– Хорошо, что мне некому завещать…
– Почему, Фаина Георгиевна?
– Кому нужны в наследство неприятности и нытье? А больше у меня ничего нет…
– Фаина Георгиевна, вы верите в светлое будущее?
– Конечно, почему бы не верить в то, до чего точно не доживешь?
– В нашем доме вот этот молодой человек никогда не ездит в лифте, хотя живет на седьмом этаже, – шепотом сообщает знакомая, кивая на хлипкого вида парня, направившегося к лестнице. – Молодец, наверное, заботится о своем здоровье.
Раневская в ответ хмыкает:
– Или однажды, совершив в лифте мелкое хулиганство в уголок, застрял в нем надолго, и теперь лифт не переносит.
– Никогда не понимала, как женщины могут заниматься наукой. Вот я бы не смогла.
– Почему?
– Там же все точно, а у меня даже в рецептах приблизительно.
– Фаина Георгиевна, почему вы выходите не на своей остановке, а на одну раньше?
– Во-первых, экономлю билет, а во-вторых, трамваю и без меня тяжело.
Билет выдавался на всю поездку, независимо от количества остановок.
У Раневской с утра перевязана полотенцем голова. В ответ на сочувствующий вопрос «голова болит?», машет рукой:
– Меня преследует маньяк. Всегда. Всю жизнь.
– В чем это выражается?
– Где бы ни жила, наверху обязательно живет этот сосед, у которого что-то падает на пол, громыхает и катится…
– Курю так много, что на день уже не хватает коробки.
– Вы хотели сказать, пачки папирос, Фаина Георгиевна?
– Нет, милочка, именно коробки – спичек.
– Я так одинока, что поддержку оказывает только собственный скелет…
Это было не так, Раневскую любили и старались по возможности навещать, но она все-таки была одинока.
Спрашивают, много ли заработала, снимаясь в последнем фильме:
– Этого хватило бы на всю жизнь, умри я сегодня.
– Я в детстве тоже была Мичуриным.
– Вы? И чем вы занимались?
Раневская с гордостью:
– Пыталась высаживать орехи из конфет в цветочный горшок. Не прижились.
– Дни рожденья – вещь полезная.
Это заявление Раневской, которая страшно не любила всякие юбилеи и болезненно относилась к своему возрасту, удивляет окружающих.
– Чем же?
– У кого их больше, тот и живет дольше.
– Фуфа, почему вы не хотите идти к этому врачу, чем он вам не нравится?
Фуфой Раневскую звали близкие.
– Ты посмотри на рецепт.
– И что?
Раневская театральным шепотом подозрительно:
– Каким красивым почерком он выписан! Врачи не пишут так четко и понятно. Это подлог, он не врач.
– На своем памятнике велю написать: «Привет всем! До встречи!»
А еще она говорила, что нужно написать «Умерла от отвращения».
Возвращаясь из поликлиники, где сказали о необходимости срочной операции, приятельнице:
– Вон, даже черная кошка не стала дорогу переходить, решила, что с меня и так хватит…
Насколько опасно жить в человеческом обществе.
– Это смотря кто вокруг, стая или стадо. Стая сожрет, а стадо забодает.
Отрывая очередной листок календаря:
– Прошел целый год…
Домработница подозрительно:
– После чего это?
– С тех пор, как все в очередной раз осталось по-прежнему.
– Она сидит на жесткой диете, о пирожных даже думать не может, чтобы от мыслей не поправиться.
– Произойти может все, что угодно, – вещает знакомый.
Раневская разводит руками:
– У меня наоборот – происходит все, что неугодно.
На вопрос о состоянии здоровья со вздохом:
– Ни состояния, ни здоровья. Одна симуляция.
– Фаина Георгиевна, вам нужно бросить курить. Ну, соберите вы свою волю в кулак.
Раневская:
– Кулак слишком большой получится, могут не понять…
– Если возлюбить врагов своих, то что тогда делать с друзьями?
– Одиночество ужасно – мне даже поругаться не с кем!
Раневская ворчит по поводу одиночества:
– Одна-одинешенька…
Геннадий Бортников возражает:
– Фаина Георгиевна, но у вас есть мы, ваши друзья…
– Друзья! Не позовешь же тебя почесать спину, если приспичит. Приходится елозить по дверному косяку.
– Я порядочный человек и такого не допущу!
Раневская всплескивает руками:
– Что же вы, голубчик, столько времени скрывали свою порядочность?
Мало кто знает, что знаменитую фразу из кинофильма «Весна» «Красота страшная сила» Раневская придумала сама.
Но еще менее известно окончание этой фразы, в фильм не вошедшее.
Раневская в образе Маргариты Львовны, посмотрев в зеркало, произнесла:
– Да, красота страшная сила!
И тихонько добавила:
– А ее отсутствие еще страшней.
Со вздохом:
– Другие безвременно умирают, а я безвременно родилась…
Раневская считала, что опоздала родиться, ей бы больше подошел XIX век.
У актера флюс, он объясняет:
– Зуб мудрости прорезался…
Раневская, разводя руками, тихонько:
– Ну, уж если и это не поможет…
По поводу очень худой женщины, безо всяких женственных форм:
– Глядя на нее, я начинаю верить, что Ева создана из ребра Адама…
На чьих-то поминках после многих обычных хвалебных речей:
– Почему бы не сказать хоть десятую часть при жизни?
– Любовь Орлова никогда не жалуется, что у нее что-то плохо.
Раневская:
– Правильно, не хочет никого радовать.
– Легко простить другим недостатки. Вы попробуйте простить достоинства и успех.
Актриса кается после бурного романа на стороне:
– Не могу мужу в глаза смотреть. Меня совесть заела.
Раневская испуганно:
– Чего ж вы ее не кормите-то? Голодная небось.
– У NN совесть чиста, он ею не пользуется.
Читая некролог о ком-то:
– Надо же, при жизни был такой сволочью, а умерев, сразу перевоспитался!
– Фаина Георгиевна, как полагаете, какие женщины самые привлекательные?
– Те, у которых мужья в командировке.
– О, чтобы сохранить свои вредные привычки, нужна еще какая сила воли!
Марецкая о знакомом:
– Родился дураком… живет дураком… Может, хоть к старости поумнеет?
Раневская в ответ с сомнением:
– Вряд ли. Будет старым дураком.
– У него с водкой взаимная вражда. Она его губит, а он ее вообще уничтожает.
Актер хвастает, что его жена лучше всех:
– Самая красивая! У нее самые стройные ножки!.. Самая тонкая талия!..
Раневская шепотом:
– Голубчик, вы сильно рискуете.
– Чем?
– А вдруг найдутся желающие проверить?
Актриса рыдает:
– Он отверг меня!
Раневская успокаивает:
– Не переживайте, милочка, люди обычно отказываются от слишком дорогих вещей, которые не могут себе позволить.
Тихонько себе под нос:
– Или от всякой дряни…
– Меня в команду по шахматам не возьмут…
– Играть не умеете?
– Нет, жопа на стуле не поместится.
Вернувшись из гостей, Раневская немедленно отправляется в кухню. Домработница, которая не готовила ужин, зная, что хозяйка идет в гости, удивляется:
– Вы что, голодная, что ли? Вы же из гостей!
Раневская:
– Милочка, приличные люди из гостей уходят голодными.
До зарплаты три дня. Денег привычно нет.
Домработница:
– Денег уже нет.
Раневская:
– Еще нет. Так звучит приятней.
Объясняет внуку подруги, что такое хоровое пение:
– Это очень трудно: одновременно начать и одновременно закончить петь.
– А после начала?
– Тогда уже не так важно.
После выхода из больницы.
– Фаина Георгиевна, ну как?
– Плохо!
– Что такое?
– То процедуры, то уколы, то осмотры… Совершенно некогда было поболеть!
Услышав рассказ о большой толпе, пришедшей на похороны ненавистного многим чиновника:
– Это они собрались, чтобы убедиться, что закопают глубоко…
Женщины обсуждают знакомую:
– Чему она может радоваться? В жизни одни проблемы!
Раневская:
– Каждый имеет право быть счастливым по своему усмотрению.
– Я люблю всех, кроме тех, кого не могу терпеть и презираю!
– Быть Любовью Орловой очень трудно. Она икона, а к иконе каждый норовит приложиться.
– Я свой возраст не скрываю.
– Гордитесь им?
– Нет, из подозрений во вранье могут дать больше лет, чем есть на самом деле.
– Об одном я помню точно: у меня склероз!
– Парадокс медицины: чтобы поставить человеку точный диагноз, нужно произвести вскрытие. Но так как вскрытию никто подвергаться не хочет, лечат по приблизительным диагнозам.