бы задержать. А теперь в результате твоего предательства у нас нет никого из вражеских агентов. И не так уж много шансов задержать еще одного. Ты даже не представляешь, как нас всех подставил. У нас на планете орудует разведгруппа Империи, которую мы совершенно не контролируем. А с учетом их умения становиться невидимыми ситуация вообще осложняется до предела… – Он вдруг осекся, искоса посмотрел на собеседника. – Хотя зачем я вообще разговариваю с покойником, спрашивается?..
Глаза бывшего начальника конвоиров расширились от ужаса. Он попытался что-то сказать, но не смог этого сделать. Панцирный вермоид быстро затягивался на его горле, раздавливая трахею. Арестованный захрипел, его лицо приобрело пунцовый оттенок.
– Задохнуться боишься? – снова вкрадчиво спросил Малфой, глядя ему прямо в глаза, из которых понемногу исчезала жизнь. – Надеюсь, это была твоя самая большая фобия.
Глава контрразведки резко развернулся и широким шагом покинул комнату для допросов.
Тихонов, Купер и Розен брели по темному сточному тоннелю по пояс в густой органической жиже. От плотного аммиачного запаха кружилась голова и спазматически сжимался желудок. В полутьме над имперскими лазутчиками виднелись коричневые шершавые своды.
– Вы сильно уклонились к западу, – раздался у них в ушах голос Понтекорво.
– Вижу, командир, – ответил Тихонов. – Но проникать через стены нас пока не научили.
Он активировал выращенный из личинки пространственный сканер, и на внутреннюю поверхность его прикрытых век начала транслироваться микроволновая карта окружающего пространства. Радиус действия сканера был всего пятьдесят метров, и энергии он потреблял прилично, зато указывал твердость и монолитность стен и других препятствий, что позволяло обнаруживать скрытые полости, коридоры, двери и шахты, определять их размеры и расстояния до них. Чтобы добраться через сеть сточных каналов до группы Понтекорво, включать сканер приходилось постоянно, иначе проще простого было проскочить нужное разветвление.
– Через тридцать метров вертикальный колодец, – сообщил Антон, сверившись с навигацией. – Он выводит в перпендикулярный тоннель. Потом, насколько я понял из пояснений командира, еще примерно с километр, зато вроде бы все время по прямой.
Через полчаса измученная и перепачкавшаяся группа Тихонова выбралась из тоннеля в просторный зал с относительно чистым устричным бассейном посередине, на кромке которого пристроились Понтекорво, Каплан и Блэк.
– Всем привет! – помахал рукой Тихонов, обнаружив знакомые лица.
– Долго добирались, – недовольно пробурчал полковник. – Мы тут не в Райском Поясе, нам шевелиться надо.
– Были проблемы, командир, – пояснил Антон. – Такие длинные твари вроде угрей, только с вот такенными зубами и лапами – что-то я ничего не слышал о подобных канализационных симбионтах…
– Не существует таких симбионтов, – поморщился Мигель. – Но на вольной планете, где не слишком следят за состоянием канализации, легко может завестись любая дрянь. Повреждения есть?
– Полно, – ответил капитан Тихонов и уточнил: – У них. Мы вроде отделались легким испугом. Профессионалы, чего там. Отбились оба раза. Заодно и десантникам объяснил немного, как пользоваться сколопендрами.
– Одних объяснений мало, – вздохнул полковник. – Тренировки нужны, длительные и вдумчивые. Черт, не было у нас времени перед вылетом… Ну да ладно. Итак, первая часть операции выполнена успешно. Теперь нам необходимо выяснить, где находится искомый Фактор, что он собой представляет, в каком количестве изготовлен и как его нейтрализовать. В принципе, всю необходимую информацию может знать высокопоставленный арагонский чиновник. Мы с Амосом размышляли, на ком остановить выбор, учитывая, что о местной системе социального управления мы имеем довольно туманные представления. Но тут как раз прибыл Блэк и внес интересное предложение, избавляющее нас от неопределенности и мук выбора. Суть его состоит в захвате главы контрразведки Кандавла Малфоя.
Тихонов вздернул брови.
– Неожиданно… – произнес он.
– Именно в неожиданности наше главное преимущество, – заметил командир. – К тому же любой другой вариант потребует значительного времени и усилий на выяснение местопребывания государственного чиновника, графика его перемещений, структуры охраны и прочего. Тогда как в случае с Малфоем частью информации мы, благодаря пленению моего заместителя, уже обладаем. Блэк благополучно выбрался из резиденции главы контрразведки, имея в наличии из специального оборудования только браслет-сколопендру. Мы можем подготовить для штурма арсенал побогаче, да и группа теперь в полном составе. Так что шансы на успех достаточно велики.
– А можем ли мы быть уверены, что Малфой обладает сведениями о Факторе? – спросил Купер.
– Он обязан ими обладать, – сказал Понтекорво. – Его ведомство призвано охранять государственную тайну, а для этого он должен хотя бы в общих чертах представлять, что она собой представляет и где находится, – иначе как он сумеет отличить ложные сведения и дезинформацию от действительно серьезных угроз?
Фред кивнул.
– Теперь прошу внимания, – продолжил командир. – У меня в общих чертах уже созрел план внедрения в здание контрразведки, но он требует детальной доработки в ходе общего мозгового штурма. Начну с ключевых моментов. Основная трудность в том, что нам не известна схема помещений штурмуемого объекта. Майор Блэк осведомлен лишь о том, как добраться от выхода до комнаты для допросов и карцера. Значит, снова придется импровизировать и ориентироваться на месте, а это всегда дополнительный риск. Далее: мы понятия не имеем о графике перемещений Малфоя. Мы знаем лишь, что Реджепа он допрашивал лично – возможно, в связи с особо важным статусом арестанта. Присутствует ли он на допросах других задержанных и вообще как часто появляется в комнате для допросов – неизвестно. А действовать необходимо наверняка. Пользуясь невидимостью, мы могли бы проникнуть в допросную комнату. Но ждать неделю или две, когда там появится глава контрразведки, возможности у нас нет.
Повисла пауза.
– Обычная процедура, – заявил наконец Блэк. – Проникаем внутрь, кладем всех мордой в пол, берем солидных заложников…
Мигель Понтекорво поморщился.
– Не надо недооценивать противника, – сказал он. – То, что ты, сыграв на эффекте неожиданности, сумел без особого труда выбраться из здания, не означает, что нам так же легко удастся прорваться внутрь и положить всех мордой в пол. На случай проникновения в резиденцию посторонних у них могут быть припасены довольно неприятные сюрпризы. И эффект неожиданности уже утрачен.
– Послушай, Реджеп, – задумчиво произнесла Лара, – а как быстро тебя отправили в эту резиденцию после задержания?
– Сразу, – отозвался Блэк. – А что?
– Решать, конечно, командиру. Но у меня есть одна идея. Если кого-то из нас поймают, его ведь тоже сразу направят на допрос к главе контрразведки…
Внимательно выслушав во всех подробностях предложения Лары, Понтекорво поднял взгляд к потолку.
– План настолько рискованный, что мне сложно принять решение, – наконец нарушил он тягостное молчание. – Я далек от мысли, что глава местной контрразведки – идиот. Кроме того, как командир группы, я просто не имею права так думать. План рядового Розен наивен до смешного, и в этом его главное преимущество. Он прост, груб и прямолинеен, и именно поэтому может быть эффективен. Но проблема в том, что подобные ходы лежат на поверхности и противник способен их предвидеть. Понимаете, о чем я говорю?
– Вполне, – ответила девушка.
– С другой стороны, – продолжал полковник, – разумный риск в нашей работе неизбежен. Планирование штурма здания потребует чрезвычайных затрат времени и усилий, причем мы не можем быть уверены, что в конечном итоге штурм окажется эффективнее, чем то, что предложила Лара. А лишнего времени у нас нет, оно сейчас работает на противника.
– Вы правы, шеф, – согласился Блэк.
– Если бы у нас в группе была демократия, я бы голосовал за план Лары, – признался Купер.
– Я тоже, – кивнул Тихонов.
– Ладно, – Понтекорво поднялся. Было видно, что решение дается ему нелегко. – В шахматах порой приходится жертвовать крупную фигуру, чтобы выиграть партию. Нам придется сделать так, чтобы и партия оказалась выиграна, и пожертвованная фигура не побита.
– Тут есть одна тонкость, – заметил доктор Амос Каплан. – После побега Блэка наша невидимость перестала быть тайной. А следовательно, Малфой примет все возможные меры против невидимок. Это обязательно надо учитывать.
– То есть надежд на браслеты у нас нет… – Полковник задумался.
– Не совсем так, – улыбнулся аналитик. – Мы имеем возможность пользоваться невидимостью так, словно думаем, будто противник о ней не знает. Но на самом деле мы все прекрасно знаем и будем от этого отталкиваться.
– Это уже получается покер, а не шахматы, – заметил Тихонов. – С блефом и прочей психологией.
– Я не совсем понял, – проговорил майор Блэк. – Что это за блеф с невидимостью?
Каплан приступил к объяснениям.
– Доктор прав, – согласился командир. – Будем водить противника за нос. Значит, решение принято. Приступаем к основной фазе операции.
– Есть, сэр! – ответила девушка, поглядывая в бассейн, воду в котором отфильтровали трудолюбивые устрицы. – Разрешите ради такого случая начать отмываться?
– Разрешаю, – серьезно кивнул полковник Понтекорво.
Глава арагонской контрразведки Кандавл Малфой, в отличие от полковника имперской разведки Мигеля Понтекорво, не выносил никаких мозговых штурмов, собраний и советов. С практической точки зрения они все равно не имели смысла, поскольку вопросы, требующие сторонних консультаций, можно было уточнить и дистанционно, а чужие идеи Малфой, будучи хроническим аутистом, терпеть не мог и всегда высмеивал. Общение утомляло Кандавла, он с трудом мирился с привычками других людей, а уж тем более с причудами. Кроме того, большие сборища давали дополнительные возможности для покушений, а врагов у главы контрразведки хватало как на родной планете, так и за ее пределами. Малфой старался без крайней надобности не покидать резиденции, где у него были личные апартаменты, и мало кто бывал у него в гостях по собственной воле. А бесполезным совещаниям, на которых каждый ублюдок тянет одеяло на себя, предпочитал плавное течение собственных мыслей.