- В самом деле? - Глаза Розака сузились. - Я не думаю, что наш хороший друг Лаукконен смог сказать нам точно, какова может быть цель этой гипотетической "специальной операции"?
- Нет. - Ватанапонгсе покачал головой. - С другой стороны, мне пришло в голову, что доказательства того, что "Рабсила" вербовала бывших сотрудников госбезопасности, могут подсказать, кто за этим стоял. И если у "Рабсилы" есть цель в данном районе, как вы думаете, где это могло бы быть?
- Именно то, о чем я думал, - сказал Розак немного мрачно. - Сказал ли Лаукконен что-нибудь, что могло бы подсказать, как скоро может начаться операция?
- Ничего определенного. Вероятно, не раньше, чем через три-четыре месяца, это была лучшая оценка, которую он смог нам дать.
- Если они отзывают их из отдельных оперативных районов, это, наверное, недооценка того, сколько времени им потребуется, чтобы они сосредоточились, - подумал вслух Розак. - А после такой долгой работы поодиночке даже представители госбезопасности увидят необходимость хотя бы минимальной подготовки и тренировок, прежде чем они снова попробуют действовать на уровне эскадр. Имея это в виду, я бы сказал, что пять месяцев, может быть, даже шесть, были бы более вероятными.
- Я пришел к тому же предположению, - согласился Ватанапонгсе.
- Хорошо, - решил Розак. - Я думаю, мы должны принять возможность того, что Лаукконен занимается чем-то действительно серьезным. С другой стороны, мы не можем начать передислокацию наших доступных подразделений на основе чистой спекуляции. Посмотри, что можно сделать, чтобы подтвердить это. Конечно, я не ожидаю, что ты сможешь полностью разобраться в этом, но хотя бы сузишь варианты. Посмотри, сможем ли мы вытряхнуть что-нибудь еще, чтобы поддержать версию Лаукконена. И сделай все возможное, чтобы дать нам какую-то реалистичную оценку времени, если будет похоже, что в этом действительно что-то есть.
- Да, сэр.
Ватанапонгсе кивнул и повернулся к двери офиса, затем остановился и поднял бровь, когда Розак поднял указательный палец.
- Я тут подумал, - сказал адмирал.
- Насчет..? - спросил Ватанапонгсе, когда Розак сделал паузу.
- О Мэнсоне, - сказал начальник, и разведчик поморщился.
Лейтенант Джерри Мэнсон был довольно способным офицером разведки, который, к сожалению, думал, что он гораздо умнее, чем на самом деле, и обладал коэффициентом лояльности пираньи со Старой Земли. Каждый из этих недостатков, возможно, был бы приемлем сам по себе, но их сочетание таким не было.
Изначально Мэнсон был приставлен к ним Ингмаром Кассетти - факт, о котором, как он, несомненно, считал, Розак и Ватанапонгсе не знают. Они держали его при себе, потому что всегда легче и безопаснее манипулировать шпионом, о котором вы знаете, чем вдохновлять своих противников внедрять шпионов, о которых вы не знаете, но они никогда не питали иллюзий относительно его лояльности или ее отсутствия. Он был весьма полезен в некоторых случаях, но эту полезность всегда приходилось сравнивать с необходимостью держать его в полном неведении относительно истинных планов Сектора Майя.
Это пока еще было выполнимо, хотя и становилось все труднее, но теперь, когда Кассетти исключили из уравнения, не было необходимости "управлять" выбранным им шпионом. И даже если бы было так...
- Вы читали мою записку, как я понимаю? - сказал вслух Ватанапонгсе, и Розак фыркнул.
- Конечно, читал! И я согласен. Пока он был просто маленьким осиротевшим мошенником без незаменимого хозяина, которого он мог бы назвать своим, ситуация была приемлемой. Но сейчас? - Адмирал покачал головой. - Если он вынюхивает, как открыть какой-то тайный канал связи со Старой Землей, настало время сократить наши потери.
Ватанапонгсе кивнул. Он был совершенно уверен, что Мэнсон даже не подозревал, насколько тщательно и глубоко отслеживались все его коммуникации с тех пор, как он присоединился к штабу Розака. Если бы лейтенант когда-либо подозревал правду, он бы никогда не рискнул отправить свое собственное сообщение обратно в штаб-квартиру пограничного флота на Старой Земле. Хотя, казалось очевидным, что он, наконец-то, получил в свое распоряжение, по крайней мере, несколько фрагментарных подсказок о варианте "Сипай".
Он был осторожен, чтобы держать их при себе, когда подготавливал свое послание коммандеру Флоренс Джастроу (которая сама была одной из наиболее отвратительных людей, когда-либо встречавшихся Ватанапонгсе, что, несомненно, объясняло, почему Мэнсон подумал о ней), но также давал ей понять, что, по его подозрениям, его начальство в Секторе Майя замышляло что-то, чего оно не должно было делать.
К несчастью для лейтенанта Мэнсона, его послание было не только перехвачено, но и незаметно удалено из очереди на отправку. С другой стороны, он должен был начать задаваться этим вопросом в ближайшие несколько недель. На данный момент, он, несомненно, ожидал ответа от Джастроу; с другой стороны, ответа так и не предвиделось...
- Как вы хотите справиться с этим? - спросил сейчас Ватанапонгсе.
- Мы уверены, что сорвали все его рыболовные экспедиции?
- Так же точно, как когда-либо может быть в такой игре. Должен сказать, почти наверняка.
- Теперь это нужно сделать. - Розак на мгновение задумался, потом пожал плечами. - Несчастный случай, Иржи. Что-то далекое от нас или что-то, связанное с его официальными обязанностями, насколько вы сможете справиться.
- Он должен отправиться на гравилыжах в пятницу, - заметил Ватанапонгсе.
- В самом деле? - Розак откинулся на спинку стула с задумчивым выражением лица, потом кивнул. - Я надеюсь, что он будет осторожен, - сказал он.
Настала очередь Ватанапонгсе фыркнуть, затем он кивнул и направился к выходу из кабинета. Розак несколько мгновений смотрел ему вслед, поджав губы в молчаливом раздумье, затем пожал плечами и вернулся к своей бесконечной погоне за бумагами.
- Хочешь еще картошки, Джек?
- Гм? Ох, прости, мама. Что ты сказала?
- Я спросила, не хочешь ли ты еще немного картошки. - Кристина МакБрайд улыбнулась и покачала головой. - Конечно, твой отец и я рады, что твое тело смогло присоединиться к нам за ужином сегодня вечером, дорогой, но было бы неплохо, если бы в следующий раз твой мозг составил ему компанию.
Джек фыркнул и поднял обе руки в знак капитуляции.
- Прости, мама - прости! - Он вытянул руки перед собой, сведя запястья вместе. - Виновен по всем пунктам обвинения, офицер. И я не могу даже утверждать, что мои родители не учили меня лучше, когда я рос.
- Я слышала, что ты получил правильное воспитание, - сказала ему мать, сверкнув темными глазами. - Я должна признать, однако, что всего секунду или две назад мне было бы трудно поверить в этот слух.
- Чуть полегче, Крис, - вмешался Томас МакБрайд с собственным смешком. - Обвиняемый признал свою вину и отдался на милость суда. Я думаю, немного милосердия не помешает.
- Чепуха! - постановил Захария со своего конца стола. - Книжкой его по заднице, мама! Отправить спать без десерта!
- О, я не могу так поступить с ним, - ответила Кристина. - У нас морковный пирог с глазурью из сливочного крема.
- О, боже. Твой морковный пирог? - Захария покачал головой. - Это было бы жестоким и необычным наказанием.
- Да, было бы, - решительно согласился Джек.
- Ну, спасибо, - сказала мать с ямочками улыбки. Затем выражение ее лица немного посуровело. - Серьезно, Джек, ты рассеян весь вечер. Это как-то связано с твоей работой и можешь ли ты говорить об этом?
Голубые глаза Джека потеплели, когда он взглянул на нее через стол. Кристина МакБрайд была скульптором и художником, чьи световые скульптуры, в частности, высоко ценились не только здесь, на Мезе, но также и на рынках искусства Солнечной лиги. Она никогда по-настоящему не хотела, чтобы он пошел в правоохранительные органы, и еще меньше - в службу безопасности. Это была работа, которую, она знала, кто-то должен был выполнять, но она боялась, что карьерный путь в службе безопасности может стоить души ее старшему сыну. Она не стояла у него на пути, особенно когда все профессионально ориентированные тесты СДСП подтвердили, насколько он хорош в этом, но ей это никогда не нравилось.
Его отец был более благосклонен, хотя у него было даже больше собственных сомнений. Сам он был старшим администратором в департаменте образования, и никогда не делал секрета из того, что испытал облегчение и радость, когда Джоанна, старший ребенок его и Кристины, решила заняться детским образованием. Их вторая дочь - и их младший ребенок - Арианна, как оказалось (не удивительно), разделяла научные способности Захарии. Она была химиком и, несмотря на относительную молодость (ей было всего сорок девять стандартных лет) недавно стала научным советником генерального директора правительства системы Меза. Семья МакБрайд могла спокойно гордиться своим вкладом в Соответствие и родной мир (что было не всегда одним и тем же), но нельзя было отрицать, что оба родителя Джека беспокоились за него.
"И не без оснований", - подумал он. Ему удалось сохранить на лице легкое и полунасмешливое выражение, но это было трудно. Точно так же, как было трудно осознать, что прошел едва ли стандартный месяц с момента его первого разговора с Симоэнсом. Казалось невозможным, что он мог так сильно осознать - и подавить - боль другого человека и ее неизбежный конечный результат за такой короткий период. И все же он сделал это... и с этим становлением, впервые за долгое время, он точно понял, почему его мать хотела, чтобы он делал что-то еще в жизни.
- В некотором смысле, мама, - сказал он ей, - я действительно хотел бы поговорить об этом с тобой. Я думаю, ты, вероятно, была бы в состоянии помочь. К сожалению, это связано с работой, поэтому я не могу это обсуждать.
- У тебя нет... неприятностей? - тихо спросила она.
- У меня? - Его смех был, по крайней мере, на три четверти подлинным, и он покачал головой. - Поверь мне, мама, у меня нет каких-либо неприятностей. Это просто...