3 В 1839 г. Эмилия Тимм вышла замуж за К. Брюллова; вскоре они развелись по его инициативе. Ходили слухи, что причиной была добрачная связь Э. Тимм с отцом.
4 Имеется в виду А.Х. Бенкендорф.
5 Речь идет о жене археографа и переводчика Дмитрия Ивановича Языкова (1773–1845) Прасковье Петровне.
6 с архиепископом во главе (фр.).
7 Ни покакать, ни пописать! (фр.).
8 Учреждение для губернских правлений было утверждено Николаем I 2 января 1845 г. См.: Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2-е. Т. 20. Отд. 1. 1845. СПб., 1846. С. 16–60.
И у нас, любезнейший Булгарин, стоит ужасная погода: дождь, ветер и холод. Вчера ночью разразилась ужасная гроза, и наступил жар, сырой и удушливый.
Я хлопочу о нашем деле со всеусердием. Л.В. Д[убельт] полагал, что лучше будет, когда я сам напишу к гр[афу] О[рлову], и отдал мне твое к нему письмо. Я нашел, что в твоем письме находятся доводы невозразимые, и потому оставил его в полной силе, прибавив только другое, свое письмо, с которого копию при сем посылаю1. Засим Д[убельт] советовал мне посетить графа О[рлова] накануне доклада и попросить предварительно. Полагая, что граф в Стрельне, я в прошедшую субботу отправился туда и не нашел его, просил Д[убельта] доложить без моего визита, но, получив вчера вечером прилагаемую записку2, еду сегодня опять в Стрельну. Что-то будет? Не знаю и мало надеюсь, но употреблю все свои силы и красноречие.
Алеша просил меня извинить его пред тобою, что он давно не писал. Он в ужасных хлопотах: объяснился с Эмилией и получил ее согласие. Вследствие этого я написал к отцу и матери3 ее формальный запрос: хошь не хошь, а не то как хошь. Ожидаю ответа с нетерпением и не сомневаюсь в успехе, хотя на сумасброда считать нельзя. И Вася оказался совсем не другом: все мои ему благотворения – Butter an golden geschmiert4. Не знаю, что они так важничают ею. Осрамили, загадили, а теперь ломаются. Алеша ее любит страстно, и делать с ним нечего: ведь ему 30 лет от роду. Что-то будет!
Я одержал победу над Вронченком – заплатил не 300 р., а только 75 р. сер[ебром] за три паспорта5, и многих других этим осчастливил.
Жаль мне, что ты лишишься беседы Шенига6. Его подбили немцы, особенно жид Мадаи в «Allgemeine Zeitung», где он выставил его мерзавцем и шпионом.
И этот Мадаи теперь секретарем у великой княгини Елисаветы Михайловны в Висбадене7. Вообще этот Дерптский университет, с своими претензиями, аномалия в России и много способствовал к отчуждению ваших чухон от России. Того и смотри, что его отправят ad patres8, куда отправили Российскую академию9. Если б Ув[аров] не боялся немецких газет, давно бы уже его уничтожил. По мне, лучше уничтожить, нежели унижать и гадить скверными профессорами, как делают теперь. Вот люблю университет Петербургский: ничему не учат, здравия желают и ставят безграмотных чиновников 10-го класса. Больше и не надо.
Здесь господствует общая грусть по причине безнадежного положения великой княгини Александры Николаевны10. Если б она не была беременна, то уже давно бы не жила. Угасает, бедненькая, ежеминутно. Участие в судьбе ее и в горести Государя и Государыни всеобщее и искреннее.
Надеюсь, что будущее мое письмо будет полнее, интереснее и приятнее, прощаюсь с тобою и прошу кланяться твоим домашним
Твой друг Греч
РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 2. Ед. хр. 257. Л. 1–2.
1 Письмо Булгарина от 30 апреля 1844 г. см.: Видок Фиглярин. С. 460–462, июльское письмо Греча: Там же. С. 464–465.
2 Записка не сохранилась.
3 Тимм Эмилия (урожд. фон Циммерман).
4 Все равно что масло по солнцу размазывать (нем.).
5 Имеются в виду заграничные паспорта. Согласно указу «О дополнительных правилах на выдачу заграничных паспортов» от 15 марта 1844 г. нужно было заплатить за паспорт 100 руб. серебром за шестимесячный паспорт. Греч обратился с прошением к императору о бесплатном паспорте. Разрешение было дано; Гречу даже выдали 1000 р. серебром за публикацию за рубежом статей в защиту России (см.: ГАРФ. Ф. 109. Оп. 221. Ед. хр. 84. Л. 101).
6Шениг Николай Игнатьевич (1797–1860) – полковник в отставке; в 1842–1844 гг. служил в Дерпте помощником попечителя Дерптского учебного округа Е.Б. Крафстрема и подружился там с Булгариным. В настоящий сборник включена публикация писем Булгарина к нему.
7Мадаи Карл Отто фон (1809–1850) – правовед, профессор Дерптского университета в 1837–1843 гг., с 1843 г. служил советником при дворе герцога нассауского Адольфа Вильгельма, мужа (с 1844 г.) великой княгини Елизаветы Михайловны (1826–1845).
8 к праотцам (лат.).
9 Российская академия, занимавшаяся изучением русского языка и словесности, возникла в 1783 г., а в 1841 г. была преобразована в Отделение русского языка и словесности Петербургской академии наук.
10 Великая княгиня Александра Николаевна умерла от преждевременных родов 29 июня 1844 г.
Посылаю уведомить тебя, carissimo Taddeo, что я был вчера вечером у гр[афа] О[рлова]. Он принял меня как нельзя лучше, выслушал все мои доводы и обещал сделать все, что можно. При сем случае уверился я, что он о тебе вовсе не дурного мнения, отдает справедливость твоему уму, дарованиям и заслугам и жалеет только, что у тебя голова не холоднее. Разумеется, что я тут еще приругнул тебя, как водится между друзьями. Сегодня Л.В. Д[убельт] докладывает ему по нашему делу, и лишь только что узнаю, тотчас же сообщу тебе.
Твой Греч
РГАЛИ. Ф. 1231. Оп. 1. Ед. хр. 6. Л. 10.
Любезнейший Булгарин!
Поспешаю тебя уведомить, что я попросил согласие старика Тимма на брак его дочери с Алешею и отправил тотчас в Гейдельберг с письмом к пастору, который будет махать руками. За дружеское твое предложение усилить жалованье Алеши искренне благодарю, но надеюсь, что успею уделить ему кое-что, не касаясь общей или твоей кассы. Ведь и ты теперь не бобыль: есть о чем тебе подумать.
О нашем деле у О[рлова] и Д[убельта] еще ничего не знаю. Авось – либо! Если это не удастся, я намерен просить места барона Мейендорфа1 в Париже (агента Мин[истерства] финансов), которое не занято. Так как я не имею на это место никакого права и вовсе неискусен и неопытен по сей части, то почти уверен, что буду иметь успех.
Ты напрасно на меня жалуешься, сетуешь и подозреваешь меня в манерности, холодности и измене. Скажи, на кого я променял тебя? С кем я дружен и в союзе? С Шпицигером, с Гасфельдом2 – что ли? Нет, любезнейший Фаддей! Я все твой верный, искренний друг, но испортился, как старые часы, не смазанные и не заведенные: ключик истерся!
Если увидишь Мальвину Беренс, скажи ей, что я на днях напишу ей о ее деле. Грешный человек – люблю коротать время с фартучками, именно с теми, которых не подъимаю, а только воображаю, как там раздеть и слюниться. Но лишь только вкусил ее телес собольего мороженого между двух беломраморных колонн, очарование исчезает, беседа умолкает и грешный уд лезет в свою нору. Для того я и берегу этих пташек как сырое яичко. Лишь только полился белок – все кончено.
У С.В. Колотникова завелась прелесть: одиннадцатилетняя девочка, страдавшая два года лишением ног и вылеченная магнетизмом Пашкова3, но еще слабая. Красавица писаная, умница, дитя – чудо! Родилась в Костроме. Отец – отставной шнапс-капитан. Мать приютилась у добрых Колотниковых, которые делают ей добро как родной. Они останутся здесь до зимы. Чудо, говорю тебе!
Прощай, любезнейший! Не ворчи на твоего друга Греча
РГАЛИ. Ф. 1231. Оп. 2. Ед. хр. 8. Л. 53–54.
1Мейендорф Александр Казимирович (1798–1865), барон – агент Министерства финансов во Франции в 1830-х – первой половине 1840-х гг.; камергер.
2Гасфельд Иван Петрович (Иоганн Петерсен; 1800–1894) – датчанин, преподаватель английского языка в Петербурге; муж приемной дочери К.П. Безака и С.Н. Греч Ольги Константиновны. Автор ряда книг: Английские уроки. СПб., 1849; Опыт о преподавании. СПб., 1851, и др.
3Пашков Андрей Иванович (1792–1850) – генерал-майор в отставке, «стяжавший себе большую известность своими магнетическими лечениями» (Корф М.А. Записки. М., 2003. С. 129).
Поспешаю известить тебя, любезнейший Булгарин, что гр. О[рлов] представлял нашу записку, подкрепляя ее своими объяснениями, но последовало неотменимое решение: снестись с Ув[аровым]1. Теперь Леонтий Васильевич спрашивает: должно ли снестись с Ув[аровым], и в этом случае хочет подкрепить нашу просьбу своим личным ходатайством. Или: оставить дело так, как есть, чтоб избежать формального отказа, который, весьма вероятно, последует от М[инистерства] просвещения2. Как ты думаешь? Дай знать. Вопрос в том, когда лучше просить ходатайства Надвислянского3, теперь ли или после решительного отказа? Я боюсь сказать в этом случае какое-либо свое мнение, ибо, право, стал в тупик.
Ожидаю ответа поскорее.