Попытка Леметра напасть на ребенка не осталась незамеченной, и офицер окончательно пришел в ярость. Он крепко схватил Леметра за руку; магнетизёру стало больно.
– Послушайте! – начал Леметр и мягко провел ладонью по дрожащему кулаку офицера. Он пытался просверлить взглядом глаза мужчины. – Отпустите меня и проследите, чтобы я беспрепятственно покинул дворец.
В движениях офицера показалась нерешительность, тень сомнения, крошечные лепестки раздражения.
– Повинуйтесь! – сказал Леметр.
Ему нужно овладеть голосом.
– Держи его крепче, Фергус! – крикнула леди Элис. – Я пойду за помощью.
Она поспешила из зимнего сада.
Фергус? Это ведь его имя герцогиня назвала в трансе, когда Леметр выудил ее пикантные секреты. Это же имя – Фергус Сиборн – сегодня появится в The Illustrated London News и рассмешит всю Англию.
Леметр ударил любовника герцогини по лицу шкатулкой из черного дерева. Он попал офицеру по скуле. Хватка его ослабла. Леметр вырвался и побежал к выходу. Листья хлестали его по лицу. Он слышал позади себя быстрые шаги и крики. Удивительно, но магнетизёр не чувствовал страха, лишь красный гнев. Эти фарисеи прогоняли его из Храма власти. А ведь он был так близок к цели!
Леметр рискнул взглянуть через плечо. Сиборн несся за ним по пятам. Чтобы бежать быстрее, этот триумфатор бросил саблю.
Далеко еще до выхода?
– Заприте дверь! – запыхавшись, прокричал ухажер герцогини.
Леметру тоже недоставало воздуха. Однако ему все же хватило сил, чтобы рассмеяться. Конечно, он все предусмотрел. Неужели эти простофили думали, что он вслепую попадется к ним в ловушку?
– Саймс! – крикнул Леметр как можно громче.
Он верил, что не зря возлагал надежды на талант помощника.
– Саймс!
Почему он не отвечал?
Дверь была открыта, парк перед зимним садом – пуст. Саймса нигде не было видно. Значит, ему все-таки не удалось проникнуть на территорию дворца. Несмотря на отсутствие жулика, у Леметра все равно получилось выбраться.
Он прошмыгнул на волю. После влажного тепла, висевшего между растениями, его сразил холод зимнего утра. Заслышав позади шаги Сиборна, магнетизёр побежал в два раза быстрее. Он уже миновал дворец. Из-под его ботинок брызнул гравий.
У ворот дворца теснилась толпа. Люди поднимали в воздух бумажки и что-то кричали. Кулаки гремели по железным прутьям. Голоса громко протестовали. Дворцовая стража пыталась помешать женщинам и мужчинам протолкнуться через открытую часть ворот. Зеленый берет Саймса светился среди чепцов и цилиндров.
– Держите этого человека! – крикнул Сиборн, но, казалось, приказа никто не услышал.
Леметр почувствовал на спине чью-то руку. Будь он в зимнем пальто, преследователь мог бы схватить его за полы.
Нужно как можно скорее затеряться в толпе.
– Во имя королевы. Пропустите! – закричал он, проталкиваясь через спины дворцовой стражи.
Неужели приказ подействовал? Или люди просто не ожидали опасности с этой стороны дворца? Они в самом деле стали расходиться. Леметр протиснулся между красными сюртуками. Кто-то больно ткнул его в бок. На миг он замер. На голову ему обрушился удар. Магнетизёр покачивался в лесу плеч, пальцев и лиц. Затем кто-то схватил его за воротник. «Сиборн!» – пронеслось в сознании Леметра. Но рука появилась откуда-то спереди и втянула его в толпу. Он споткнулся и сбил цилиндр с головы мужчины.
– Стоять! – прокричал позади преследователь.
У дворцовой стражи не хватало рук, чтобы поймать одного человека. Тем более хотевшего покинуть дворец, в то время как все остальные пытались проникнуть внутрь.
Перед Леметром появилось лицо Саймса, искаженное весельем. Помощник держал в руке шляпу – хомбург[89]. Леметр почувствовал, как британец нацепил его ему на голову. Шляпа была велика и соскальзывала на глаза. Но магнетизёр сразу понял, что вещица нужна не для элегантности, а для маскировки. Эта форма шляпы, наряду с цилиндром, была у лондонцев в моде: казалось, каждый второй в толпе носил хомбург.
Саймс вытащил магнетизёра из толпы. Их никто не остановил.
Садясь в ландо, Леметр услышал далекий окрик Си- борна. На козлах сидела мадам Менье. Рядом с ее напоминающей гриб фигурой он почувствовал себя в безопасности. Опустившись на сиденье напротив, Саймс одернул рукава пальто и рассмеялся.
– Как вы согнали людей к воротам? – переводя дыхание, спросил Леметр.
Карета тронулась, и он в последний раз взглянул на суматоху перед Букингемским дворцом.
– Я просто устроил переполох, – рассказал Саймс. – По дороге во дворец я останавливал прохожих и спрашивал, действительно ли сегодня королева в тронном зале разъясняет содержание дневников. – Он хохотнул. – И правда ли, что каждый подданный может лично посмотреть, как будет восстановлена честь монархии.
– Ловко придумано, Саймс. – Леметр пригладил волосы. – Для англичанина его королева – как для француза женщины и вино. Так мы смогли хоть немного посеять раздор в британскую монархию. Но, боюсь, большего нам не удастся.
Он со злобой вспомнил, как трио, состоящее из графини Анны Дорн, Фергуса Сиборна и леди Элис, появилось из кустов.
Обращаясь к Саймсу, Леметр сказал:
– Королева Виктория ускользнула. Англии придется обойтись без меня. Но зато у меня есть второй амулет. А когда я заполучу третий, мы еще посмотрим, сможет ли хоть какой-то европейский правитель мне противостоять. Саймс! Мы отправляемся в Россию.
Глава 38. Лондон, декабрь 1851 года
Анна никогда бы не поверила, что однажды будет так торопиться в тюрьму. Казалось, у дрожек, везущих ее из Букингемского дворца в Ньюгейт, были самые маленькие колеса и самая старая упряжная лошадь.
– Поспеши, добрый человек! – снова и снова кричала Анна кучеру.
Дома и прохожие проносились мимо со скоростью разогнанных уток.
Леметр улизнул. Но вина его была доказана. Фергус Сиборн – он был статным парнем, Анна могла понять леди Элис – вернулся в зимний сад без магнетизёра, но сразу же выхлопотал королевское постановление, прекращающее разбирательство против Дюма. Француза помиловали.
Однако лорд-судья Дигби еще ничего об этом не знал. Весть нужно было доставить в тюрьму как можно скорее.
Леди Элис вызвала дрожки. Она тоже хотела сесть в карету, но Анна ее не пустила. Элис нужно уладить все во дворце: унять принца Альберта и рассказать леди Эсми о том, что произошло, когда та очнется от невольного сна. Наконец перед каретой появился отталкивающий фасад тюрьмы. Все в Анне так и норовило выскочить на улицу и побежать к лорду-судье Дигби. Как же долго кучер вытаскивал инвалидное кресло из кузова!
Наконец Анна сжала в кулаке конверт с прошением о помиловании. Она села в инвалидное кресло и как можно быстрее поехала ко входу в тюрьму.
Лорд-судья Дигби сообщил, что приговор еще не привели в исполнение, однако в камеру Дюма уже пришел священник. От облегчения Анне захотелось броситься собеседнику на шею. Но тут Дигби усомнился в подлинности помилования. Графиня постукивала указательным пальцем по королевской печати и убеждала его, пока судья не уступил. Затем он притворился, что не может разобрать шрифт. Влага на руках Анны смазала некоторые буквы, пока она передавала бумагу туда-сюда. Но текст все еще было видно. Вырвав документ у лорда-судьи, графиня зачитала помилование вслух. Наконец она воззвала к чести Ее Величества, королевы: теперь доброе имя монархини восстановлено благодаря Анне и леди Элис. Дигби смирился с поражением. Он приказал надзирателю отвести графиню Дорн к Дюма и освободить писателя из тюрьмы.
Коридоры в подземном мире Ньюгейта были, как всегда, тускло освещены. Стены блестели от влаги и селитры. Дверь в камеру Дюма была открыта. Оттуда лился мягкий свет свечей и доносились громкие голоса. Прибыв в камеру, Анна обнаружила, что в ней не осталось ни одного свободного уголка. Туда принесли стол. На нем стоял канделябр с тремя догоревшими свечами. Дюма, сидя на табурете, исписывал лист бумаги. Другие страницы лежали рядом с ним в небольшой стопке. Александр писал летящим пером и безмолвно двигал губами. На скамье сидел священник: он диктовал, размахивая бутылкой вина. Анну двое мужчин не заметили.
Что здесь творится?
– А в заключение! – воскликнул священник с большой сердечностью в голосе. – В заключение… – Он сглотнул. Глаза его блестели, как во время пылкой проповеди. Наверное, отчасти в этом была заслуга вина. – . Иисус не позволяет Марии Магдалине выйти замуж за Понтия Пилата.
У Анны перехватило дыхание.
Александр горячо закивал.
– Неплохо. Но можно еще увлекательнее: свадьба уже назначена, и у героя остается совсем мало времени, чтобы успеть в церковь.
– Тогда еще не было церквей, – возразил священник. – Надо взять римский храм.
– Или тюремную камеру. – Голос Анны взорвался среди писательских идей.
Мужчины встрепенулись.
Александр посмотрел на Анну.
– Графиня! – воскликнул он. У него в бороде висела понюшка нюхательного табака. – Я ждал вас раньше.
– Вообще-то я пришла спасти вас от виселицы. Хотя за богохульство вам стоило бы провести в заточении еще несколько месяцев.
– Значит, у вас получилось? Я свободен? – Александр вскочил.
Чернильница опрокинулась, залив бумагу. Священник поспешил к столу и попытался спасти текст от утопления.
Анна кивнула. Она разрывалась между возвышенным чувством триумфа и гневом из-за богохульства Александра.
– Помилованы, – коротко сказала графиня, сдвинула строгие брови и поджала губы, чтобы не улыбнуться.
Подбежав к Анне, Александр схватил ее за руки. Она ощутила мозоли у него на пальцах и почувствовала запах человека, слишком долго не принимавшего ванну, – а все это значило, что он был живым.
Она обвила руками тело Александра, там, где когда-то был большой живот, и позволила блаженству лишить ее самообладания.
Ледяной воздух грозился вновь засыпать город снегом. Перед тюрьмой возвышалась виселица; ветер играл с обледеневшей петлей. Жандарму Кюнену пеньковая веревка напоминала канат беспрестанно бившего колокола. Да только на богослужение никто не шёл.