– Тем, что вы лучше всех разбираетесь в бортовой электронике. Кроме того, у вас есть опыт успешно проведенной стыковки. Но главное – вы феномен.
Я заржал.
– Чего тут смешного? – удивился Келдыш.
– А вы разве не знаете этот анекдот?
«Приходит мужик к врачу и заявляет:
– Доктор, я феномен.
– И в чем же заключается ваша феноменальность?
– У меня при ходьбе яйца звенят.
– Э-э-э, батенька, так это называется не феномен, а мудозвон!»
– Имелось в виду не это, – слегка смутился Келдыш, – а ваши паранормальные способности. Вы сможете выжить там, где обычный человек, пусть идеально здоровый и тренированный, погибнет. Для чего, по-вашему, вас выдернули на медкомиссию сразу после вашего идиотского эксперимента с рентгеновской установкой? Кстати, какую точно дозу вы там отхватили?
– Порядка девяноста рентген.
– Вот-вот, и никаких остаточных явлений не обнаружено.
– Так, значит, эксперимент все-таки был не совсем идиотский? – уточнил я, пытаясь сообразить, кто же ухитрился настучать. И главное, как он узнал про наш с Антоновым эксперимент, паскуда?
– А вы что, были уверены в результате?
– Да.
– Вот поэтому вам и лететь. Несмотря на то, что ваш рост – метр восемьдесят пять, а вес – восемьдесят три.
– Худеть не буду, и не уговаривайте.
– И не надо. Наоборот, лучше слегка поправиться – небольшой жировой запас поможет вам в случае чего дольше продержаться без пищи.
– Так вы, значит, собираетесь сэкономить не только на радиационной защите, но еще и на жратве? Вот спасибо, блин! А без кислорода в случае чего мне что поможет продержаться?
– Подумайте, может, и тут у вас есть что-то. Так, значит, вы в принципе согласны?
– В верхах вашу идею уже утвердили?
– Шелепин, в общем, согласен, послезавтра докладываю Брежневу.
– А, ну тогда еще не все так трагично. Леонид Ильич точно будет против.
– Я в этом не уверен, но если вам интересен результат, послезавтра вечером будьте где-нибудь неподалеку от телефона, я позвоню.
Глава 27
Келдыш, как и обещал, позвонил мне сразу после беседы с Брежневым.
– Леонид Ильич не против того, чтобы вы баллотировались в члены-корреспонденты, – услышал я.
По нашей договоренности это означало, что на самом деле Леня не против четвертой лунной экспедиции, где главную роль будут играть не мои роботы, а я вместо них. На Академию же наук мне в свете внезапно открывшихся обстоятельств стало как-то начхать.
– Леонид Ильич ждет вас в гости завтра вечером, в двадцать один тридцать, – закончил Мстислав Всеволодович.
– Буду, – подтвердил я и сразу позвонил Октябрине, чтобы она срочно согласовала мой визит к Челомею. Для разговора с Леней надо более или менее точно представлять себе, во что меня собираются втравить.
Часа через полтора я выехал в Фили, а еще через час уже беседовал с Владимиром Николаевичем. Чувствовал он себя при этом несколько неудобно из-за того, что за моей спиной по наводке Келдыша начал предварительную проработку четвертой лунной.
– Ладно, – отмахнулся я, – начали и начали, чего уж теперь сокрушаться. Полет, значит, предполагается по схеме двух пусков?
– Да, разумеется.
– Не факт, я, пока ехал, всю дорогу боялся, что вы собираетесь весь комплект закинуть на орбиту одним «Протоном». Тогда это был бы гроб без вариантов.
– Нет, сначала лунный корабль с посадочным модулем, а потом вас и запас горючего. Кстати, это правда, что вы можете неделю обходиться без сна и при этом не терять работоспособности?
– Правда.
– А девять суток в случае чего протянете?
– Это в каком же таком случае?
– Вообще-то вам выделяется время на сон в пути от земной орбиты до лунной, а потом на обратном отрезке. Но вполне реально, что этими временами вы воспользоваться не сможете.
– Пожалуй, и девять суток протяну, – кивнул я.
Ну да, а чего тут не протянуть-то? Если спать на диване Антонова в двадцать первом веке, тянуть можно хоть месяц. Больше – наверное, надоест, да и то не факт. Даже если около Луны и на ней самой прыгать в будущее не получится, все равно как-нибудь выкручусь. Да уж, одиночный полет чреват и не такими сюрпризами. Зато никаких разногласий и конфликтов в экипаже точно не будет.
– Да, Вить, можешь на меня положиться, – гордо подтвердил Антонов. – Я не подведу.
– А это еще что за хрень? – удивился я, повнимательнее рассмотрев эскиз лунного посадочного модуля.
– Вы имеете в виду крепление жилого отсека?
– Ну, если эту конуру из фольги так можно назвать, то да.
– Шанс на самый крайний случай. Если при посадке случится перерасход горючего и его не станет хватать для нормального выхода на лунную орбиту, то отсек можно будет быстро отсоединить, это уменьшит взлетный вес килограммов как минимум на семьдесят.
– И лететь верхом на раме, соединяющей двигатели и баки? В одном скафандре?
– Наверное, такой шанс при всей его неоднозначности все-таки лучше, чем вовсе никакого. И кстати, скафандр тоже планируется облегченный. Не такой, в каких по Луне ходили американцы.
– Блин, вы тут меня своими новостями, наверное, решили уморить еще до полета. Что хотят сэкономить в скафандре?
– В принципе не так уж много, учитывая ваши особенности. Вот, смотрите…
Домой я возвращался, мягко говоря, в расстроенных чувствах. Вот почему все так уверены, что я с радостным визгом соглашусь на такую авантюру? И ведь теперь не откажешься – как никак герой, надо соответствовать. Тьфу!
Вера сразу заметила, что я чем-то сильно озадачен, но только спросила:
– Не расскажешь?
– Завтра пойдем в институт вместе, там и расскажу.
Разумеется, и спецы Семичастного, и я сам регулярно проверяли нашу квартиру на предмет наличия прослушки и вроде пока ничего не находили, но мало ли. В спецкомнатах института вероятность утечки сведений будет уж всяко меньше. Прямо с самого утра туда и пойдем.
– Значит, предлагают лететь одному… понятно.
Вера, услышав, что мне предстоит, ненадолго задумалась, а потом предположила:
– И небось еще дублером поставят Гагарина.
– Почему ты так решила?
– Ему можно будет объяснить, что на самом деле он вместо тебя не полетит ни при каких обстоятельствах. Другим – труднее. Вить, а отказаться никак нельзя?
– Никак, сама же понимаешь.
– Да, понимаю… а давай съездим на улицу Крупской? Прямо сейчас. В самое начало, где должен стоять памятник, но его пока нет.
– Зачем? – на всякий случай спросил я, хотя в ответе почти не сомневался.
– Ты только не смейся… но мне кажется, что там я смогу как-то понять, как пройдет твой полет. Только там, в других местах почему-то у меня ничего такого не получается.
– Не буду я смеяться. Поехали.
– Знаешь, Вить, мне кажется, что тебе будет очень трудно, но все кончится хорошо, – сказала Вера, когда мы, постояв минут пятнадцать в сквере, отправились домой. – Ты мне веришь?
– Да, конечно.
– Ой, ну разве можно лезть целоваться, когда ведешь машину?
– А почему нет? В правилах, насколько я помню, такого запрета не прописано.
– Мало ли, небось, просто не сообразили, когда писали. И раз уж тебе так неймется, то сиди спокойно и внимательно следи за дорогой, а целовать буду я. Вот только ремень перекину поудобнее, и сразу начну.
Встреча с Брежневым прошла в его московской квартире на Кутузовском.
– Ну что, Вить, все ты никак не можешь успокоиться? – попенял мне Леня с какими-то чуть ли не с оте-ческими интонациями, как только мы зашли в его кабинет.
Понятно, он хочет провернуть это дело так, будто я сам так на эту Луну рвался, что удержать ну никак не получилось. Чтоб, значит, его потом совесть не мучила, ежели что. Кстати, не такая уж, с моей точки зрения, плохая позиция. Она подразумевает, что у ее носителя есть пусть и не совсем совесть, но что-то на нее довольно похожее, которое тоже может грызть.
– Так ведь вам небось Келдыш рассказывал, что он надеется обнаружить в том кратере, – пожал плечами я. – И американцы туда наверняка собираются, у них по программе еще три экспедиции. Так что – надо.
– Да, Витя, надо. И ты, хоть иногда и смотришься прямо-таки каким-то разгильдяем, а временами и вовсе антисоветчиком, в душе все-таки настоящий коммунист. Всегда готов, если это необходимо партии и народу, первым шагнуть в неизвестность.
– Да, я такой.
– Тьфу! Вот только с тобой начнешь говорить как с человеком, ты тут же что-нибудь отмочишь.
– Вы же знаете, что высоких слов я не люблю.
– И правильно, это есть признак… а, ладно. Лучше расскажи, как ты оцениваешь шансы этой экспедиции?
– Более или менее объективно смогу их оценить месяца через три-четыре, а пока – в общем, как неплохие. То, что предлагает Челомей, – это почти та же самая «Луна-20», только с дополнительными движками для увеличения грузоподъемности и внешними топливными баками. В общем, ничего принципиально нового не планируется. Самая опасная часть, как мне кажется, это посадка на Землю, а она уже отработана. Правда, пока только с образцами.
– А мне говорили, что самое опасное – это старт с Луны и переход в корабль через открытый космос.
– Ну, там-то все будет зависеть от меня, а я до сих пор себя не подводил. Зато при посадке на Землю мне достанется только роль груза.
Это если мне не удастся отговорить Челомея от идеи сажать на Землю лунный модуль, мысленно уточнил я.
– Ну, раз уж ты настаиваешь…
Да не настаиваю я ни хрена!!! – разумеется, завопить это я себе позволил опять же только мысленно.
– …то Политбюро на ближайшем же заседании рассмотрит вопрос о четвертой лунной экспедиции. Вот только как быть с дублером?
– Да никак, – хмыкнул я. – Лететь могу только я, больше никто. Для любого другого такой полет будет мало отличаться от самоубийства.
– Это понятно, но подготовка без дублера наверняка привлечет ненужное внимание. Гагарин тебя устроит?