Гранская лишилась дара речи. Глаза отказывались верить. Но нет, на полированной поверхности гранита четко выделялись их имена, даты рождения и смерти.
Дата смерти была одна – 22 октября 1990 года.
– Что это? – спросила ошеломленная Стелла.
– Щелкни и побыстрее,– попросила пришедшая в себя Инга Казимировна.
Стелла вскинула «полароид», сверкнула фотовспышка…
– Кто разрешил?! – раздался громкий окрик.
К ним подбежал коренастый мужчина в синем халате и коричневом фетровом берете. У него было набрякшее красное лицо, выпученные злые глаза и могучие покатые плечи, как у штангиста.
– Вы что, не видите, что я работник, прокуратуры?– чеканно произнесла Инга Казимировна, показывая удостоверение.
– Да хоть сам Генеральный прокурор! – обдал ее спиртным запахом мужчина.– Ишь, фотоателье нашли!…
– Камень ворованный,– заявила следователь, поспешно вынимая фотографию.– Это памятник Шебеко… Смотрите…
– Да за такие слова!…– «Штангист», как мысленно окрестила его Инга Казимировна, не договорил и недвусмысленно потянулся короткопалой могучей пятерней с татуировкой к «полароиду».
– А ну руки! – прикрикнула на него Гранская.
Хотя, говоря откровенно, у нее душа ушла в пятки: этот пьяный детина был, кажется, готов на все. К тому же за ним сплачивалась рать – подходили мастера, кто с молотком, кто с другим инструментом.
«Захотят расправиться – пикнуть не успеем»,– промелькнуло в голове следователя.
Она собрала все свое мужество и, стараясь быть предельно спокойной, обратилась к своей спутнице:
– Пойдем…
– Проваливай, проваливай скорее! – словно плюнул им вслед коренастый.
Стелла тоже не на шутку струхнула. Когда за ними захлопнулась дверца машины, она тяжело перевела дух.
– Куда теперь? – спросил водитель, обернувшись.
В его глазах сквозило удивление – вид у обеих женщин был весьма напуганный.
– В Шереметьево-два,– пролепетала Стелла.
По ее тону Гранская поняла: как можно скорее отсюда, в благословенную Швейцарию…
– Прости, но я не могу тебя проводить,– сказала Инга Казимировна. И обратилась к шоферу: – Подкиньте к ближайшему метро.
Слишком серьезные коррективы только что были внесены в расследуемое ею дело…
– К «Речному вокзалу» устроит? – поинтересовался водитель, трогаясь с места.
– Вполне,– ответила следователь. Но буквально метров через пять-десять попросила: – Остановитесь, пожалуйста… я на минутку…
По дороге шагал мужчина в милицейской шинели с папкой под мышкой. «Волга» остановилась, Гранская выскочила из машины.
– Товарищ лейтенант! – крикнула она.
Офицер подошел к ней, откозырял.
– Слушаю вас.
– Простите, вы не из здешнего отделения милиции?
– Да, участковый инспектор, Колтунов.
– Я следователь,– Гранская показала удостоверение.– Если можно, несколько вопросов…
– Прямо здесь? – удивился лейтенант, оглядываясь.
– Понимаете, спешу… Короче, вы не знаете, кто такой Вездеход? Ну, из мастерской.– Она кивнула назад, на глухой забор.
Участковый как-то странно посмотрел на Ингу Казимировну и, как ей показалось, слегка усмехнулся.
– Здесь вы его ни в жизнь не встретите…
– А где?
– В Москве, наверное, в ресторане. В гостинице «Националь» или «Космос», никак не меньше…
– Вездеход – это фамилия?
– Конечно, нет. Кличка…
– А фамилию знаете?
– Такие, как он, с нами, мелкими сошками, не якшаются…
– Ясно… Ну спасибо…– поблагодарила Инга Казимировна и, попрощавшись, нырнула в поджидавшую машину.
Шофер погнал вовсю – поджимало время. Стелла сидела подавленная и притихшая. А у Гранской голова буквально гудела от одолевавших ее мыслей.
«Если Кирсанова отошла в мир иной в тот же день, что и Зерцалов, то кто же прислал соседке от ее имени ключи от квартиры? Кто звонил Корецкому, мужу Маргариты?– всплывали один за другим вопросы.– Неужели снова двойник, как с Бабухиным?… Допустим, Лайму Владимировну убили в Южноморске, тогда зачем было везти труп сюда и открыто заказывать памятник?…»
Вставал еще один вопрос: почему для памятника Кирсановой и Зерцалову украли именно камень с могилы Кирилла? Случайность? Или сбываются угрозы Бабухина показать ей, Гранской, и Журу, где раки зимуют?
Вездеход, как понимала Инга Казимировна, скорей всего – крупный мафиози. Не исключено, что связан с Мелковским, которого высокопоставленные преступники используют в своих играх не первый раз…
Она не замечала, что машина уже давно мчится по самой Москве. Неожиданно «Волга» встала.
– Метро,– сказал водитель.
Расставание со Стеллой получилось грустным.
– Ингуша,– сказала на прощание сестра Кирилла,– сразу же по приезде домой я вышлю тебе гостевой вызов. Пообещай, что приедешь.
– Обязательно, дорогая,– еще раз поцеловала ее Гранская, почему-то веря, что воспользуется приглашением.
Стелла махала ей до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом.
Инга Казимировна бросилась к телефону-автомату в вестибюле станции, набрала номер Велехова. Тот передал трубку капитану Журу.
– Вы откуда?– спросил Виктор Павлович.– Названиваю к вам в гостиницу уже целый час…
– Я в метро «Речной вокзал». Объясню при встрече…
– Нужно скорее встретиться. Понимаете, мы вышли на еще одну знакомую Кирсановой. Она сказала, что Лайма живет в гостинице «Центральная».
– Точно живет? – растерялась следователь, у которой так и стояла перед глазами фотография Кирсановой в медальоне на надгробном памятнике.– И эта знакомая не обозналась?
– Не могла обознаться. Позавчера они случайно встретились на улице, Кирсанова пригласила ее в гостиницу, они пили там кофе, вспоминали. А номер снят на имя, вы даже не поверите, кого – Зерцалова!
– Господи! – вырвалось у Гранской.– Живому человеку сделали памятник, покойник поселился в гостинице… Чертовщина какая-то.
– Что? Что вы сказали? – не расслышал или не понял капитан.
– Ничего особенного… Что предлагаете?
– Подъезжайте к «Центральной». Мы будем там с Велеховым минут через пятнадцать-двадцать.
– И я успею к этому времени.
Инга Казимировна положила трубку и направилась к турникету.
«…27 августа 1990 г.
Москва – грязная, обветшалая, злая на всех и вся. Рита обижается, что мы остановились не у нес, а в гостинице «Националь». Помог Олег Краснов. У Стаса здесь много друзей, со всеми знакомит, представляет женой. Законной, по Богу. Да, мы обвенчались месяц назад. Но мне порой и сейчас не верится, что это было. Медовый месяц на исходе, а внимание со стороны Стаса растет. Он еще ни разу не вернулся домой без цветов. И всегда самые дорогие, самые красивые!
Вчера мы были на кладбище. Могилку Евочки привели в порядок. И самое главное, на ее могиле дали клятву жить друг для друга, любить до березки.
Вчера купила свежий «Огонек» № 35. Открыла и глазам не верю: «Надо откровенно признать, что партия привела страну на край пропасти, и теперь нам предстоит всем миром спасать себя». И кто автор? Академик О. Богомолов, народный депутат СССР. Хорошо сказать «спасать», а как? Виктор утверждает, что многие из высокопоставленных чиновников и магнатов теневой экономики уже открыли себе валютные счета. Кто в Америке, кто в Австрии, кто в ФРГ. Им легче. А я, дура, всю заработанную валюту перегнала в деревянные рубли. Жалею.
Пока я про себя думала о прошлом, Стас начал листать тот же номер «Огонька», а потом показал мне место из выступления любимца публики Геннадия Хазанова: «Не надо делать Сталина единственным источником всех бед. Попросту говоря, это неправда. Разрешение на террор подписывал Ленин. Сегодня (слава Богу!) это не является секретом. Можно сказать, что это террор во имя светлого будущего. Но кто ему дал право распоряжаться жизнью народа, его настоящим и будущим? Просто и этот человек играл отведенную ему роль в историческом спектакле. Путь гибели Российской империи – революция. То, что к власти пришли большевики – более рьяные, наиболее жестокие люди,– закономерно».
Дальше читать не стала – мне страшно. Я даже оглянулась вокруг: не наблюдают ли за ним…
4 октября 1990 г.
Оккупация Кувейта. Необъявленная война между Арменией и Азербайджаном… Люди погибают, становятся калеками. Со всех концов нашей планеты несутся сигналы тревоги, крики о помощи. Над нашей землей, над нашей страной, над каждым из нас нависла угроза смерти.
Я живу Стасом. Я думаю о нем. Днем и ночью. И каждый раз молю Господа Бога о его сохранности, особенно во время его гастролей. Я умоляла его не ездить, не выступать. Но Стас заявил, что исцелять людей, вселять в их душу веру – это миссия, с которой он возвращен Господом Богом на грешную землю.
Встречи со Станиславом жаждут всюду, о чем говорят многочисленные приглашения. Многие, особенно здесь, в Южноморске, пытаются достать заветный билетик на встречу с колдуном, исцелителем и пророком через меня. Просят, предлагают любые деньги. Как могу, помогаю, особенно – старым и больным.
Но кто поможет мне? Я хочу быть со Стасом всегда и везде. Перед его отъездом в Одессу у меня было тревожно на душе, и я хотела бросить работу, бросить все и ехать с ним. Но Стас отговорил. Прошла лишь неделя, а я не нахожу себе места. Вчера позвонила в Одессу поздно вечером. Никто не ответил. После второго звонка Стас взял трубку, сказал, что только вошел в номер. Тяжело дышал. Мне показалось, что рядом находилась женщина, даже послышался ее голос. Неужели? Не может быть! Ведь мы поклялись перед Богом, перед памятью Евы! Но проклятая ревность не покидает меня. «А что, если проверить?» – родилась у меня мысль. «Как?» Приехать внезапно в Одессу? Если узнает – обидится.
И тут меня осенила идея: использовать бюро «Частный сыск». В конце концов 500 руб. – не деньги. Директор бюро порекомендовал опытного сыщика Германа Струкова. Раньше он работал в уголовном розыске, офицер. Что мне понравилось – оперативность. Сегодня же, через час после моего посещения, он был в аэропорту, а через два уже летел в Одессу. Интересно, что ему удастся узнать? Обещал позвонить. А сейчас заканчиваю писать – бегу на занятия с моими милыми «Пятнашками». Прекрасные девочки, хотя печать провинциализма сказывается во всем. Но это поправимо.