– Штепанек, – окликнул Купер, – помоги им отконвоировать эту образину до капсулы.
Плотно стреножив усмиренного боевого биоморфа цепями и ментальными блоками, легионеры повели его в накопитель – загружать в десантную капсулу. Формой и цветом эти индивидуальные средства для оперативной доставки комбатантов на поверхность планеты напоминали тараканьи яйца, что весьма обогатило в свое время армейский фольклор. Вот только длиной каждое такое яйцо было в несколько метров – эдакие живые быстроходные спасательные шлюпки с противоперегрузочным коконом внутри, занимающим практически все свободное пространство, и мощными плазменными органами в качестве двигателя.
Убедившись, что полтора десятка единиц боевой биотехники благополучно размещены в капсулах, легионеры по команде мастер-сержанта тоже начали занимать индивидуальные спускаемые аппараты. Ни один из десантников еще не стартовал, когда черноту неба за иллюминаторами уже начали одна за другой пронизывать ярко-синие иглы реактивных трасс. Это высаживалась на поверхность планеты основная ударная сила Скромного Дитриха – боевые монстры-биоморфы. Им не нужно было вступительных речей, они не нуждались в снаряжении, их не приходилось дополнительно мотивировать. Люди требовались им только для указания цели, а дальше эффективно работали заложенные генетиками программы и древние инстинкты убийц. Основную грязную работу в современном вооруженном конфликте выполняли когти, клешни, щупальца и жвала биологической техники. Человеческий десант необходим был лишь для поддержки и управления этими живыми механизмами войны, как древняя мотопехота, некогда сопровождавшая танки. Вот только боевая ценность любого крупного биоморфа была несравнимо выше, чем у танка. Искусственно созданные армейские твари имели более мощную броню из псевдохитина и панцирных панелей, выдерживающую до нескольких прямых плазменных попаданий подряд. Их мышцы были крепче стали, а огневая мощь поражала воображение, превращая местность вокруг цели в подобие вулканического жерла. Их проходимость была абсолютной, они вскарабкивались на отвесные стены, летали, перепрыгивали через препятствия и уничтожали все, что попадалось на пути. Боевые биоморфы всегда прибывали на планету первыми, принимая на себя основной вражеский огонь, пока из раскрывшихся небес не падали капсулы с их командирами.
Мастер-сержант Купер наблюдал, как готовится к десантированию его взвод. Заметив, что рядовой Розен потерла правой рукой предплечье левой, словно замерзла в своей биоброне, тут же подошел к ней, требовательно взял за плечо:
– Что, климат-контроль барахлит?
– А? Нет, все в порядке, огранин мастер-сержант, – четко отрапортовала она. И снова непроизвольно поежилась – чуть заметно в плотной броне, однако от глаза командира это не ускользнуло.
– Который по счету боевой вылет, легионер? – спросил он напрямик, отпустив ее руку и постаравшись хоть немного смягчить тон, чтобы совсем не зашугать бойца перед высадкой.
– Четвертый, огранин мастер-сержант! – бойко ответила Лара.
– Предстартовый мандраж? – поинтересовался Купер, подмечая напряженные движения подчиненной, понемногу продвигающейся в очереди к мускульным пусковым установкам.
– Так точно, сэр! – по-уставному ответила она, бойко и без тени смущения. Застенчивость из легионеров выбивали первым делом, еще в подготовительном центре. И добавила уже совсем не по-военному, словно девчонка с соседнего двора: – Есть немножко. Не привыкну никак…
– Чепуха какая, – сказал он. – Бояться абсолютно нечего. Все десантники на самом деле бессмертны.
– Правда? – криво улыбнулась Розен.
– Конечно. Редко кто из легионеров успевает заметить момент наступления смерти, все происходит мгновенно. А потом уже без разницы. – Фред хмыкнул. – Когда есть десантник, нет смерти, а когда наступает смерть, уже нет десантника, так что они никогда не встречаются. Разве это не бессмертие? Если при посадке что-нибудь окажется не так, все произойдет настолько быстро, что ты даже не успеешь ничего осознать. Имеет ли смысл бояться?
Мастер-сержант дружелюбно хлопнул Лару по плечу и проследил, чтобы она без проблем заняла свою штатную капсулу. Все-таки в душе он симпатизировал рядовому Розен. Не потому, конечно, что она была привлекательной женщиной, а потому, что у нее имелись задатки настоящего бойца невзирая на некоторые слабости характера, с которыми она мужественно боролась. Из нее выйдет образцовый гражданин Империи.
И да, еще и потому, конечно, что она была привлекательной женщиной. Чего уж лукавить, сиськи действительно хороши. Едва ли он стал бы так же плотно и дружелюбно опекать Симу Липман или усатую стерву капрала Родригес.
Убедившись, что все подчиненные готовы к старту, Фред занял место в своей капсуле. Эти управляемые примитивные мини-катера представляли собой довольно сложную цель для зенитных средств противоорбитальной обороны – маленькую и маневренную. Посадочная капсула была одноразовой, эвакуация десантника обратно на корабль в ее задачи не входила. Победа или смерть – вот одно из основных правил Звездного Легиона. Если задание выполнено, за тобой прилетит челнок. А если нет и десант уничтожен… Что ж, тогда за тобой никто не прилетит. Даже если ты каким-то чудом остался в живых. Хотя на практике легионеры не бросали своих никогда – по официальной версии Адмиралтейства, разумеется. А те, кто в редчайших случаях бросал, были очень жестоко наказаны, невзирая ни на какие чины и звания.
Мастер-сержант Купер устроился в противоперегрузочном коконе капсулы и движением бровей активизировал систему управления. Капсула выпустила тонкие нейрощупы, которые проникли через специальные разъемы биоброни в позвоночный столб пилота. Перед глазами непроизвольно поморщившегося от короткой боли Фреда тут же появилось изображение шлюзовых ворот, передаваемое неподвижными глазами капсулы напрямую в зрительные центры хозяина. Десантник и посадочный модуль на время стали единым целым, имеющим совокупную нервную систему и органы чувств. Куперу, как обычно, потребовалось секунд десять, чтобы привыкнуть к этому необычному состоянию. Высаживайся хоть тысячу раз, все равно нужно не меньше десяти секунд, пока наконец полностью ощутишь себя массивной спускаемой капсулой и твое сознание окончательно смирится с этим.
Легионер сосредоточился. Теперь все подразделение ждало только его. Еще раз мысленно протестировав все системы и получив подтверждение от лейтенанта Рахмонова, он дал команду на старт и первым покинул борт десантного корабля.
Глава 4Имперский десант
Мускульная система пусковой установки тяжко содрогнулась, словно древняя катапульта. Получив мощный толчковый импульс, капсула Фреда выскользнула в безвоздушное пространство и некоторое время беспомощно падала по инерции к поверхности планеты. Купер обожал эти секунды настоящей невесомости, какой не удается испытать на космократоре с искусственной гравитацией, ни с чем не сравнимого ощущения легкости и свободного полета. Мимо проплывали другие десантные капсулы – отдаляясь от корабля на безопасное расстояние, они врубали двигатели на полную мощность и тут же размазывались в длинные синие спицы, вонзающиеся в спутник звезды Арагона. Мастер-сержант глубоко выдохнул, чтобы ослабить последствия неизбежной перегрузки, и тоже активировал плазменные железы. Его капсула распахнула дюзы и с торжествующим ревом выплюнула в пространство реактивную струю.
Несмотря на противоперегрузочную систему, позволявшую десантнику выдерживать десятки g без какой-либо специальной подготовки, на старте Фреда все равно всегда накрывала тошнотворная черная пелена. Но с этим ничего невозможно было поделать, индивидуальные особенности организма. Слабые сосуды. Когда его зрение наконец очистилось, планета заметно увеличилась в размерах и продолжала стремительно приближаться. Проконтролировав показания приборов, Купер отключил двигатели. Ходовые параметры в требуемых пределах, можно немного расслабиться, наслаждаясь состоянием невесомости.
Когда капсула достигла дистанции для выхода на посадочную орбиту, мастер-сержант активировал маневровые форсунки. Опять навалилась перегрузка, но уже плавно, не до помутнения в глазах. С такой высоты планета противника выглядела грязно-голубым шаром с жидкими прожилками облаков, огромными проплешинами безжизненных неосвоенных пространств и редкими пятнышками населенных пунктов: ее терраморфирование из-за недостатка средств было проведено довольно небрежно. Купер поймал себя на мысли, что представлял вражеский мир другим – более солидным, более богатым, более населенным. Именно твердо стоящие на ногах колонии обычно набираются наглости бросать вызов имперской мощи, да и то, как правило, только в тесном союзе с другими такими же крепкими сепаратистами из соседних систем. Мысль была мимолетной, на самом деле это не имело ровно никакого значения. Богатый мятежник или нищий, могущественный или слабый, его дерзость все равно неизбежно будет сломлена сокрушительным ударом имперского десанта.
Планета быстро приближалась. Мастер-сержант мысленно перевел двигатель в посадочный режим и вошел в атмосферу. Та уже полыхала – тяжелые модули с биоморфами пронзали ее огненными факелами, более легкие посадочные капсулы легионеров чиркали по краю пространства колючими желтыми искрами. Это было привычное зрелище. Непривычно было другое: почти полное отсутствие заградительного огня со стороны противника. Десант садился беспрепятственно, совершенно не встречая орбитального сопротивления. Такого на памяти Купера не случалось еще ни разу.
Обычно враг встречал капсулы настолько плотным огнем, что достичь поверхности удавалось далеко не всем легионерам. Впрочем, капсульный десант все равно оставался самым эффективным на сегодняшний день способом высадки. Любые другие средства доставки комбатантов на поверхность, например, челноки или атмосферные космократоры, были еще более уязвимы для обороны противника: в крупный и медлительный объект проще попасть. Купер уже давно смирился с тем, что вход в атмосферу всегда сопровождается сумасшедшим вражеским огнем и в черноте космического пространства десятками начинают вспыхивать погребальные костры подбитых капсул. Таковы неизбежные издержки профессии, ничего не поделаешь. Такую профессию мы себе выбрали, как любил говаривать полковник Сигурвиссон.