Станция Пармли была удобным перевалочным пунктом для внештатных работорговцев, а не одним из портов-складов, которые сама "Рабсила" обслуживала на регулярной основе. Эта корпорация, какой бы могущественной и богатой она ни была, оставалась все же коммерческой организацией, а не звездной нацией. "Рабсила" непосредственно управляла основной частью своих операций, но ее деятельность была слишком обширной - не только на всем протяжении Пограничья, но даже через большую часть Окраин - для того, чтобы лично контролировать их все. Точно так же, как "Рабсила" часто передавала военизированные операции наемникам, она передавала независимым подрядчикам многие второстепенные аспекты работорговли.
Несколько крупных независимых работорговцев содержали свои собственные регулярные перевалочные станции, тут и там. Но большинство из них полагалось на постоянно меняющуюся и неформальную сеть портов и складов.
Их было не так уж трудно найти. По крайней мере, где-нибудь в Пограничье. Рассказы о человеческой экспансии в галактику, описанные в книгах по истории, изображали это явление гораздо более аккуратным и организованным, чем это было в действительности. На каждую официально зарегистрированную колонизационную экспедицию и поселения - такую, как очень хорошо документированную и исчерпывающе изученную, которая создала Звездное королевство Мантикора - приходилось, по меньшей мере, дюжина небольших экспедиций, которые были зарегистрированы плохо, если вообще зарегистрированы.
Даже в эпоху современных электронных коммуникаций и хранения данных все еще оставалось так, что большая часть человеческой истории была зарегистрирована только устно - и, как это всегда бывает, знание исчезало быстро, спустя два-три поколения. Это было верно и сегодня, даже с появлением пролонга, хотя сами поколения, возможно, стали немного длиннее.
Во всяком случае, записи о станции Пармли были более обширными, чем записи для многих таких независимо финансируемых и созданных поселений. Та часть галактики, которая до сих пор была исследована человеческой расой, простиралась менее чем на тысячу световых лет в любом направлении. Каким бы крохотным ни был охваченный регион по сравнению с остальной частью галактики - и уж тем более с известной вселенной в целом - он был все еще настолько огромен, что человеческому разуму было трудно по-настоящему осознать его масштабы и все, что в нем содержалось.
"Менее тысячи световых лет" - это просто цепочка слов. Звучит не так уж много для человеческого мозга, который почти автоматически переводит термин в знакомые аналоги, как километры, в конце концов, человек в любом приличном физическом состоянии мог бы легко пройти несколько сотен километров, если бы ему пришлось.
Астрономы и опытные космонавты понимали реальность. Очень немногие люди так поступали. Грубое и неравномерное приближение сферой, которое обозначало масштабы человеческого расселения в галактике за два тысячелетия, прошедшие с начала такого расселения, содержало столько бесчисленных поселений, о которых никто не знал, кроме людей, которые жили там, и относительной горстки других, у кого может быть причина для посещения. И на каждое такое все еще заселенное поселение, было, по меньшей мере, два или три, которые были либо полностью необитаемы или в которых жили только незаконные поселенцы.
Такие малоизвестные поселения были естественной добычей независимых полутеневых работорговцев. Работорговцы избегали любых населенных пунктов, которые были густонаселенными или обладали какими-либо военными силами. Но еще оставалось множество людей, которые находились либо в почти необитаемых системах или населяющие их группы были достаточно малы и слабы, чтобы их можно было уничтожить или заставить сотрудничать.
Однако работорговцы предпочитали сотрудничество, хотя по той же причине они обычно оставались подальше от полностью заброшенных поселений. Такие места быстро разрушались после того, как все люди покидали их - и последнее, о чем хотел бы беспокоиться любой рабовладельческий подрядчик, - это ремонт и обслуживание того, что составляло для них не более чем перевалочную станцию, тем более, что она могла быть временной. Работорговцы часто считали необходимым покидать такие станции, если они попадали в поле зрения одной из звездных наций, которая всерьез соблюдала Конвенцию Червелла.
Насколько команда Араи сумела собрать воедино разрозненные данные, казалось, что станция Пармли попала в руки работорговцев около трех десятилетий назад. Очевидно, поначалу люди, унаследовавшие глупое предприятие Майкла Пармли, оказали некоторое сопротивление, но, насколько смог определить Такано, этих людей либо прогнали, либо убили.
- Это башня - единственное место, где работорговцы проводят операции? - спросила Стефани.
Харука пожал плечами.
- Твоя догадка столь же хороша, как и моя. Я бы сказал...
- Возможно, - заключил за него Хью. - Как бы далеко в космос она ни выдавалась, эта башня достаточно велика, чтобы вместить большое количество рабов.
Марти прочистила горло.
- Э-э... Кстати, босс.
- Что? Уже? - Он глянул на ноги Гарнер. - Ты еще даже не надела сапоги на шпильках.
- Они слишком жесткие, чтобы поместиться в вакуумный костюм. - Она бросила на него хитрый взгляд. - Но я, безусловно, могу надеть их после операции, если ты будешь в настроении.
Хенсон покачала головой.
- Только не говорите мне, что вы оба еще раз вернулись к этому. Разве в правилах нет чего-то о чрезмерных сексуальных контактах между членами команды?
- Нет, - сказала Гарнер. - Там этого нет.
Она была совершенно права, как прекрасно знала Стефани - учитывая, что в данный момент они с Харукой сами наслаждались сексуальными отношениями. Обычаи и традиции военных Беовульфа, особенно его элитных подразделений коммандос, заставили бы побледнеть офицеров любых других военных сил. И, на самом деле, наверное, только люди, воспитанные в необычно спокойных нравах Беовульфа, могли бы справиться с этим без дисциплинарных проблем. Для беовульфиан секс был совершенно естественным человеческим занятием, не более примечательным, чем еда.
В конце концов, члены воинской части делили трапезу, не говоря уж о множестве коллективных форм развлечений, как игра в шахматы или карты. Так почему бы им также не разделить радость сексуальной активности?
Их непринужденные привычки в этом вопросе работали достаточно хорошо, особенно учитывая длительные миссии, типичные для команд корпуса биологической разведки. Так установилось потому, что команды корпуса также следовали обычаю Беовульфа проводить четкую и резкую грань между сексом и браком. Беовульфианские пары, которые решали вступить в брак - технически образовать гражданский союз; брак как таковой был строго религиозным делом в соответствии с правовым кодексом Беовульфа - довольно часто делали выбор, по крайней мере, на время, чтобы поддерживать моногамные сексуальные отношения.
Ни Хью, ни Марти не ответили на вопрос Стефани, который в любом случае был риторическим. Она и не ожидала ответа. Не удивительно, что одним из самых укоренившихся обычаев Беовульфа был: не лезь не в свое дело. Так получилось, что Араи и Гарнер прекратили сексуальные отношения почти два месяца назад. Не было никакой ссоры или обиды. Отношения были случайными, и они прекратились по той же причине, по которой кто-то может на некоторое время перестать есть бифштекс. Вполне возможно, что вскоре они снова возобновятся, если на них снизойдет настроение.
Тем не менее, никакой обуви на шпильках там не было. Беовульфианские обычаи не сочли бы это отвратительным, предполагая, что обе стороны взрослые и поступают по обоюдному согласию. Так уж случилось, что и у Хью Араи, и у Марти Гарнер были общепринятые вкусы, когда дело касалось секса. Общепринятые, по крайней мере, в их собственных терминах. Множество других культур пришли бы в ужас от того, что на Беовульфе считалось "нормальным сексом".
Блок связи ожил и появилось лицо того же человека.
- Да, хорошо. Мы не можем... ну, мы решили, что вы в порядке. Что у вас есть для нас?
- Груз не слишком большой. Восемьдесят пять единиц, все сертифицированы. В основном единицы для тяжелого труда.
- Единицы для удовольствий?
- Всего две в этом рейсе.
- Мужчина или женщина?
- Обе женщины.
Тяжелое лицо расплылось в его первой улыбке.
- Ну, хорошо. Мы можем использовать их.
Хенсон закатила глаза.
- О, отлично. Я должна вновь разыграть спектакль.
- Я передам сообщение Джун, - сказал Харука.
Стефани Хенсон и Джун Маттес были двумя женщинами-участницами команды, которые в таких операциях обычно подавались как потенциальные рабыни для удовольствий. Обе они, особенно Маттес, обладали ярко выраженными женскими физиологическими особенностями, подходившими для этих ролей. По той же причине Кевин Уилсон и Фрэнк Гиллич играли схожие роли, когда требовались мужчины. Эта тактика работала, потому что работорговцы на приеме груза были почти всегда охвачены похотью, поэтому им редко приходило в голову проверить сертификаты груза, пока не становилось слишком поздно. Обычно все, что требовалось - это очень привлекательная внешность.
С другой стороны, это никак не относилось к члену команды, который всегда играл роль единицы для тяжелого труда. В тот момент, когда глаза любого работорговца видели Хью Араи, они хотели видеть его высунутый язык. Мужчина был огромным и таким мускулистым, что выглядел совершенно уродливым. Они ни за что не подпустят его к себе, сколько бы цепей на нем ни было, пока не увидят генетический маркер "Рабсилы". Даже на среднем расстоянии этот маркер было практически невозможно замаскировать или имитировать.
Араи потянулся. Небольшая командная палуба, казалось, стала еще меньше. Он улыбнулся своим товарищам и лениво высунул язык.
Не было никакой необходимости подделывать генетический маркер "Рабсилы". Он был прямо там, на кончике его языка, как это было, когда он вышел из производственного процесса "Рабсилы", заменившего ему рождение.