его увлечения Лактионовым – тщательно выписанные, освещенные серебристым светом, падающим непременно слева, портреты крупных политиков и капитанов американской индустрии заставляют вспомнить Вермеера.
Сам Вермеер на этой выставке представлен «Мучениями святой Бригитты». Болезненные фантазии голландца оттеняются спокойным и широким, исполненным жизненной правды мазком «Капитанов королевской гвардии» кисти его земляка Босха.
Привлекают внимание пейзажи Сахары и Аравии, мастерски выполненные Айвазовским, и жанровая сценка Верещагина «В родильном отделении земской больницы».
Завершает выставку серия гиперреалистических портретов Малевича «Политбюро ЦК ВКП(б)», продублированных мраморными бюстами работы Даниила Хармса.
Рекомендуем заранее приобретать билеты на сайте музея!
26 января 2020
Masshtab lichnosti. В который раз читаю, что в писателе особо важен масштаб его личности. Правда, не всегда понятно, о чем речь. Можно попытаться понять путем вычитания. То есть не так важно, хорошо ли писатель пишет, да и о чем, льстит ли он сильным мира сего, каков он в быту (мучает близких, пьет, бьет, изменяет, прокучивает семейные деньги; брюхатит крепостных крестьянок; не отдает долги).
Всё это чушь. Главное – масштаб личности.
Мне вдруг показалось, что masshtab lichnosti относится к тем же загадочным непереводимым словам – культурным маркерам, что и китайское tao или маорийское hau. В общем, poshlost’, byt, intelligentsia, meshchanstvo.
Иногда кажется: там, где важнейшим качеством человека вдруг оказывается не то, сколь он хорош в частной и общественной жизни и в труде (писатель он или мастеровой[5]), – а его masshtab lichnosti – то рядом тут же появляются knout, ukaze, pogrom.
Еще о масштабах. София Парнок пересказывает свои разговоры с Ахматовой.
«Ахматова рассказала один необыкновенный случай. В 1918 г., когда Ахматова и Шилейко жили в Москве (время их романа), из Петербурга приехал Мандельштам с печальным известием. Он рассказал, что Гумилев арестован и ему грозит расстрел, надо использовать все связи и что-нибудь придумать. Шилейко, страшно обеспокоенный, отправился в Петроград. Мандельштам, под предлогом каких-то важных действий, не преминул взять у Шилейко денег (что впоследствии и оказалось главной причиной этой истории), которые тот без разговоров дал. Каково же было удивление Шилейко, когда он <в Петрограде>, после разговора с какими-то коммунистами и не добившись у них ничего, вдруг встретил Гумилева невредимым на улице» (Лев Горнунг, «Свидетель терпеливый…»: дневники, мемуары. М., АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019. С. 71. Запись от 5 января 1924 г.).
Если коротко:
Мандельштам выманил у Шилейко деньги «на освобождение Гумилева», который якобы арестован, что было враньем, которое обнаружилось буквально назавтра.
В примечаниях сказано, что София Парнок не любила Мандельштама; возможно, этот эпизод она нарочно рассказала в гротескном виде.
Возможно. Важно лишь понять, что поэтический гений Мандельштама не имеет никакого отношения ко всему вышесказанному.
29 января 2020
Читаю дневники Давида Самойлова. Многие мои знакомые ругают и мемуариста, и даже публикатора. Дескать, зачем копаться в подвалах души желчного и недоброго человека?
Да, среди записей Самойлова есть очень злые и, наверное, несправедливые. Однако я читаю их с удовольствием и весельем. Потому что хуже злых мемуаров – мемуары приглаженные, вежливые, «добрые», чтоб никого не задеть, не обидеть.