- Это правда, господин премьер-министр, - согласилась Захари. - Самый длинный туннельный переход, который кто-либо когда-либо наносил на карту, имеет длину девятьсот световых лет в обычном пространстве. Среднее значение намного короче, а переходы более чем на три или четыре сотни световых лет редки. С другой стороны, "Радость жатвы" может обходиться без дозаправки четыре месяца. Это дает нам дальность полета в восемь сотен световых лет прежде, чем мы должны будем заправиться, и эта цифра основана на том, что мы проделаем весь путь просто под импеллерным двигателем. Как только мы сможем попасть в гравитационную волну, наш радиус действия значительно возрастет, так что нам придется уйти чертовски далеко от любой населенной области галактики, прежде чем мы не сможем, в конце концов, вернуться домой.
- Что ж, это облегчение, - сказал Дю Гавел.
- Итак, готовы ли вы разрешить нам транзит? - спросил Кар.
- Я думаю... да, - ответил премьер-министр после минутного раздумья и взглянул на королеву. - Выяснение того, с чем соединяется этот терминал, будет иметь слишком много экономических и стратегических последствий для нас, чтобы даже думать об отсрочке из-за чего-то такого... эзотерического, вроде этого "удара", я думаю.
- Я согласна. - Королева Берри кивнула, но также нахмурилась. - Прежде чем мы это сделаем, есть ли какая-то причина, по которой вы должны пойти вместе с остальными, доктор Кар?
- Прошу прощения, ваше величество?
- Я спросила, есть ли какая-либо причина вашего личного участия в транзите, - повторила королева.
- Ну, нет... не совсем, я полагаю, - медленно произнес Кар. - Хотя это мой проект, ваше величество. Если мы собираемся послать кого-либо, то я тоже должен пойти со всеми. Как капитан идет вместе со своим кораблем.
- При всем моем уважении, Джорден, - со смешком сказала Захари, - это не самый лучший пример, который вы можете придумать. Это было бы не похоже на то, как капитан идет вместе с остальным экипажем своего корабля; это будет похоже на адмирала, идущего на одном из кораблей под своим командованием. Возможно, вам захочется подумать, кто из нас на самом деле будет командовать.
- Ну, конечно, вы сделаете это, Хосефа! - быстро сказал Кар.
- И это моя точка зрения, - сказала Берри. - Из того, что вы говорите, обратное путешествие должно быть довольно простым. Во всяком случае, им не понадобитесь вы или доктор Викс, чтобы сделать это, не так ли?
- Верно, - признал Кар с явной неохотой. - Но...
- Но я боюсь, это означает, что вы остаетесь дома, доктор. - В голосе подростка-монарха слышалось понимание, и больше, чем немного, сострадания, но в то же время этот голос был твердым. - Я знаю, мы почти наверняка беспокоимся ни о чем. И я знаю, насколько я всегда ненавидела, когда папа говорил, что я не могу сделать то, что я действительно хотела сделать. Особенно, когда я знала, что он знал, что у меня на самом деле не будет неприятностей, если я сделаю это. И я знаю, что вы очень разозлитесь, если я не позволю вам пойти с капитаном Захари. Несмотря на это, я не собираюсь разрешать это.
- Ваше величество... - начал Кар, но Берри покачала головой.
- Доктор, - сказала она с очень легкой, но все же несомненной, озорной улыбкой, - вы наказаны.
Глава 27
- Готов приступить, мэм, - четко доложил коммандер Сэмюэл Лим, старший офицер КЕВ "Радость жатвы".
- Спасибо, Сэм, - поблагодарила капитан Хосефа Захари и в последний раз оглядела свой мостик.
Хотя ей удалось сохранить за собой "Радость жатвы", ее офицерский состав был совершенно другим по сравнению с разведкой терминала Рыси. Они были такой же хорошей компанией, подумала она, но на этот раз чувствовалось некоторое отличие. В прошлый раз все они были новичками в том, что касалось исследования туннелей, теперь она была опытной "старой леди", чьему спокойному, уверенному поведению стараются подражать все остальные.
Эта мысль слегка позабавила ее, и она обратила внимание на одного из полудюжины других ветеранов экспедиции к терминалу Рыси, присутствовавших сегодня на борту "Радости жатвы". Доктор Майкл Уильям Холл был третьим по старшинству членом команды доктора Кара, что сделало его самым старшим из присутствующих ученых, учитывая приказ королевы Берри. Выбритая голова Холла блестела, как будто ее натерли воском, и со своим смуглым лицом, широкими плечами и в целом мускулистым телосложением он гораздо больше походил на стереотип регбиста (которым он и был), чем на чрезвычайно квалифицированного гиперфизика (которым он также был).
В данный момент, как она подозревала, Холлу было немного сложно сдержать свою полуторжествующую, полусочувствующую улыбку, когда он размышлял о том, что сейчас творится в головах Джордена Кара и Ричарда Викса. Поистине удивительно, насколько упрямой могла быть Берри Зилвицки, когда решалась на это, размышляла Закари.
Или, может быть, совсем не так удивительно, учитывая рассказы о том, что она пережила в старом Чикаго до появления Зилвицки с дочерью, подумала она гораздо более мрачно, но затем отбросила эту мысль в сторону.
- Если вы готовы, доктор? - спросила она вслух, выгибая бровь.
- Мы готовы, капитан, - подтвердил Холл для остальной части своей команды. На самом деле он был единственным на мостике, а остальные были собраны под руководством доктора Линды Хронек, четвертого по рангу ученого исследовательской экспедиции, в кают-компании, которая временно стала командным пунктом научной группы.
Лейтенант Гордон Келлер, тактический офицер "Радости жатвы", проявил себя даже более чем обычно полезным, помогая им устанавливать оборудование. Что говорило о многом, поскольку лейтенанта Келлера всегда было полезно держать рядом. Он определенно был слишком молод для тактического офицера крейсера, но боевые дни "Радости жатвы" остались далеко в прошлом. Захари и Келлер хорошо обучили и тренировали экипаж - это был корабль королевы, каким бы ни был его возраст, и всегда существовала вероятность возврата в строй, какой бы незначительной она ни была, поскольку корабль пожертвовал четвертью своего вооружения при переоборудовании для службы в агентстве астрофизических исследований.
В данный момент Келлер находился на капитанском мостике, расчеты его вооружения не находились в готовности, но его внимание, - как и всех остальных - было приковано к навигационному экрану, и Захари не сомневалась, что его дополнительные усилия в помощи исследовательской группы были его собственным способом поучаствовать в общем деле. Ракеты и энергетическое оружие не могли помочь изучению туннеля, но, по крайней мере, он честно мог сказать себе, что тоже внес свой вклад.
- Ну, если все готовы, я полагаю, нам следует начать, - спокойно сказала Захари и взглянула на лейтенанта Карен Эванс, своего астрогатора. - Вектор перехода определен? - Разумеется, Захари уже знала ответ на этот вопрос, но следовала определенным правилам, для которых существовали весьма веские причины.
- Да, мэм, - если Эванс и почувствовала раздражение, что ей задали вопрос, который она уже слышала от старпома, на ее ответе это никак не сказалось.
- Очень хорошо. - Захари повернулась к своему рулевому. - Ускорение десять g, старшина.
- Ускорение десять g по курсу, заданному астрогацией, есть, мэм, - подтвердил рулевой главный старшина Джеймс Хартнеди, и Захари посмотрела на дисплей связи у своего левого колена, когда "Радость жатвы" медленно двинулась к терминалу.
- Готовьте носовой парус к переходу, мистер Хаммарберг, - сказала она человеку, глядевшему на нее с экрана.
- Так точно, мэм, - официально ответил лейтенант-коммандер Йонас Хаммарберг. - Ставим носовой парус по вашему приказу.
- До перехода две-ноль секунды, - доложила Эванс.
- Будьте готовы, старшина, - проговорила Захари.
- Да, мэм, - ответил Хартнеди, не отрывая глаз от своих дисплеев, когда "Радость жатвы" приблизилась к входу в терминал. Корабль следовал точно по пути, запрограммированному Эванс. Если все пойдет так, как должно идти, корабль сделает все сам. Однако если что-нибудь пойдет не так, как должно, Джеймс Хартнеди может оказаться чрезвычайно занятым в течение ближайших нескольких секунд.
- Порог! - резко сказала Эванс.
- Поставить носовой парус, - приказала Захари.
- Ставим носовой, так точно, - мгновенно ответил Хаммарберг.
Мощность импеллерного клина "Радости жатвы" уменьшилась вдвое, когда ее передние бета-узлы были отключены. Одновременно ее передние альфа-узлы перестроились с поддержки импеллерного клина в обычном пространстве на фокусировку гравитационной энергии в создание паруса Варшавски. Парус был перпендикулярен продольной оси "Радости жатвы" и имел более трехсот километров в диаметре.
- Приготовиться к кормовому после гиперзахвата, - сказала Захари, наблюдая скачущие цифры во вспомогательном окне, открытом в углу ее дисплея для ближнего маневрирования, пока крейсер продолжал ползти вперед только под кормовыми импеллерами.
- Есть готовность к кормовому после гиперзахвата, - отозвался Хаммарберг, и она знала, что он наблюдает за теми же самыми числами, значения которых постоянно нарастали на ее собственном дисплее, по мере того как носовой парус втягивался в туннель. Они увеличивались далеко не так быстро, как, возможно, могли бы, учитывая абсурдно низкую скорость, с которой, конечно, любой, кроме сумасшедшей, приближался к первому транзиту через неизведанный терминал, но...
Числа внезапно перестали мигать. Они продолжали расти, но их устойчивость подсказала Захари, что передний парус черпал достаточно энергии из гравитационной волны терминала, чтобы обеспечить движение.
- Поставить кормовой парус, - решительно сказала она.
- Ставим кормовой, так точно, - решительно отозвался Хаммарберг, и "Радость жатвы" вздрогнула, ее импеллерный клин полностью исчез, а кормовой парус расправил крылья в дальнем конце ее корпуса.
Руки главстаршины Хартнеди плавно проделали сложный маневр, и Захари почувствовала, что ее желудок пытается перевернуться, когда крейсер с такой же плавностью скользнул в терминал.