– Ты?
Она отбросила одеяло в сторону.
– Я совершила ошибку, когда привела тебя сюда, – сказала она. – И то, что я воспользовалась твоими приступами, чтобы поговорить, тоже было ошибкой. Прости.
– Тогда отведи меня в Кауф, – ухватился я за ее извинения. Мне необходимо выбраться отсюда. – Прошу. Я уже должен там быть.
Ловец Душ холодно посмотрела на меня, затем кивнула.
– Утром. – Прихрамывая, она направилась к двери. Я попытался помочь, но она отмахнулась.
– Постой, – позвал я. – Ловец Душ. Шэва.
При звуке своего имени она, замерев, напряглась.
– Зачем ты привела меня сюда? Только не говори, что из-за Тристаса, потому что в этом нет никакого смысла. Утешать души – твоя работа, не моя.
– Мне надо было помочь твоему другу. – Я уловил в ее голосе ложь. – И все.
На этом она исчезла за дверью, и я выругался, поскольку понимал ее ничуть не лучше, чем в нашу первую встречу. Но меня ждал Кауф, вернее, Дарин. Я мог лишь воспользоваться свободой и уйти.
Как и обещала, Шэва привела меня утром в Кауф, хоть я и не понял, каким образом. Мы вышли из ее хижины, и через несколько минут я увидел, что деревья вокруг голые. А четверть часа спустя мы оказались в тени Невеннского хребта, шагая по хрустящему свежему снегу.
– Это мои владения, Элиас, – ответила Шэва на мой невысказанный вопрос. Сейчас она была совсем не такой настороженной, как раньше. Будто, назвав ее по имени, я пробудил давным-давно забытую учтивость. – В пределах этого Леса я могу путешествовать, где и как пожелаю. – Она кивнула в просвет между деревьями. – Кауф там. Если хочешь успеть, Элиас, тебе нужно торопиться. Разана всего через две недели.
Мы оказались у высокого гребня, выходящего к длинной черной ленте Реки Забвения, но я едва это заметил. Когда я вышел из Леса, то ничего так не хотел, как вернуться назад и затеряться среди деревьев.
Сначала меня поразил запах: так, представлял я себе, должен пахнуть ад. Затем ветер донес крики, полные отчаяния, крики мужчин и женщин, что знали лишь пытки и мучения, крики, от которых волосы становились дыбом. Эти звуки настолько отличались от мирного шепота мертвых, что я удивился, как они могли существовать в одном и том же мире.
Я поднял глаза на высеченное из мрачного камня и выкованное из холодного железа чудовище, возвышавшееся на вершине скалы у северного края долины. Тюрьма Кауф.
– Не ходи, Элиас, – прошептала Шэва. – Если тебя схватят за этими стенами, то твоя судьба будет мрачной.
– Моя судьба будет мрачной в любом случае. – Я слегка выдвинул мечи из ножен и, ощутив в руке их тяжесть, успокоился. – По крайней мере, все это будет не зря.
26: Элен
Дорога до Антиума заняла у нас с Харпером три недели. К тому времени, когда мы вернулись в столицу, уже настала глубокая осень. Золотисто-красное покрывало, окутавшее город, подернулось инеем. В воздухе стоял запах тыкв и корицы. Клубы густого древесного дыма поднимались в небо.
Однако под яркой листвой, за тяжелыми дубовыми дверями зрел бунт патрициев.
– Кровавый Сорокопут. – Харпер появился из здания гарнизона меченосцев, располагавшегося за городом. – Эскорт Черной Гвардии уже на пути к казармам, – сообщил он. – Сержант гарнизона доложил, что на улицах сейчас опасно – особенно для вас.
– Тем более нужно ехать быстрее. – Я прижала руку к карману, в котором хранились десятки посланий – все от отца. От письма к письму их тон становился все настойчивее. – Мы не можем позволить себе ждать.
– Мы также не можем позволить себе потерять главного воина Империи накануне возможной гражданской войны, – прямо сказал Харпер. – Империя прежде всего, Кровавый Сорокопут.
– Ты хотел сказать, Комендант прежде всего.
Непроницаемое выражение его лица на миг дало крохотную трещинку, однако он сумел сдержать эмоции, что таились за этой неприступностью.
– Империя прежде всего, Кровавый Сорокопут. Всегда. Так что подождем.
Я не стала спорить. За три недели, пока мы мчались в Антиум так, будто за нами гнались черти, я прониклась уважением к навыкам Харпера. В Блэклифе наши дороги не пересекались. Старше меня на четыре года, он был пятикурсником, когда я только поступила, кадетом – когда стала пятикурсницей, Мастером – когда перешла в кадеты. И за все это время он ни разу ничем не отличился, потому что я никогда о нем не слышала. Но я понимала, почему Комендант выбрала именно его в свои союзники.
Как и она, Харпер держал свои эмоции под замком.
За воротами гарнизона раздался грохот копыт, и я немедленно запрыгнула в седло. В следующий миг показалась группа солдат, нагрудные пластины которых украшал кричащий сорокопут – отличительный знак моих людей.
Завидев меня, многие бойко отдали честь, другие наоборот – поприветствовали с явной неохотой.
Я выпрямилась и сердито на них взглянула. Они – мои люди и обязаны немедленно повиноваться.
– Лейтенант Харпер. – Один из них – командир этой группы – пришпорил коня и подъехал к нам. – Кровавый Сорокопут.
Одно то, что он обратился к Харперу первым, уже являлось оскорблением. А заметив, ко всему прочему, неприязненную гримасу, которую он состроил, окинув меня беглым взглядом, я ударила его кулаком в челюсть.
– Твое имя, солдат, – сказала я.
– Капитан Галлус Серджиус.
«Капитан Галлус Серджиус, сэр», – захотелось мне сказать.
Я его знала. Его сын учился в Блэклифе на два года младше меня. Мальчик был неплохим бойцом, правда, не в меру болтливым.
– Капитан, – обратилась я, – почему ты уставился на меня так, будто я только что соблазнила твою жену?
Капитан выправил челюсть и посмотрел с презрением.
– Да как вы смеете…
Я ударила его наотмашь. Изо рта показалась струйка крови, глаза метнули молнии, однако язык он прикусил. Бойцы его отряда всколыхнулись, недовольно перешептываясь.
– Если в следующий раз ты заговоришь не по уставу, – предупредила я, – я тебя высеку. Встань в строй. Мы опаздываем.
Солдаты Черной Гвардии выстроились, образовав щит на случай атаки, а Харпер подвел своего коня поближе ко мне. Я украдкой осмотрела лица гвардейцев. Они – маски и к тому же Черная Гвардия. Лучшие из лучших. Их лица не выражали ровным счетом ничего, но я чувствовала злость, клокотавшую под невозмутимой оболочкой. Мне не удалось добиться их уважения.
Всю дорогу я держала одну руку на мече, висевшем сбоку у талии, пока мы не подъехали к дворцу Императора – уродливой громадине из белого известняка, выстроенной вдоль северной границы города, у самого подножия Невеннского хребта. Сторожевые башни и бойницы лучников тянулись зубчатой стеной. Красные с золотом флаги династии Тайа заменили на флаги Маркуса. На них красовался герб, изображавший кувалду на черном поле.
Многие меченосцы, переходя улицу, останавливались, чтобы посмотреть на наше шествие. Они глазели из-под больших, отороченных мехом шапок и вязаных шарфов. При виде нового Кровавого Сорокопута на их лицах появлялась смесь страха и любопытства.
– Маленькая певунья…
Я вздрогнула, и мой конь раздраженно мотнул головой. Авитас, скакавший рядом, бросил на меня взгляд, но я, не обращая на него внимания, стала рассматривать толпу и вскоре уловила вспышку белого. Среди мальчишек и бродяг, собравшихся вокруг костра, я заметила обезображенное шрамами лицо, завешенное седыми волосами. На миг я поймала взгляд темных глаз. Затем старуха скрылась, затерявшись среди улиц.
Почему, черт возьми, Кухарка в Антиуме?
Я никогда не считала книжников врагами. Враг – это тот, кого боишься. Тот, кто может уничтожить тебя. Но книжники никогда не смогут уничтожить меченосцев. Они не умеют читать. Не умеют сражаться. У них не развито кузнечное ремесло. Они – низший класс, они – рабы.
Но Кухарка другая. Она больше чем просто книжница или рабыня.
Подойдя к дворцовым воротам и увидев, кто нас встречает, я заставила себя выкинуть из головы мысли о старухе. Комендант. Каким-то образом она сумела обогнать меня. И по меньшей мере на день, если судить по ее опрятному внешнему виду и тому, как спокойно она держалась. Солдаты Черной Гвардии, все до единого, поприветствовали ее с гораздо большим почтением, чем меня.
– Кровавый Сорокопут, – обронила она, – дорога вас утомила. Я бы предложила вам отдохнуть, но Император настаивает, чтобы вас привели немедленно.
– Я не нуждаюсь в отдыхе, Керис, – ответила я. – Я думала, вы до сих пор преследуете книжников по деревням и фермам.
– Император попросил моего совета, – сказала Комендант. – Конечно же, я не могла отказать. Но будьте уверены, что я и здесь не прохлаждаюсь. Пока мы тут разговариваем, мои люди вычищают тюрьмы Антиума от этой заразы, после чего продолжат зачистку на юге. Пойдемте, Сорокопут. Император ждет. – Она посмотрела на моих людей. – Эскорт не обязателен.
В ее словах прозвучала неприкрытая издевка. Зачем тебе эскорт, Кровавый Сорокопут? Ты напугана? Я собралась ей ответить, но придержала язык. Она могла намеренно пытаться вовлечь меня в перепалку, чтобы поставить в еще более неловкое положение.
Я думала, что Керис отведет меня в тронный зал, где полно придворных. На самом деле я надеялась увидеть там своего отца. Однако Император Маркус ожидал нас в длинной гостиной с множеством бархатных сидений. С потолка низко свисали лампы. Войдя, я сразу поняла, почему он выбрал именно это помещение. Здесь нет окон.
– Давно, черт возьми, пора. – Завидев меня, он брезгливо скривил губы. – Тысяча чертей, ты не могла принять душ, прежде чем являться сюда?
Нет, раз это отбивает у тебя желание подойти ко мне поближе.
– Гражданская война важнее моей гигиены, Ваше Императорское Величество. Чем могу служить?
– Ты имеешь в виду – помимо поимки главного преступника Империи? – Ненависть, горящая в желтых глазах Маркуса, притупила его сарказм.
– Я была у него на хвосте, – сказала я, – но вы приказали вернуться. Полагаю, вы сообщите, что вам нужно, и я смогу вернуться к охоте.