– А он и впрямь запросто в ледяной воде купается. Ну а тут, в Южноморске, даже зимой в одной рубашке ходит… Помните, в январе выпал снег, так Морж в море до самого буйка заплывал. На потеху отдыхающим. Те ему денег накидали целый ворох.
– Хорошо,– остановил Молоткова Жур.– Рассказывай по делу.
– Значит, Морж будит меня и спрашивает, откуда, мол, я приволок чемодан. А я спросонья ни черта не разберу. Понимаете, гражданин капитан, дом снился.– Молотков вздохнул.– Прежняя человеческая жизнь. Да так сладко, что просыпаться не хотелось… Морж как хрястнет по спине, я прямо подскочил. Какой, кричу, еще чемодан? Ты спятил, что ли? Я уж и забыл, когда держал их в руках.– Он грустно улыбнулся.– Все мое, как говорится, ношу на себе…
Жур оглядел жалкую одежонку Баобаба, покачал головой – стопроцентный бродяга. А тот продолжал:
– Значит, Морж схватил меня за шиворот и выволок из нашей берлоги. Очухался я, гляжу, и впрямь чемодан лежит. С колесиками… Сроду таких больших не видел… Твоя, спрашивает, работа?… В каком, интересуюсь, смысле?… Морж разозлился. Что, говорит, подарок от Деда Мороза?… Я поклялся, что впервые вижу этот чемодан… Морж попытался его поднять. Тяжелый, гад. Да, говорит, тебе слабо его утащить… Решили посмотреть, что внутри… Открыли…– Молотков надолго замолчал.
– Что дальше?
– Моржа стошнило… Закрой, кричит… Я закрыл. Закупорил… Кстати, не найдется?
Виктор Павлович вынул пачку дефицитной «Примы», полученную по талону, выбил щелчком сигарету. Бродяга взял ее грязными пальцами, сунул в рот, прикурил.
– Морж достал пузырь, налил стопарек. Это его утренний кофе.– Молотков осклабился.– Без него печень, говорит, не включается… Налил и мне. Кто откажется? Тем более после такого стресса… Закусили арбузом. Между прочим, закусон что надо… Сидим, маракуем, кто нам жмурика этого подкинул? Может, академики?
– Уголовники?– уточнил капитан, выказывая знание блатного жаргона.– И часто они появляются в заказнике?
– Часто ли, не знаю. А второго дня фаловали[1] нас с Моржом на мокруху[2]… Обещали мешок башлей.
– Кто предлагал? – опять встрепенулся капитан.
– Хмырь один. Незнакомый…
– Описать его можешь?
Молотков на минуту задумался и сказал:
– Такой чистенький, в кожаном пиджачке, в темных очках… Культурный… Мы его тоже отшили очень даже вежливо…
– Может, труп в чемодане – его рук дело?
– Может,– простодушно ответил Юрий Антонович.– И у Моржа была такая мысля. Гробанули мужика и подсунули, чтоб навести на нас тень.
– Ладно, о том мужчине, который подбивал вас на убийство, мы еще поговорим. Продолжай.
– Короче, я предложил оттаранить чемодан в милицию. Морж говорит, с ума сошел! Заметут!… За что, спрашиваю?… За убийство, говорит… Так мы ж, говорю, не убивали, разберутся… Ну тогда посадят по сто девяносто восьмой… Ведь верно, арестовали бы?
– И что надумали? – проигнорировал вопрос бомжа Виктор Павлович.
– В море бросить, и дело с концами… Естественно, ночью. Чтоб никто не видел. А пока решили спрятать… Вот я и притащил чемодан сюда, в ров…
У капитана было что поспрашивать у бродяги, но тут подошла Гранская. Жур ознакомил ее с протоколом допроса, высказал кое-какие соображения.
– Где ваш приятель Морж?– спросила Молоткова следователь.
– Там…– показал куда-то вверх по склону Баобаб.– Добивает, наверное, бутылку.
– Будем делать у вас обыск,– сказала Гранская.
– Как хотите,– без всяких эмоций произнес бродяга.– Это рядом.
Инга Казимировна подошла к машине облпрокурора. Измайлов звонил по радиотелефону на службу. Следователь на капоте «Волги» заполнила бланк постановления.
– Впервые даю санкцию на обыск жилища без адреса,– усмехнулся Захар Петрович.
– Обыскивать жилье без адреса – еще куда ни шло,– улыбнулась Гранская.– А вот как выносить постановление на задержание человека без фамилии…
– Верно,– согласился облпрокурор.– Что ж, узнаем у самого Моржа. На месте и вынесете постановление.
– Пойдете с нами?
– Непременно.
Прибыла машина из морга. Гранская дала разрешение увезти труп.
Для обиталища бродяг добираться было нелегко – все время в гору. Через некоторое время Молотков попросил задержаться у родника и надолго приник к чаше, выдолбленной водой в камне. После чего двинулись дальше. И, когда уже у всех возникло желание снова передохнуть, Баобаб неожиданно произнес:
– Вот и пришли…
Измайлов, Гранская, Жур, Акатов и понятые недоуменно огляделись: никакого намека на жилье. Крошечный уступ, два пышных кизиловых куста, усыпанных темно-красными ягодами. А дальше – снова подъем…
– Морж! – позвал Молотков, раздвигая кусты.– Встречай гостей…
Но никто не отозвался. Баобаб опять окликнул приятеля. Тот же результат…
– Дрыхнет, что ли, без задних ног? – пробормотал Молотков, собираясь нырнуть в кусты.
– Погодите! – остановила его Гранская и сказала операм: – Посмотрите, что там за апартаменты.
Капитан, а за ним лейтенант исчезли за завесой ветвей. Минуты через две раздался голос Жура:
– Давайте сюда, Инга Казимировна…
Гранская сделала знак Молоткову и понятым и двинулась с ними на зов Виктора Павловича.
За кустами в скале зияла дыра. Пролезть в нее можно было только пригнувшись.
– Двенадцать лет работаю в заказнике,– заметил один из понятых,– и не знал про эту берлогу…
Пещера была крошечная и всех вместить не могла. Акатову пришлось вылезти наружу.
Гранская чуть не задохнулась, оказавшись в «апартаментах» бомжей. В нос шибанул запах грязной ветоши, нечистого человеческого тела и алкоголя. На земле валялось тряпье, служащее, вероятно, постелью, лежала куча прелого сена. На остром каменном выступе прилепился небольшой огарок свечи. В углу – помятый чайник, закопченная сковородка, в которой лежали ржавый кухонный тесак с бурыми пятнами крови и две общепитовские алюминиевые вилки. Здесь же были остатки пиршества: недоеденный арбуз, початая бутылка «Пшеничной», еще три целые, два граненых стакана. Несколько пустых бутылок валялись на полу.
Моржа не было.
Молотков как завороженный потянулся к спиртному, но Жур попридержал его руку.
– Придется попоститься.
Баобаб грустно заморгал белесыми ресницами.
– Где же ваш приятель? – спросила у него следователь.– Испугался небось и сбежал?
– А чего ему бояться,– ответил бомж, не в силах оторвать глаз от вожделенной бутылки.
– Послушайте, Юрий Антонович,– продолжала Гранская,– а вы убеждены, что он не имеет отношения к убийству?
– Морж? – вытаращился на следователя Молотков.– Да вы что?… Никогда не поверю… Такой интеллигентный человек…
– Так где же он?
– Понятия не имею,– растерянно огляделся Молотков и высказал предположение: – Может, подался за грибами? Уже два дня мечтает побаловаться жареными шампиньонами…– Он подумал и добавил: – Или пошел на базар… Впрочем, и в порт мог. Сами знаете, сколько судов стоит с товарами из-за границы. По радио даже зазывали грузчиков.
Обыск занял буквально минут пятнадцать. Единственное, что удалось обнаружить – ящичек с набором цветных фломастеров.
– Это чье?– была несколько удивлена Гранская такой находке.
– Мое,– скромно отозвался Баобаб.– Я же художник…
– А где ваши работы?
– Были, да сплыли,– развел руками Молотков.
Оформили протокол обыска и изъятие тесака. По словам Баобаба, Морж им разделывал тушки диких голубей, которых жарил на костре.
Осмотр прилегающей местности ничего подозрительного не выявил.
Лейтенант Акатов остался возле пещеры, на случай, если вдруг появится Морж. Остальные спустились к месту происшествия. На смену Акатову были посланы двое работников угрозыска – ждать возвращения мо-лотковского друга.
ГЛАВА II
По личному опыту Гранская знала: при расследовании убийства дороги иной раз не то что дни, а часы и даже минуты. Упустишь в самом начале время, это обернется месяцами, а то и годами мучительной работы, поисков, которые вообще могут кончиться ничем. И тогда повиснет на следователе «глухарь», им будут корить на всех совещаниях. Пословица «поспешай медленно» применима лишь при раскрытии хозяйственных преступлений. Это там требуется длительный срок, чтобы перелопатить неимоверное количество документов, разобраться в сложной механике производства, поставок, сбыта и других вещах, что запутаны при нашей системе до крайности, порой до абсурда.
Так что когда Инга Казимировна вернулась из «Ущелья туров» в облпрокуратуру, ни одной свободной минуты у нее не было. Сделала по телефону несколько срочных запросов, вынесла постановления на проведение экспертиз. Все надо было успеть до вскрытия трупа, которое назначили на 14.30. Следователь сформировала вопросы судебно-медицинскому эксперту. Причина смерти? Какой яд имелся в крови и его количество? Кровь в целлофановом мешке принадлежит обезглавленному мужчине или кому-нибудь другому?
Ну и один из самых главных – время смерти. Для ответа нужно было исследовать содержимое желудка трупа. Чтобы по степени перевариваемости пищи определить, когда человек умер… Короче, требовалась комплексная экспертиза.
Второе постановление касалось исследования десятка полтора волосков, обнаруженных на одежде потерпевшего и внутренних стенках мешка и чемодана. Волоски были около двух сантиметров длиной и имели различную окраску: белый, желтый, черный, коричневый. Вставал вопрос, кому они принадлежали.
Третье постановление – исследование изъятого в пещере тесака: чья на нем кровь – птицы или человека…
От пишущей машинки Гранскую то и дело отрывали телефонные звонки: отвечали на ее запросы, да и Жур держал постоянно в курсе поисков Моржа.
Когда Инга Казимировна допечатывала последние строки, в кабинет зашел Измайлов. Случай редкий – как правило, областной прокурор приглашал Гранскую к себе.