Так же, как Баррегос никогда не сомневался, что идеализм Иеронима был искренним, он никогда не сомневался, что идеализм Джессики был не более чем поверхностным. Она выросла в тени репутации своего отца и провела всю свою жизнь, наблюдая, как он ничего не добился на пути планов реальных и долгосрочных перемен, а его политика одновременно исключила для нее любую возможность присоединиться к существующей структуре власти. Его известность, то, как дилетанты-реформисты и определенный подвид журналистов, что до сих пор зовется "класс болтунов", заискивали перед ним, все это держало ее так близко к укоренившейся структуре, управлявшей Лигой, что она буквально чувствовала ее вкус, но никогда не могла бы присоединиться к ней. В конце концов, она была дочерью и наследницей предводителя сумасшедших и главы анархистов, не так ли? Никто не был бы настолько безумен, чтобы пригласить ее хотя бы в отдаленные уголки реальной правящего круга Солнечной лиги!
Вот почему она оказалась так восприимчива к предложению Ингмара Кассетти по поводу устранения ее отца.
Баррегос скорее сожалел о необходимости смерти Иеронима, но это было слабое сожаление. На самом деле, гораздо больше беспокоило его собственное равнодушие. То, что все это никогда не будет стоить ему ни одной бессонной ночи. Так не должно было быть, но Оравил Баррегос понял годы назад, что путь туда, куда он идет, будет усеян осколками его души. Ему это не нравилось, но это была цена, которую он согласился заплатить, хотя, пожалуй, не по причинам, понятным его противникам.
С гибелью Иеронима Ингмар Кассетти, - которого, по зрелому размышлению, Баррегос признал самой отвратительной персоной, когда-либо встречавшейся ему, каким бы полезным он ни казался при случае - достиг полного взаимопонимания, даже союза, между собой, как посланником Баррегоса, и Джессикой Штейн. Конечно, Кассетти не знал, что Баррегос был осведомлен о его планах тихо устранить своего начальника. Кассетти также вообще не потрудился сообщить Баррегосу, что смерть Иеронима станет частью процесса переговоров с Джессикой. С другой стороны, на тех переговорах было еще несколько вещей, о которых он как-то забыл упомянуть своему начальнику. Как и тот факт, что альянс между Джессикой Штейн и вице-губернатором должен был заключаться от имени Оравила Баррегоса. Кассетти с самого начала видел только себя в кресле губернатора сектора к тому моменту, когда наступит взыскание долга Джессики. Сообщения Розака с Факела подтверждали, что Кассетти даже не догадывался о том, что Баррегос все предвидел с самого начала и соответственно составлял свои планы.
Ингмар всегда был скорее хитрым, чем умным, - мрачно размышлял Баррегос. - И, похоже, он никогда не осознавал, что другие люди могут быть столь же способными, как он сам. Впрочем, он далеко не так хорошо разбирался в людях, как ему казалось, а иначе он никогда бы не обратился к Луису, выбрав его из всех людей с просьбой всадить мне кинжал в спину!
- Я знаю, что ты никогда особенно не верил в эффективность Ассоциации, - сказал губернатор вслух. - Вообще-то, у меня тоже не очень много веры в их способности на самом деле чего-то добиться. Но нам их поддержка нужна не поэтому, так ведь?
- Так, - согласился Розак. - С другой стороны, я не думаю, что Джессика Штейн - честный политик.
- Ты хочешь сказать, что она продажная?
- Я имею в виду, что она политическая проститутка, - прямо сказал Розак. - Она определенно из продажных, но она не видит причин, почему бы ей не продаться как можно большему числу покупателей, Оравил. Не думаю, что в данный момент мы могли бы даже представить себе, сколько хозяев она заимеет, когда придет наше время взыскать с нее должок.
- Ага, и тут появятся все эти доказательства, которые Ингмар так тщательно хранил, - сказал Баррегос, хищно ухмыляясь. - Записи, где она планирует убийство собственного отца, - это довольно хорошая палка в дополнение к нашей морковке. Да, и если дело дойдет до этого, нам, вообще-то, от нее многое не понадобится: всего лишь благословение Ассоциации для нашей PR-кампании, когда здешние события "вынудят нас действовать".
- Все, что я должен сказать по этому поводу - очень хорошо, если нам ничего больше от нее не нужно, - едко произнес Розак.
- Я не согласен, но дело в том, Луис, - Баррегос с нетипичной теплотой улыбнулся контр-адмиралу, - что независимо от того, насколько хорошо ты играешь в эти секретные игры, в глубине души тебе они очень не нравятся.
- Прошу прощения?
Оскорбленный взгляд Розака был почти идеален, отметил Баррегос и усмехнулся.
- Я сказал, что ты хороший игрок, Луис. На самом деле, возможно, лучший из всех, кого я знаю. Но и ты, и я знаем истинную причину того, что ты делаешь. А также то, - губернатор спокойно встретился взглядом с Розаком, и его собственные глаза потеряли свою обычную непроницаемость, - почему ты так охотно пошел на это дело.
На пару мгновений в офисе повисла тишина, после чего Розак прочистил горло.
- Ну, как бы то ни было, - сказал он бодрее, - и какие бы спорные преимущества мы ни выжали из госпожи Штейн в каком-то теоретическом будущем, я должен признать, что вся эта шарада, начавшаяся с похоронной церемонии на Эревоне и завершившаяся последующими действиями на Факеле, привела нас к лучшей ситуации, чем можно было бы предположить.
- Так я и понял. В последнем сообщении ты что-то говорил о встрече с Имбеси и Карлуччи?
Баррегос снова поднял брови. Розак кивнул.
- На самом деле, главный непосредственный вклад Имбеси свелся к тому, чтобы ясно дать понять Карлуччи, что наши переговоры прошли с его благословения, и что Фуэнтес, Гавличек и Холл тоже в курсе.
Настала очередь Баррегоса кивнуть. Правительство Республики Эревон было не совсем таким, как в других местах. Наверное, потому, что вся система была прямым потомком семей "организованной преступности" Старой Земли. Неофициально республикой в настоящее время управлял триумвират Джек Фуэнтес - Алессандра Гавличек - Томас Холл, но всегда были и другие люди, с разной степенью влияния участвующие в процессе принятия решений. Уолтер Имбеси был одним из тех "других людей", и именно его усилия нейтрализовали вторжение мезанцев в сферу влияния Эревона. Его решение сотрудничать с Виктором Каша - а если на то пошло, и с Розаком - привело к выдворению Мезы из того, что было системой Вердант Виста, а теперь стало системой Факел.
Это также во всех отношениях положило конец союзу Эревона и Звездного королевства Мантикора. Что, как прекрасно знал Баррегос, стало возможным только благодаря тому, что правительство Высокого Хребта систематически игнорировало, приводило в ярость и, по мнению Имбеси, в корне предавало Эревон и интересы Эревона.
Независимо от мотивов Имбеси, он снова вернул свою семью в верхние эшелоны власти на Эревоне. Фактически, он стал во всех смыслах четвертым в триумвирате, неофициальным членом. А по ходу дела он перевел Эревон с предыдущей промантикорской позиции на нынешнюю прохевенитскую.
- А что, Эревон действительно собирается подписать соглашение с Хевеном? - спросил губернатор.
- Верно, - ответил Розак. - Не знаю, подписан ли уже официальный договор, но если и нет, это произойдет скоро. И тогда Эревон и Хевен станут участниками договора о взаимной обороне ... и Новый Париж внезапно получит доступ ко многим технологиям манти.
- Что до чертиков взбесит Мантикору, - заметил Баррегос.
- Что до предела взбесит Мантикору, - признал Розак. - С другой стороны, Мантикоре некого винить, кроме себя. И по поведению принца Майкла на коронации королевы Берри видно, что и он, и его сестра Элизабет это знают, независимо от того, готов ли кто-то еще на Мантикоре признать это или нет. Этот идиот Высокий Хребет преподнес Эревон Хевену на блюдечке, и в то же время - в улыбке контр-адмирала вдруг проглянуло что-то волчье - подтолкнул Эревон к нам.
- Значит, все решено? - Баррегос подался вперед, понимая, что выдает себя излишним рвением и энтузиазмом, но на самом деле ему было все равно, поскольку он внимательно наблюдал за выражением лица Розака.
- Решено, - подтвердил Розак. - "Индустриальная группа Карлуччи" в настоящее время только и ждет, чтобы сесть с Дональдом, Брентом и Гейл за обсуждение коммерческого соглашения с правительством Сектора Майя.
Баррегос снова откинулся на спинку кресла. Дональд Кларк был его старшим экономическим советником, фактически казначеем Сектора Майя. Брент Стивенс был его главным промышленным плановиком, а Гейл Броснан в настоящее время исполняла обязанности вице-губернатора Сектора Майя. Учитывая особенности отношений сектора с Управлением пограничной безопасности, Баррегос был уверен, что штаб-квартира УПБ на Старой Земле в конечном итоге утвердит кандидатуру Броснан. В то же время он был еще более уверен, что сначала та пробудет "и.о." вице-губернатора еще в течение долгого, долгого срока. В конце концов, его начальство направило к нему Кассетти в первую очередь для того, чтобы не позволить Баррегосу самому выбрать себе потенциального преемника. Тот факт, что он доверяет Броснан, автоматически делал определенные персоны менее чем обрадованными ее унаследованными от Кассетти обязанностями. Эти же самые люди, несомненно, будут затягивать с ее утверждением как можно дольше в надежде, что у Баррегоса случится сердечный приступ, или его шарахнет микрометеорит, или его похитят космические эльфы, или что-то еще, прежде чем они позволят ей полностью вступить в занимаемую должность. В перечисленных случаях они могли бы, наконец, избавиться от всей администрации Баррегоса... и от Броснан в том числе.
- Должен ли я предположить, что тебя уже пригласили стать неофициальным членом нашей торговой делегации? - спросил он.
- Конечно, - Розак снова улыбнулся. - Я уже перекинулся парой слов с Чапменом и Хортоном. Пока ничего конкретного - я подумал, что нам сначала надо бы прочно закрепиться в гражданской сфере, прежде чем поднимать военную тему. Но из того, что сказал Имбеси, и еще более из того, что сказал Карлуччи после того, как Имбеси был "неожиданно вызван" во время нашей встречи, представители эревонского флота готовы сесть со мной за обсуждение некоторых точных цифр. Конечно, эти цифры будут зависеть от объема наших инвестиций.