Несколько больше известно о Якове Вандерхузе. Он был известен как верный сторонник Горби и его линии. В Чрезвычайном Комитете он был начальником секретариата. Как сообщил мне некто, работавший в этих структурах, его прочили на должность главы аппарата Координатора Земли (то есть Горбовского). Но после смерти Лены Завадской Вандерхузе как будто утратил интерес к политике. В течение месяца он сдал дела, отказался от всех полномочий и покинул Землю. Как сообщил мне один компетентный человек, новым местом жительства Вандерхузе избрал Энцелад. Что он там делал и делал ли что-нибудь - неизвестно. Уцелел ли Энцелад и где он теперь находится - гадать бессмысленно.
Валентин Петрович Завадский прожил долгую и в каком-то смысле счастливую жизнь. Насколько мне известно, он оставался руководителем Главной архивной службы Мирового Совета вплоть до 119 ғ, после чего принял предложение стать Президентом Академии Наук. В том же году он вошёл в Президиум Мирового Совета. Но при этом - никогда не входил ни в Чрезвычайный Комитет, ни в другие одиозные структуры, созданные Горбовским. Последние годы жизни он посвятил работе с КРИ, который к тому времени уже почти перестал общаться с людьми, но для Валентина Петровича иногда делал исключение.
Завадский умер в конце 140 ғ, не дожив до катастрофы буквально полгода. Ему можно позавидовать.
Судьба Горби слишком известна, чтобы я тратил на него время. Замечу только, что мне претит, когда его выставляют единственным виновником произошедшего. Разумеется, я отдаю себе отчёт в том, что публикуемый текст будет способствовать именно этому. Но даже если принять его за истину - что Горби был тагорянином и готовил уничтожение земной цивилизации - это никоим образом не снимает ответственности с непосредственных участников событий.
В книге упоминается Пол Макартур. Я мог бы написать о нашем первом Президенте объёмистый мемуар, нимало не греша против истины и интересов Республики. Сейчас это порадовало бы многих. Но я не намерен радовать этих многих. Sapienti sat.
Как ни странно, но сохранились кое-какие сведения о такой непубличной фигуре, как Евгений Маркович Славин. Как я выяснил, в девяностых годах Галактической Эры он проживал на Мадагаскаре (Диего-Суарес, Африка-12), посвящая своё время реконструкции древней малагасийской кухни. У одного из моих респондентов каким-то чудом сохранилось несколько записей кулинарных передач с его участием. Я даже посмотрел одну из них, хотя просмотр земного кулинарного шоу в нашем положении отдаёт самоистязанием. Запись датирована 93 годом, Славин выглядел бодрым, загорелым и увлечённым. О его работе в КОМКОНе и участии в делах Горбовского у меня нет никаких сведений.
Об Араме Григорянце не осталось никаких свидетельств - кроме одного, о котором ниже.
Так получилось, что я лично знал Григория Серосовина, бывшего сотрудника КОМКОНовской "убойной команды", упоминаемого в книге. По неизвестным причинам он покинул службу, со всеми вытекающими из того последствиями. Помню, как он появился на пороге Института Бромберга - высокий, загорелый, совершенно ничего не помнящей о двадцати с лишнем годах своей жизни и жаждущий вспомнить хоть что-нибудь. Увы, в Институте ему помочь не смогли. Однако он сам оказался ценнейшим приобретением для нас. Григорий был остроумным и деликатным человеком, общение с ним доставляло мне удовольствие, уступающее разве что общению с Глумовой. Я отлично помню, как мы вечерами обсуждали захватывающие тайны земной истории, он - с сигарой в зубах, я - грызя очередную кость. Не знаю, что с ним случилось во время катастрофы, но, вероятнее всего, он остался на Земле. Надеюсь, он жив и помнит меня.
Что касается пресловутого Рудольфа Сикорски. Его судьбой я занимался ещё в Институте по личной просьбе Майи. Впрочем, у меня был и свой резон: я никак не мог понять, почему никто не интересуется тем, куда он исчез и что с ним стало. Все мои попытки что-либо выяснить у людей, хоть как-то причастных к теме, наталкивались на демонстративное отсутствие интереса. Самый развёрнутый комментарий по этому вопросу дал мне заместитель помощника информатория Института Бромберга. По его словам, "абсолютно неважно, куда комконовцы засунули этого своего Сикорски. Наверное, издох в какой-нибудь норе". Такое отношение к вопросу - абсолютно нехарактерное для сотрудников Института, увлечённо расследовавших мельчайшие подробности давно забытых событий - так и осталось для меня загадкой.
Что-то вроде объяснения предлагает теория "наведённой когнитивной тени", с которой я ознакомился во время работы. Теория представляет собой развитие старых идей Ноэль-Нойман о "спирали молчания", и сводится к тому, что само обсуждение или попытка обсуждения каких-то вопросов может при известных условиях стать предосудительным. Возможно, в этом есть рациональное зерно. Иначе я не могу объяснить тот факт, что, при широчайшей известности "казуса Сикорски-Абалкина", никто, включая открытых диссидентов, не предпринял никаких шагов для того, чтобы хоть что-то узнать об их дальнейшей участи. Информация на эту тему просто отсутствовала.
При этом имелось по меньшей мере пять версий самого "казуса", самая известная из которых изложена в сочинении всё того же Каммерера "Жук в муравейнике". Написанная очевидцем и участником событий, она считалась наиболее достоверной. Поскольку эта книга сохранилась в наших базах, я отсылаю любопытствующих к нему - разумеется, с понятными оговорками.
Существовало также сочинение ученика Бромберга, Иннокентия Пильгуя, под названием "Одержимость". В этом, с позволения сказать, опусе Пильгуй вывалил на читателя груду разнообразной информации - в том числе "чёрную легенду о Целмсе", да ещё и в крайне искажённом виде. Я читал эту книгу на Земле и могу засвидетельствовать, что о её утрате жалеть не стоит.
Наконец, на Земле был снят мини-сериал "Белый Пистолет", где Сикорски поименован Синицыным, а Абалкин - Левинским, причём сюжет заимствован у Каммерера (по этому поводу, насколько мне помнится, даже случился небольшой скандал). Об этом малохудожственном произведении я скажу то же, что и о книге Пильгуя: пёс с ней.
Однако все эти истории обрываются на том же месте, на котором обрывается текст Каммерера. Что было дальше с Рудольфом - молчание. Единственное, что мне удалось выяснить - так это то, что в 79 ғ. должность Сикорски (он был вторым заместителем Комова) занял Арам Григорянц. Кроме того, в сочинении Каммерера от 99 года "Волны гасят ветер" приводится апокрифический текст "меморандума Бромберга" (подложность которого была доказана Ишаковским и Фёдоровым), в котором Сикорски был поименован "покойным".
При всём при том никаких документированных свидетельств о смерти Сикорски я не обнаружил. Не было даже документа об отстранении Сикорски от должности. Во всяком случае, в сколько-нибудь доступных источниках я его не нашёл, хотя искал весьма тщательно.
Глумова сделала из этого какие-то свои выводы. Во всяком случае, в определённый момент она настоятельно попросила меня оставить эту тему.
Наконец, Абалкин. Вопросу о его судьбе Майя Глумова посвятила остаток жизни. Соответственно, я тоже отдал ему дань. Я и сейчас могу перечислить основные вехи его биографии, а если воспользуюсь ментоскопом - извлеку из памяти все подробности. Но я не вижу в этом смысла, так как всё это не проливают света на главный вопрос: что случилось с Абалкиным - или его телом - после выстрелов Сикорского? Одно я могу сказать с уверенностью: умереть он не мог. Даже обычный землянин, прошедший фукамизацию, не может погибнуть от нескольких пуль, если только они не попали в голову. Хотя и в этом случае есть варианты. Подготовленный же прогрессор - а Абалкин им был - обладает совершенно исключительной живучестью.
Мы обсуждали с Глумовой разные версии событий, в том числе и ту, что изложена в книге. Я думаю, она чисто эмоционально склонялась к этой гипотезе - она идеально соответствовала тому, во что верила сама Майя - но именно по этой причине её не принимала.
И довольно об этом.
XIV
С теорией вертикального прогресса - из которой, как сейчас принято думать, и вышел сидерализм - я ознакомился в классической комовской версии. По сути, это была историософия, то есть очередная попытка придать истории некий "смысл". От официозной ТИП она отличалась только своей наивностью и некоторым самолюбованием. Если бы не имя Комова, книжка не привлекла бы никакого внимания. Для самих сидералистов комовские идеи были знаменем, но не руководством к действию - в этом я убеждён и сейчас.
Тема сидеральной инженерии не имела никакой связи с комовскими идеями. Речь шла о техниках воздействия на сверхмассивные тела, для которых гравитация играет формообразующую роль - то есть на звёзды и тяжёлые планеты. Вопрос состоял не столько в ресурсных ограничениях, сколько в практической необходимости и последствиях. Даже Странники не трогали звёзды - хотя, скорее всего, могли. С другой стороны, в этом не было никакой необходимости. В Галактике всегда можно было найти то, что нужно, не меняя того, что есть.
Но сидералистов не устраивало именно то, что есть. Они мечтали о каких-то невиданных космических объектах - о гигантских плоскостях, простирающихся на световые годы, о громадных сферах, заключающих в себе звёзды и целые планетные системы, о какие-то безумных спиралях с дробным числом измерений и тому подобных bizarrerie. Практического смысла в создании таких диковинок не было никакого. Сидералисты, однако, утверждали, что сотворение чего-то подобного "откроет перед человечеством иные возможности", "создаст принципиально новую среду обитания разума", "откроет грани Вселенной" и т.п. Я считал всё это трескучими фразами, не имеющими смысла. Я не мог понять, чем жизнь на поверхности гигантской спирали может быть лучше, чем жизнь на поверхности планеты земного типа. И хотя я видел, что сидералистская литература становится всё более популярной, а сидералистские воззрения всё более распространёнными, я полагал, что здравый смысл одержит верх. В крайнем случае - с помощью КОМКОНа и ДГБ. Впрочем, я и думать не думал, что вмешательство этих организаций реально понадобится.