нак священного сана, обвивал его тело.
Он поднял руки над головой, как бы в экстазе молитвы, и губы ещё шевелились, как бы шепча священные слова. Вдруг он протянул руку к порошку, лежавшему на подносе и, взяв щепоть, бросил его на уголья.
Густой, благовонный дым наполнил обе комнаты, и, когда он рассеялся, я увидел, что брамин стоит в двух шагах от меня, протягивая ко мне руку, я взял её в свою, и хотя она оказалась очень костлявою и жёлтою, но всё же живою и мягкою.
— Скажи, был ли ты когда-нибудь жителем земли? — спросил я у неведомого пришельца.
Не успел я докончить, как на груди брамина появилось огненное слово «Ам» («Да»). Точно кистью, обмакнутой в фосфор, некто начертал это слово.
— Не оставишь ли ты что-нибудь на память о твоём посещении? — продолжал я.
Брамин разорвал бывший на нём тройной шнур и, подав его мне, исчез.
Я думал, что сеанс кончился, и хотел отворить окна, чтобы впустить струю свежего воздуха, как заметил, что факир и не думает покидать своё место. В то же время слуха моего коснулся какой-то странный напев, точно кто-то играл на гармонифлюте. Но я знал, что ещё вчера, по просьбе Пейхвы, инструмент унесли к нему.
Отдалённые звуки всё приближались, точно теперь играют в соседней комнате, но вот они ближе, вот в моей спальне… Я вижу, что чья-то тень скользит вдоль стены, и я различаю в ней старого музыканта пагоды, в руках он держал гармонифлют, из которого извлекал монотонные, жалобные звуки, свойственные священной музыке индусов. Обойдя кругом спальню и террасу, музыкант исчез, и на месте, где он как бы растаял, я нашёл гармонифлют.
Да, это был тот самый гармонифлют раджи. Но как он попал сюда? Я осмотрел все двери, они были заперты, а ключи у меня в кармане.
Кавиндасами встал. На беднягу было жаль смотреть, — пот градом катился с него, и видно было, что он совершенно обессилел… А между тем, через несколько часов он должен пуститься в далёкий путь.
— Благодарю тебя, малабарец, — проговорил я, называя его тем именем, которое заставляло биться его сердце, так как напоминало о его дорогой родине. — Да охранят тебя в пути Великий Всемогущий, пребывающий в трёх лицах (Брама, Вишну, Шива), и да найдёшь ты радость и счастье в твоей хижине на благословенной родине!
Если бы я выразился менее витиевато и пышно, то бедный брамин считал бы себя обиженным.
Он мне отвечал в том же тоне и ещё более высокопарно и, приняв мой денежный подарок, но даже не удостоив его взглядом и не поблагодарив меня за него, проговорил меланхолически свой последний салям, и бесшумно исчез за портьерой, прикрывавшей входную дверь.
Я сейчас же крикнул моего нубийца и приказал отворить все окна и двери, откинуть все циновки террасы, чтобы освежить свои комнаты.
Ночь бледнела. Словно серебряные, катились воды Ганга, а на горизонте уже алела полоска, предвещавшая скорый восход солнца… Вдруг, увидев какую-то чёрную точку на реке, я взял бинокль и разглядел лодку, а в ней факира. Верный своей клятве, он не захотел пробыть лишней минуты в Бенаресе и, разбудив лодочника, велел перевезти себя на другой берег, чтобы направиться к своему милому Тривандераму… Он вновь увидит синие волны океана и на берегу, под высокими кокосовыми пальмами, хижину, в которой он родился, и о которой он не уставал рассказывать.
Я бросился в свой гамак, чтобы забыться на несколько часов, а когда я проснулся и вспомнил виденное мною, мне показалось, что я был игрушкою галлюцинации. Но гармонифлют лежал здесь, и я не мог добиться, кто же, наконец, принёс его. На полу комнаты и террасы валялись разбросанные цветы. Венок из <цветов бессмертника>иммортелей лежал на диване… Слова, которые я спешно набрасывал при их появлении, не стёрлись со страницы моей записной книжки…
Четыре года спустя я отправился <через Мадрас, Баллари и т.д.> в <провинцию> Аурангабад, чтобы осмотреть подземный храм Карли.
Прежде, чем объяснить, почему я так внезапно заговорил об этой поездке, я хочу дать несколько подробных сведений об этой пагоде троглодитов, одной из самых любопытных во всей Индии.
В сущности, сама поездка в Карли по железной дороге была не особенно интересна, да и очень недолга, но я лишь хочу рассказать один эпизод, имеющий отношение к описанным выше явлениям.
Как и все храмы Индии, этот храм находится на махаратской территории в провинции Аурангабад, среди живописной цепи холмов, идущей с запада на восток. Некогда возвышенности эти были увенчаны целым рядом крепостей и представляли почти непреодолимую твердыню, но с течением веков крепости мало-помалу разрушились, и только две из них и до сих пор поднимают к небу свои башни и зубчатые бастионы.
Вход в подземелье Карли расположен на высоте трёхсот футов от подошвы холма, к нему ведёт крутая обрывистая тропинка, похожая, скорее, на русло высохшего потока, нежели на дорогу.
Эта тропинка ведёт на площадку, частью высеченную в скале, а частью сложенную из каменных плит. Она занимает около ста квадратных футов.
Слева от входа стоит громадная колонна, увенчанная плитой, на которой покоятся три льва, сильно попорченные разрушающею рукою веков. Вторая такая же колонна уже более не существует, а на её месте стоит небольшой храм или, скорее, часовня, посвящённая богине Буаве, таинственному божеству, весьма почитаемому браминами.
Эта карлийская колонна покрыта письменами, но разобрать их до сих пор никто не мог.
Некогда вход в пещерный храм был замаскирован чем-то вроде балюстрады, теперь она полуразрушена, и за ней видна великолепная арка портика, но всё же это ничто в сравнении с великолепием внутреннего помещения.
Между внешней балюстрадой и этим помещением громадный притвор, полный высокохудожественной работы скульптурных произведений,<рельефных фигур людей и животных>. С каждой стороны входа стоят по три колоссальных слона. У каждого из них на шее по погонщику и по гаудаху (корзина для пассажиров) с путниками на спине. <Всё это — в свободном и смелом исполнении. Другие мужские и женские фигуры выполнены в том же стиле.
В Карли фигуры божеств можно увидеть только на стенах; единственным объектом особого культа является большой каменный алтарь круглой формы, увенчанный деревянным навесом.>
Длина самой большой пещеры [Карли составляет] около ста тридцати футов, ширина около пятидесяти.
<Арочный> свод потолка, <поддерживаемый шатровыми стропилами,> поддерживается двумя рядами колонн, каждая из которых увенчана слонами, а у каждого из них на спине мужчина и женщина, упирающиеся руками в потолок, как бы удерживая его громадную тяжесть<обнимающие друг друга и, кажется, поддающихся огромному давящему весу>.
Внутренность Карли величественна и благородна, но всё же более мрачного вида, нежели в Элефанте и в Эллоре. Очевидно Карли освещалось, когда в доисторические времена служило для церемоний какого-нибудь культа, но теперь всё великолепие внутренних скульптурных украшений можно видеть лишь при свете ламп или факелов. Обшивка стен из брусьев тикового дерева сделана, по-видимому, уже в позднейшее время, и она сильно вредит общему впечатлению, но, вероятно, её сделали для того, чтобы скрепить образовавшиеся от времени трещины в скале.
Вид с террасы на окрестности очаровывает взоры. Внизу расстилается роскошная страна, граничащая на горизонте с горною цепью.
Деревушка Карли находится приблизительно в двух милях от храма, и она даёт оживление прелестной картине.
Местные жители снуют там и сям<Сельские жилища то тут, то там проглядываются> в роскошной зелени мангостинов и тамариндов, и <посреди этого пейзажа, оживленного самыми веселыми картинами, выделяется> небольшая, новейшей постройки в виде пирамиды,<более современной постройки, чем Карли, и пирамидальной формы, как у всех храмов Южной Индии,> пагода у светлого озера, [которая] дополняет красоту пейзажа.
Горная цепь, среди которой находится храм Карли, тянется непрерывною линиею от мыса Коморин. Она идёт вдоль Малабарского берега, отступая от него в двенадцати милях <севернее провинции Кандейч. Гористая местность никогда не отходит от моря более чем на пятьдесят миль и никогда не приближается ближе, чем на восемь… Это крайние границы Западных Гат>.
Эти горы мало посещаются, потому что их проходы мало кому известны, да и очень опасны из-за тигров, которые водятся в них в громадном количестве.
Я видел здесь горные породы, которые со временем обогатят Англию.
Ничто не может сравниться с роскошной растительностью этих гор. Чудные зелёные рощи покрывают их от подножия до вершины.
Ни в какой другой части Индии нельзя найти таких великолепных бамбуковых лесов. Многие деревья достигают здесь сказочной величины. А дивные картины, которые представляются смелому путешественнику, положительно не поддаются описанию.
Ботанические, минералогические, геологические богатства и археологические сокровища, хранящиеся в древних подземельях пещерных храмов, поражают путешественника, <но ещё одна вещь достойна упоминания: эта горная цепь, спускающаяся на юг к мысу Коморин, настолько высока в своей общности и почти единообразна. что отсекает ветры с одной стороны и останавливает облака с другой>.
Вот среди этой чарующей природы, такой разнообразной и дикой, и расположены подземные храмы Карли.
Кроме самого большого, о котором я уже говорил, есть ещё несколько и больших, и малых, очень разнообразных, <которые, по- видимому, никогда не расчищались, а другие были оставлены в состоянии преднамеренной незавершённости>.
В большом находится знаменитое святилище, куда стекаются со всех сторон Индии брамины и факиры на девятидневную молитву.
Некоторые из них поселяются вблизи храма, истощают своё тело до последней возможности и живут лишь только внутренней созерцательной жизнью аскетов.
День и ночь сидят они перед пылающим огнём, поддерживаемым их поклонниками, неподвижно вперив глаза в пламя, с повязкой на губах во избежание малейшего осквернения, не вкушая ничего, кроме нескольких зёрен риса, смоченных чистою водою, процеженною через полотно; они мало-помалу приходят в состояние полного телесного истощения, так что жизнь едва теплится в них, нравственные силы тоже быстро меркнут, и когда, наконец, они умирают после такого медленного самоубийства, то уже задолго до смерти они находятся в состоянии полного отупения. Все факиры, желающие достигнуть в загробной жизни высших ступеней превращений, должны подвергнуть свою плоть такому жестокому умерщвлению.