е было никаких причин делать это очевидным. Это может быть даже немного опасно.
Остальное было обычной рутиной. Навести порядок в заведении, тихо пригрозить посетителям, чтобы - возможно, ни у кого - не возникло желания заткнуть им рты, а затем бросить три трупа в мусорный дезинтегратор в ресторане по соседству. Дусек владел рестораном, как и "Родезийским рандеву", и снабдил его первоклассным дезинтегратором. А потом заплатить взятки полиции и отделу санитарии, чтобы стереть записи всех рекордеров и детекторов. Никто, кроме вовлеченных людей, никогда не узнает, что случилось с этими телами.
- Заплати Йозефу компенсацию за потерянные услуги его троих парней. Экс-парней. Только, чтобы уберечь его от обид.
Чуанли кивнул.
- А МакРей?
- Он готов говорить дальше? Или он держит обиду?
- Да, конечно. Будь проклят этот хладнокровный убийца, босс. Он, наверное, понял, что мы устроили все это, но не похоже, чтобы он понес какой-либо ущерб. Он должен есть, как и все - не говоря уже о том, чтобы дарить счастье этой большой блондинке. А для этого ему нужно найти какую-то работу.
Дусек поджал губы. Оставшийся вопрос, который следовало рассмотреть, состоял в том, является ли этот МакРей на самом деле агентом...
Это не было бы каким-либо государственным агентством или службой безопасности корпорации. По крайней мере, не тех правительств или корпораций, с которыми Дусек был знаком. Этот парень был просто слишком смертелен.
Но еще оставалась возможность Баллрум. Маловероятно, но полностью исключить нельзя. Дусек не был предан Мезе, но он также не был дураком. Эта планета была местом его бизнеса - к тому же, очень прибыльного - и поддержание этого бизнеса в рабочем состоянии требовало, чтобы он избегал раздражать власть имущих.
Тройное убийство, когда мертвые мужчины сами были головорезами и не имели важных покровителей или союзников, не касалось бы мезанских властей. Не то, которое произошло в этом районе. Но если существовала какая-то связь с Баллрум, официальное безразличие внезапно закончилось бы. Дважды в своей жизни Юрген видел, что происходило, когда Меза снимала перчатки и действительно приходила к кому-то в районах сесси. В этих случаях слова "надлежащая процедура" и "разумная сила" не имели смысла. Они совсем не задумались бы о том, чтобы сравнять с землей целые городские кварталы и разделать всех в них на куски, просто ради убийства одного нужного им человека.
Это сказало...
Дусек решил, что, вероятно, можно игнорировать эту проблему, пока Инес Клотье нанимает МакРея и быстро убирает его с планеты. В конце концов, действительно не было похоже на то, что человек из бывшего внутреннего круга госбезопасности будет иметь какое-либо отношение к Баллрум. Правда, хевениты всегда были против генетического рабства. Ну и что с того? Единственная вещь, которая была общей у всех бывших госбезопасников, с которыми Дусек когда-либо сталкивался, это то, что они были наемниками. И что же мог предложить им Баллрум?
- Так что же вы хотите сделать с МакРеем? - спросил Чуанли.
Дусек принял решение.
- Просто оставь кого-то следить за ним. Это не обязательно должна быть какая-то сложная операция со слежкой, Чуанли. Это стоило бы реальных денег. Пусть кто-то следит за его квартирой. Сообщая нам, когда он уходит, когда возвращается, его распорядок дня.
- Нельзя узнать, куда он ходит, не следя за ним, босс.
- Кого, черт возьми, волнует, куда он ходит? Мы ни в малейшей степени не заинтересованы в этом парне, Чуанли. Он - плохая новость. Законченный психопат - и у него это хорошо получается. Чем раньше он покинет планету, тем лучше. Мы просто хотим получить хорошую прибыль, избавившись от него, вот и все. Для этого нам не нужно знать ничего, кроме того, что мы уже знаем. Он законный госбезопасник, вот и все, что имеет значение. Достаточно умелый для этого рынка.
Глава 43
Джек МакБрайд сидел в своем уютном офисе, наблюдая за умной стеной напротив своего стола, и волновался.
Стена была настроена на отображение видов с высоты птичьего полета от потолочных датчиков безопасности, разбросанных по всему объекту, за который он нес главную ответственность. С таких ракурсов неосведомленный наблюдатель никогда бы не догадался, что весь Гамма-центр был погребен под более чем пятьюдесятью метрами грунта планеты Меза. На самом деле, он был погребен под фундаментом одной из башен в коммерческой зоне, окаймлявшей окраины Грин Пайнс. Его первоначальная конструкция была в первую очередь тщательно скрыта среди всей остальной деятельности при строительстве Грин Пайнс, и он находился достаточно далеко от жилого района, чтобы у него не было постоянных соседей, которые заметили бы в нем что-то особенное.
Возможно, еще лучше был тот факт, что высившаяся над ним башня была заполнена специализированными магазинами, финансовыми офисами, поставщиками медицинских услуг, а также более чем дюжиной различных правительственных и корпоративных офисов, обеспечивавших достаточное прикрытие для прихода и ухода работающих в Центре семисот с лишним ученых, инженеров, администраторов и людей службы безопасности, ответственных за наблюдение за ними.
Соответствие, однако, давно усвоило, что уровень троглодитов не способствовал получению наилучших результатов от творческих людей. Вот почему подземные палаты Центра могли похвастаться удивительно высокими потолками и большими, просторными помещениями и офисами. Коридоры были шире, чем они должны были быть, с умными стенами, сконфигурированными таким образом, чтобы создавать удивительно убедительные иллюзии открытых лесных полян или - на втором этаже - залитых солнцем сахарно-белых пляжей. Потолки общественных зон были также спроектированы так, чтобы создавать впечатление нахождения людей в них снаружи, но отдельные рабочие места и офисы исследователей сохраняли вид внутренних помещений, поскольку довольно многим людям, казалось, было трудно полностью сосредоточить все свое внимание на работе, когда они были "снаружи".
С другой стороны, решение, как именно настроить рабочую область любой команды, оставалось за членами этой команды, и большинство из них выбрали "окна", чтобы глядеть на декорации, представленные в их общих коридорах. Более чем в половине из них были добавлены большие "световые люки", чьи небесные пейзажи соответствовали очевидному времени дня коридоров, которые, в свою очередь, согласовались с реальным временем суток за пределами Центра.
Результатом была рабочая среда, не создававшая впечатления запертой в бункере (несмотря на то, что это так и было) и одновременно приводившая умственные и физические часы исследователей в соответствие с остальными часами Мезы, когда они, наконец, возвращались домой по окончании рабочего дня.
К сожалению, этого было недостаточно, чтобы все они были сосредоточены и продуктивны, мрачно размышлял МакБрайд и нажал виртуальную клавишу, которая выбрала обзор команды Херландера Симоэнса, вывела ее в центр стены его кабинета и увеличила изображение гиперфизика.
В некотором смысле, Симоэнс действительно выглядел лучше, чем во время своего первого разговора с МакБрайдом, почти шесть стандартных месяцев назад. Сейчас, по крайней мере, он больше следил за собой, и, насколько МакБрайд мог судить, на самом деле и спал больше. Но приступы депрессии все еще присутствовали. Они казались менее частыми, но, по словам его психотерапевта, они были еще глубже и темнее, чем раньше, и сам МакБрайд заметил в течение последних нескольких недель, что эти случайные вспышки ярости Симоэнса - которые никогда не были частью его дружелюбной, спокойной личности до смерти его дочери - становились все более жестокими.
Он еще не подошел - пока - к фактическому рукоприкладству по отношению к своим коллегам, но его красное лицо, злобные вспышки, часто сопровождаемые глубоко личной ненормативной лексикой, полностью оттолкнули их от него. Многие из них были близкими друзьями его и его жены перед смертью Франчески, и некоторые из них, казалось, пытались поддерживать с ним хотя бы какой-то личный контакт, но даже они отступили за защитный барьер формальности. Другие члены его команды, однако, несмотря на любую симпатию, которую они могли бы испытывать, обходили его всякий раз, когда это было как-то возможно.
Когда они не могли избежать его, они ограничивались минимально возможным количеством слов. Было до жути очевидно, что они списали его со счетов, и трое из них были на грани того, чтобы заявить, что они не сочувствуют ему. Лучшее, что МакБрайд мог сказать об этих троих, было то, что они, по крайней мере, пытались избежать выражения своего согласия с решением Совета в случае Франчески Симоэнс там, где, скорее всего, Херландер мог подслушать их. С другой стороны, он сомневался, что любой из них был бы убит горем, если тому и пришлось бы это услышать.
Их нынешний проект близился к завершению, что было и хорошо, и плохо. Улучшение межполосного двигателя, которое, вероятно, станет результатом их исследований и разработок, конечно, будет существенным плюсом. И то, что Симоэнс оставался в основном функционирующим на протяжении всего времени, было большим плюсом, как лично, так и профессионально, для Джека МакБрайда. Но печальная правда заключалась в том, что, несмотря на свои прошлые характеристики и очевидные способности, Херландер Симоэнс не был исключительно важен для исследовательских программ Соответствия. Он не был незаменимым - по крайней мере, в долгосрочной перспективе, какими бы разрушительными ни были последствия его отстранения от текущих проектов его команды. И у МакБрайда не было никаких иллюзий о том, что произойдет с Симоэнсом, по крайней мере, в том, что касается его работы в Центре, как только все эти текущие проекты будут благополучно завершены.
"Они собираются обгадить его, вот что произойдет, - мрачно подумал МакБрайд. - На самом деле их трудно винить. Он превратился в такое ничтожество, что никто в здравом уме не включил бы его в новую команду, если бы вообще смог найти кого-нибудь, кого можно было бы использовать вместо него. Он тоже это предвидит. Я думаю, что это одна из причин, по которым в последнее время его характер стал еще более вспыльчивым. Но что, черт возьми, с ним будет, когда он потеряет даже свою работу?"