— Так точно, — откликнулся капрал. — Порченая кровь!
— Барона сейчас в городе нет, а что до Выродков, — Рико сантиментов не признавал, — так вы слышали про Эрлика Слотера?
Джеймс Кегнит слегка усмехнулся. Все, кто пожил в Уре хоть раз да слышали об Эрлике Слотере по прозвищу Три Клинка, полученному за длинный язык, длинную шпагу и член тех же характеристик.
Всеми тремя клинками Эрлик владел безупречно, да только вонзал куда придется, не думая о последствиях. Отбившись от рук даже собственного главы клана, пустой на голову бретер на какое-то время сделался головной болью всего Блистательного и Проклятого, нарываясь по пустякам и сокращая поголовье уранийских нобилей (предварительно наделенных ветвистыми рогами) едва ли не быстрее, чем чума.
А закончилось все тем, что…
— Эрлика Слотера нашли в канаве, с перерезанным горлом и тремя десятками ран от ножей и шпаг.
— Ага. А еще пулями так нашпиговали, что брось его в канал, и можно было к ногам груз не привязывать — сам на дно уйдет, — поделился подробностями Рико. — И ведь лучше его бойца было не сыскать во всем протекторате, никакой Сет-Ублюдок в подметки не годился… Это я к тому, что какой бы не был гусь, а в печь влезет. Если надо — и по частям.
— Слышали капрал?
— Слышал, — спокойно откликнулся тот. — Ну, так то вы, господа из Ура. Вашему люду с демонами что резаться, что отплясывать не впервой. У вас даже вампиров на кол не сажают, как увидят, ходят себе среди людей спокойно. А мы народ провинциальный, для нас что не диковинка, то дикость.
— Откровенность за откровенность. Могу я рассчитывать, что ваш люд останется в строю, если дело дойдет до жаркого?
В безжизненно-безмятежных глазах капрала впервые мелькнуло какое-то осмысленное выражение.
— Обижаете, мессир мастер-лейтенант. Мы — люди пограничья. У нас с одной стороны Лютеция, с другой Ур, с третьей вечно мятежный Фронтир, а с моря — так вообще пираты всех цветов кожи. Нас напугать трудно. Только с демонами пока непривычно.
Люди за его спиной довольно заворчали, демонстративно забряцали оружием, принялись крутить усы, да воинственно зыркать из-под бровей.
Хороший настрой. Кегнит позволил себе улыбку.
— С демонами, говоришь…
— Так к баронессе родни, рассказывают, родни понаехало. Неужто они другой крови?
«Осведомители»! Да случайно встреченный патруль знает не меньше, чем доносят в секретных депешах Второго департамента. Предшественник, похоже, так и не сумел наладить толковую работу по сбору информации. А, впрочем, это вечная проблема маленьких городов — все друг друга знают, информация расходится быстро, обрастая слухами и подробностями; фильтровать и контролировать ее распространение представлялось крайне затруднительным, а прислали его именно за этим.
Джеймс Кегнит был произведен в особое звание и командирован в Наол «в помощь» коменданту уранийского гарнизона не только из-за обострения ситуации на границе с Лютецией. Настоящим поводом стали сведения об участившейся активности Древней крови во Фронтире и в этом стратегически важном захолустье. Сведения эти надлежало проверить, отсортировать, проанализировать и связать в единую картину, каковую и расписать для вице-канцлера во всех необходимых цветах. А в случае необходимости — затребовать поддержку военных и действовать по своему разумению.
Древняя кровь на войне фактор непредсказуемый, а потому — всегда чем-нибудь да чреватый.
За пару недель своего пребывания в герцогстве Кегнит успел, насколько это возможно, проверить тех Выродков, что прибыли, не скрываясь, влекомые предвкушением войны, точно стервятники — тухлой тушей. От большинства интриг ждать не приходилось, они всего лишь следовали зову своей натуры: кровь, драка и трупы.
Затем мастер-лейтенант принялся отрабатывать наводку на супругу местного барона Хантера Лоту, в девичестве — Лоту де Моль, якобы происходящую из рода беглых лютецианских дворян-роялистов. Были все основания подозревать в ней исчезнувшую несколько лет назад из Ура Лоту Малиган.
Он снова произнес про себя четыре проклятых фамилии.
Слотеры, Малиганы, Морганы, Треверсы.
После каждой Кегниту хотелось плевать. Он искренне ненавидел древние семьи за тот хаос, который они сеют вокруг себя, за пренебрежение законами и жизнями простых смертных, за…
Кегнит осек себя и глубоко вдохнул. Достаточно «за». Он на службе, поэтому надо обходиться без личного.
Кстати, о службе…
— Раз уж у нас тут разыгралась такая демократия, — Кегнит с усмешкой повернулся к ожидающим его решения людям — своим и капрала, — продолжим опрос. Сержант Бергман?
— Мессир?
— Ваше мнение о штурме я уже слышал. Что вы думаете о самой необходимости штурма?
Белоголовый сержант встретил его взгляд с хмурым спокойствием.
— Информации недостаточно. Инициативу проявлять опасаюсь.
— А если я буду настаивать?
— Исходя из того, что я слышал, оснований для штурма не нахожу, мессир. Слухи о ночной активности фактического подтверждения не получили. Трупов нет, жалоб нет, пострадавших нет. Объяснения причины ночной стрельбы есть. Если барон Хантер действительно вхож к его светлости, то последствия необдуманной силовой… акции могут иметь непредсказуемые дипломатические последствия, чреватые в условиях напряженности на границах.
Он говорил спокойно, с преувеличенным вниманием разглядывая особняк, и у Джеймса Кегнита сложилось впечатление, что речь была заготовлена загодя и тщательно обдумана, пока он тут дискутировал то с капралом, то с Рико.
— Вы, похоже, не особо стремитесь сделать карьеру, сержант.
— Простите?
Бергман напряженно уставился на него, и Джеймс Кегнит кожей почуял агрессию. Сержант отреагировал, как растравленный пес. С чего бы это?
— Вы только что назвали предполагаемые действия старшего офицера необдуманными. А кто, по-вашему, будет рекомендовать вас к повышению, когда мы все здесь закончим. Тот, кто не утруждает себя думами?
Блондин слегка смешался, но тут же нашел, что ответить.
— Вы сами сказали «предполагаемые действия», мессир. Я комментировал тот вариант, что предложил сержант Рико.
Бывший Ночной ангел презрительно фыркнул. Не нравился ему новый помощник.
Джеймс Кегнит улыбнулся.
— Выкрутились, сержант. Вижу, не зря именно вас командировали мне из Ура, соображаете на ходу. Только вот думать стараетесь на два шага вперед, а иногда требуется — только на один.
— Мессир?
— Как, по-вашему, зачем, планируя захват особняка, я собрал целую толпу вооруженных людей перед воротами замка и вместо того, чтобы дать команду на приступ, устроил тут широкую дискуссию с подчиненными с топтанием и бесцельным бряцанием шпагами? Это в лучшем случае глупо. Почему я до сих пор не отправил пару подручных притащить пресловутые лестницы, как толково присоветовали мне вы?
— Вы… э… — Бергман смутился.
— Провокация, дружок, — сипло сказал Рико, игнорируя уставные отношения. — Старая добрая провокация. Сейчас по всему особняку от окна к окну бегают обитатели, лихорадочно обсуждая, чего ждать, набивая мушкеты и аркебузы порохом и распихивая по углам грязное белье. А мы пришли — поговорить. В Ночных ангелах так богатых «терпил» грузят. Подгонишь побольше рыл на переговоры, мануфактурщики да лавочники и начинают потеть. Тут с них сальце и соскребают.
— Именно, — кивнул Кегнит. — Если не знаешь толком, что искать, заставь это что-то прятать. Тут хвост и вылезет. Сержант Рико — продолжайте создавать видимость активности. Капрал, переходите в подчинение моего человека. Исполняйте всего его команды. Бергман, вы идете со мной. У нас с графом Тасселом уже сложилось знакомство. Есть смысл продолжить.
Подчиненные отсалютовали.
Кегнит протянул руку и несколько раз дернул за сигнальный шнур на воротах, выполненный в виде хвоста ажурного бронзового черта, карабкающегося по пикам.
Не раздалось ни звука, но через какое-то время двери парадного входа отворились, и к воротам зашагал человек. К удивлению Кегнита это был не слуга, а его давешний знакомец, граф Генри Тассел собственной персоной.
— Не слишком увлекайтесь имитацией, Рико. Следите за особняком, — негромко сказал он, не оборачиваясь. — Если мы действительно имеем дело с Древней кровью, события могут развиваться непредсказуемо, так что будьте готовы и к… гм… силовой акции с непредсказуемыми политическими последствиями. И все-таки отправь пару человек за лестницами.
— Доброе у-утро, л-лейтенант, — поздоровался, слегка заикаясь граф. — Вы п-похоже, спать не ложились.
Он остановился у ворот, не торопясь, однако их открывать. Спокойно, с легкой полуулыбкой смотрел через решетку, перебрасывая взгляд с Кегнита на его людей и обратно. От графа несло вином, и умываться с утра он, похоже, не пробовал. Волосы в беспорядке, камзол наброшен на плечи кое-как, рубашка не заправлена и вся пятнах — красных от вина, зеленых от травы и коричневых от земли. Не переодевался с тех пор, как тут ночью по всему саду кувыркался с пистолетами.
На одной руке зачем-то перчатка в такую жару, другая наголо.
Он выглядел так, словно был пьян вдрызг. Не трезвел, спать не ложился, заключил Кегнит.
В той руке, что в перчатке — бутылка, оплетенная соломой. Похоже, запасы хорошего вина подошли к концу, и его милость добрался до кухонных запасов.
Ну да, ну да, мы помним легенду. Пьяный кутила-граф, приехавший к женщине, которую когда-то пытался совратить и планов своих не оставил даже несмотря на ее замужество. Снова не обломилось, вот и надрался, как последний сапожник и устроил пальбу из пистолетов в воздухе, да по картинам в доме.
И как хозяева не выставили? Баронесса совсем не боится ни мужа, ни злых языков? Древняя кровь — Древней кровью, но у пограничных баронов нравы весьма патриархальные.
— Доброе утро, Генри, — широко улыбнулся Кегнит. — А вы, похоже, остались без слуг? Сами за привратника?
Намек прошел мимо ушей, уранийский граф не попытался открыть ворота.