Ну, а пятнадцатого августа на орбиту наконец-то успешно вышла станция «Салют». Вообще-то это было место моей грядущей работы, но сначала туда должны слетать Волынов на одном «Союзе», Хрунов и Елисеев на другом. И только потом станцию начнем обживать мы с Гагариным. Или, если что-то пойдет не так, наши дублеры – Береговой и Фроловский.
Глава 22
Как и в прошлом Антонова, у нас дельтапланы быстро приобрели популярность, только немного пораньше, чем там. Еще не дожидаясь результатов испытаний в ЛИИ, в КБ Челомея по нашим чертежам начали строить свои две штуки, и в конце апреля и моторный, и безмоторный варианты полетели. Воздушную стихию покоряли энтузиасты во главе с самим Владимиром Николаевичем.
Потом, посмотрев, как на безмоторном дельтаплане парит Вера, новыми летательными аппаратами заинтересовался Гагарин и даже написал докладную записку о желательности введения соответствующего раздела в курс подготовки космонавтов. И наконец, меня вызвал Брежнев. Я даже забеспокоился, неужели и этот хочет полетать, но оказалось, что дело обстоит несколько наоборот.
– Вить, ну головой же надо думать! – выговаривал мне Леня. – Ладно там ты, все-таки молодой, здоровый, детство в ж… играет, но старому-то дураку Челомею зачем было потакать? А если разобьется? Кто за него новую ракету будет делать?
– Леонид Ильич, – кротко сказал я, – когда вы по Завидову раскатывали на моноколесе, про вас говорили то же самое, причем с использованием тех же самых слов. Правда, вместо упоминания пятой точки использовали «седина в бороду, а бес в ребро». Кто именно, я закладывать не буду, это они не со зла, а от большого беспокойства за ваше здоровье.
– Хм, – слегка смутился Леня, – так я же на нем не летаю, а по дорожкам катаюсь. Если даже и упаду, то мордой в грязь, и все. Но до сих пор, кстати, не падаю. А с неба если кто сверзится, так это костей не соберешь. В общем, ты эту нашу беседу все-таки до Владимира Николаевича донеси. И сам постарайся летать поменьше и понезаметнее, чтобы ему было не так обидно. И кстати, Гагарину тоже намекнуть не помешает. На истребителе не разбился, смогли удержать, так ты ему теперь подсунул эти летающие палки-тряпки.
– Гагарин пытается совместить дельтаплан с водными лыжами. Старт с воды, посадка туда же.
– Тогда ладно, авось не утонет, но Каманину я все же сам скажу.
Сказать-то он сказал, вот только результат получился не совсем тот, который ожидался. В стремительно растущие ряды дельтапланеристов влился еще и Николай Петрович Каманин. Он, правда, предпочел вариант с мотором. А мне как-то раз предложил Фроловский:
– Наш аналог вашего дельтаплана, крыло Рогалло, было придумано в том числе и как средство возращения космонавтов на Землю, но оказалось в этом качестве неэффективным, что привело к его забвению. Может, у нас с дельтапланом получится?
– Вряд ли, – пожал плечами я. – А вот параплан вместо парашюта можно будет попробовать.
– Судя по названию, это планирующий, то есть управляемый парашют, – догадался Саша. – Можешь нарисовать?
– Могу, но не хочу. Лучше заказать, и в следующей посылке сюда придет полное описание с выкройками и фотографиями. Правда, у нас в космической технике и парапланы не прижились, они только для спорта.
– У вас, насколько я понял, вообще народ с жиру бесится, так что это не показатель. Прямо какие-то натуральные «хищные вещи века» Стругацких. Неудивительно, что ты оттуда сбежал сюда. Удивительно, что один.
– Так это может получиться далеко не у каждого. Без такого ограничения тут, действительно, было бы от наших не протолкнуться.
Однако и дельтапланы, и возможное проникновение в эту действительность парапланов были всего лишь разновидностью активного отдыха. А работой, помимо подготовки создания марсохода, являлось и способствование развитию советской вычислительной техники, что, кстати, я обещал Косыгину. Да и дальнейшее освоение космоса без этого оказывалось под большим вопросом.
Я был согласен с Фроловским, считавшим, что количество посвященных надо увеличить еще на одного человека – специалиста в области кибернетики. Правда, Сашины предложения по персоналиям мне не показались бесспорными. Его кандидатурами были Глушков, Китов, Старос и Брук. Естественно, кто-то один из них.
– Староса можно исключить сразу, он американец, – вздохнул я. – Глушков зациклен на своей ОГАС, а ведь ничего такого до сих пор не смогли сделать даже у нас. То есть он, подобно большинству энтузиастов, склонен сильно преуменьшать трудности на пути реализации своих идей. Остаются Китов и Брук. И мне интересно – а Лебедев-то почему не вошел в число твоих кандидатур?
– Потому что большие и сверхбольшие ЭВМ в твоем мире – тупиковая ветвь развития, а он занимается именно ими.
– Во-первых, не такая уж тупиковая, у суперкомпьютеров есть своя, пусть ограниченная, ниша. А во-вторых, мало ли кто когда чем занимался! Я вон одно время даже тексты для песен писал. А ты до знакомства со мной вообще сочинял счетные триггеры на германиевых транзисторах, и не больно-то тебе это помешало.
– Возможно. Но какие-то предложения по методике отбора у тебя есть?
– Разумеется.
Я огляделся по сторонам. Так, эта коробка, кажется, подойдет. Ее надо закрыть, скрепить изолентой и прорезать сверху круглую дырку диаметром миллиметров сто.
Когда это было проделано, я вырезал из ватмана четыре одинаковых прямоугольника размером со спичечный коробок и написал на них:
Китов
Лебедев
Брук
Кто-то еще.
Потом сыпал бумажки в коробку, потряс ее и предложил Саше:
– Тяни.
– Но почему не ты?
– Потому что я экстрасенс, сам до конца не представляющий пределов своих возможностей. А вдруг у меня именно сейчас проснется способность к тактильному восприятию текстов? У тебя такая вероятность намного ниже.
– А если я вытяну «Кого-то еще»?
– Тогда и будем думать, а заранее-то чего волноваться.
– Вот так, – хмыкнул я, когда Фроловский вытянул бумажку с надписью «Лебедев», – вопрос решен. И, по-моему, не так уж плохо. Косыгину доложу я, Семичастному ты. И само собой, оба скажем, что вопрос уже назрел и перезрел, чтобы не затягивали с проверками. Нам же с тобой надо будет по-быстрому организовать здесь Интернет.
– Что? – офигел Фроловский, давно знающий, что это такое.
– Всемирную сеть, связывающую как минимум половину компьютеров, имеющих соответствующее железо и софт. Здесь и сейчас наличествуют четыре планшета и смартфон. Те, что у Брежнева и Косыгина, трогать не станем, а три оставшихся устройства надо будет связать – например, через блютуз, увеличив дальность метров до двухсот. К моменту, когда нам утвердят кандидатуру Сергея Алексеевича, эта сеть уже должна работать. А потом она и для наших задач лишней не будет. Но в качестве первого шага ты будешь принимать участие в беседе с Лебедевым в режиме видеоконференции. Первый разговор лучше провести у него, тем более что ИТМВТ искать не придется, он рядом с ФИАНом.
Директора Института точной механики и вычислительной техники академика Лебедева, конечно, потрясли достижения мира Антонова в области компьютеров. Но не столько сами по себе, сколько их применение. Он даже не понял, что моя сентенция «у вас Амстронг слетал на Луну и сделал десять фотографий, а у нас какая-нибудь Маша сходила в туалет и сделала их сто» – это анекдот. Услышав такое, академик только мрачно кивнул. Со своей точки зрения он прав – вычислительные возможности смартфона или планшета многократно превосходят таковые всей электроники, задействованные в программе «Аполлон», вместе взятой, а как они используются?
Я, правда, в обеих своих ипостасях считал, что это просто прогресс, в истории которого бывало и не такое. И даже уточнил:
– В свое время Галилей, изобретая телескоп, наверняка мечтал, как с помощью этого устройства будут одна за одной раскрываться тайны Вселенной. Но вряд ли он мог себе представить, как малолетний рукоблуд, пуская слюни, смотрит в многократно превосходящий его телескоп бинокль на переодевающуюся женщину в окне дома напротив.
– Значит, я все же прав, считая приоритетным направлением развитие больших и сверхбольших ЭВМ, – покачал головой Лебедев. – Потому что всякие «МИРы», «Наири» и уж не помню, как называется то, что сделал Старос, в конце концов выродятся вот в это.
Он с отвращением посмотрел на планшет.
– Обязательно выродятся, – подтвердил я, – и это прекрасно. Так всегда бывает. Чем выше тираж и меньше стоимость любого изделия, тем больше вероятность, что оно в конце концов начнет использоваться для далеко не самых возвышенных целей. Я, например, ожидаю скорого оснащения микропроцессорами анальных затычек.
– Что это такое? – не понял Лебедев, хотя, по-моему, название двоякого толкования не допускало. Впрочем, в планшете нашлась фотография.
– Но зачем они вообще нужны? – продолжал недоумевать академик.
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Никогда не испытывал потребности в таких изделиях, однако это нисколько не мешает их существованию и применению.
– Да уж, – разочарованно сказал Лебедев, когда мы по завершении демонстрации достижений кибернетики мира Антонова сели пить принесенный секретаршей чай и закусывать его какими-то рогаликами. – Поначалу я даже расстроился, что мне лично попасть в ваш мир невозможно, а сейчас думаю – да ну его на…!
– Вот именно, – подтвердил с экрана планшета Фроловский. – Должен заметить, что виртуальное чаепитие имеет определенные недостатки по сравнению с ним же в реале. Жажда, например, утоляется совершенно недостаточно. И голод тоже.
– Между твоей спинкой и задним сиденьем засунута сумка, – просветил я своего соратника. – А в ней – три бутылки пива и бутерброды с красной рыбой.
– Откуда взялось пиво в твоей машине? – изумился Саша. – Или оно безалкогольное? У нас же его еще вроде, слава богу, не делают.
– Нормальное пиво, «Московское», специально для тебя положил.