Он лучше знает человечество, чем Паук, лучше его чувствует… на данный момент. И в этом преимущество Незнакомца, которое следует сохранить… Зная противника, имеешь больше шансов на победу… Пауку плевать… Да, он могуч, в чем-то очень искушен и коварен, но в чем-то – слишком прямолинеен… Он не уважает врага… Не видит его сильных сторон, воспринимает лишь как ядовитую плесень, которую надо стереть с лица планеты… Неправильный подход, ошибочный… Из-за него Паук рискует проиграть, несмотря на всю свою мощь… Несмотря на то что с каждой закрытой Зоной, с каждым законсервированным Источником его возможности растут…
Теперь он уже не просто Измененный третьей ступени класса «паук»… Не просто лидер НМП… Паук, Сид, Анатолий Сергеевич Мальцев… У него много имен… Он аккумулирует в себе мощь заблокированных частиц Сеятелей… Единственное, чего он пока не может сам, – это создавать трансформированные территории (Зоны) по собственному почину… Так могла Кочевница, но она уничтожена, а с ней и эта возможность оказалась безвозвратно утраченной… Аномалия была слишком самостоятельна и слишком многое замкнула на себя, не делясь с Источниками своим развитием… Она не верила в возможность собственной гибели… И просчиталась… То же самое сейчас делает и Паук… Да, его чрезвычайно трудно уничтожить, и с каждым днем эта задача становится все более тяжелой, но она по-прежнему остается выполнимой… Паук по-прежнему зависит от частиц Сеятелей…
Не клади все яйца в одну корзину. Это поговорка отжив… людей… Паук слишком презирает человечество, чтобы учитывать его опыт… А ведь он копился тысячелетиями… Паук считает, что сам сможет сразу и все сделать правильно… Накопленная мощь кружит ему голову, хотя он в этом никогда не признается… Даже себе… Самоуверенность, которая постепенно становится непоколебимой верой в собственную непогрешимость… И это может стать началом конца Паука, если Незнакомец правильно разыграет свою комбинацию… Конца Паука, но не их дела… Незнакомец знает, как станет действовать… У него есть Источник, здесь, рядом… И есть план… Хороший план, хотя и рискованный… И он уже воплощается…
Глава 8. Калашников
Нижний Новгород
Подполковник Калашников утомленно потер виски, достал из кармана пластинку цитрамона, выдавил таблетку, немного подумал, добавил вторую и выпил… Поморщился. Помогало все хуже и хуже. Похоже, скоро придется перейти на более сильные средства. Не хотелось бы – он и так держится только на таблетках и кофе. Огромном количестве кофе. Впрочем, спал он плохо совсем не из-за кофе, и длилось это уже три месяца.
Дело в том, что Глеб Александрович Калашников не привык терять лучших, да еще в таком количестве. Потылин с командой, потом Строганова, и все за нескольких недель. Явный перебор. Это больше, чем за всю его предыдущую карьеру в спецслужбах. Это позор для него как руководителя, и удар по нему лично как по человеку. Валера Потылин, Настя Строганова. Они были для него больше, чем подчиненными. Было в его чувствах к ним что-то отцовское. Но служебная этика и субординация требовали совсем другого стиля отношений, из-за чего Калашников порой с этими двумя держался даже строже, чем с остальными, из-за чего сейчас, после их гибели, стало только больнее. А еще Игорь Кинько. Один из лучших научников управления и человек прекрасный. Сын Сергея Кинько, с которым Калашников дружил со школы… Слишком много потерь и практически подряд…
Так стоило ли теперь удивляться, что Глеб Александрович дни и ночи просиживал на работе, пытаясь докопаться до истины? Кто-то должен был заплатить за эти смерти. И не просто кто-то, а виновный. Кочевница, которую можно было с достаточной степенью уверенности считать виновницей гибели команды Потылина, уничтожена. Но о том, как там все произошло, по-прежнему известно очень мало. Строганова до чего-то докопалась, но бесследно исчезла. Даже тела ее не нашли. Если она была в Коврове в момент бомбардировки, в этом нет ничего удивительного – от города камня на камне не осталось. Но не верил Калашников, что все так просто. Не тот человек Настя, чтобы глупо попасть под бомбы! Помимо всего прочего он лично отправил ей тогда предупреждение… В то, что она одна, без страховки, просто так полезла в Зону и там погибла, не верилось тоже. Строганова была следователем-профессионалом высокого класса. Лезть на передовую под пули, когти мутантов и тому подобное в ее функции не входило.
Нет, Глеб Александрович почти не сомневался, что она мертва. Но ее убийца наверняка жив и на свободе. Вот его-то поиску подполковник ФСБ и заместитель начальника управления «А» и посвящал сейчас практически все свое личное время – в рабочее перед ним стояло много других задач. Точнее, их поиску, потому что постепенно становилось ясно: Строганова своим расследованием разворошила даже не осиное, а змеиное гнездо.
Убивать или похищать офицера ФСБ из-за ерунды определенно не стали бы, потому что подобное наверняка не останется без последствий. Выходит, докопалась она до чего-то серьезного. За прошедшие месяцы люди Калашникова много раз с особой тщательностью анализировали каждый шаг капитана Строгановой (исходя из ее докладов), пытаясь выяснить, на каком этапе она могла получить информацию, возможно, ставшую причиной ее гибели.
И вот тут началось самое интересное. Штатный экстрасенс АПБР Мальцев оказался недоступен для беседы. По словам руководителей Агентства, он отбыл за границу в рамках сотрудничества с иностранными партнерами по обмену опытом. Пока организации, аналогичные АПБР, имелись в США и во Франции. Помимо России только на территориях этих двух стран возникали Зоны – в Рочестере (штат Нью-Йорк) и в Пуатье соответственно. Там и там все произошло через несколько лет после краснотайгинских событий, поэтому американцы и французы, вовремя задавшие правильные вопросы, знали, как действовать, и сумели законсервировать Объекты, не позволив ситуации выйти из-под контроля. В общем, формально у Мальцева был повод отбыть в служебную командировку за границу, но как-то уж слишком вовремя это произошло. Пообщаться с арестованным сталкером Григорием Ещенко, напарником Олега Катаева, не удалось. Его приговорили к 20 годам лишения свободы, а вскоре он ухитрился покончить с собой в камере. Странно? И да, и нет. Ведь самоубийства в местах заключения – не такая уж редкость, чтобы делать из этого факта далекоидущие выводы… И все-таки две странности подряд настораживали. Попытка найти сталкера Василия Гриня по прозвищу Бакс также провалилась – он бесследно исчез вместе с двумя своими товарищами. Поговорить удалось только с полковником Одинцовым, но толку от этой встречи не было никакого. Он лишь подтвердил то, что Калашников знал и так, а на более детальные расспросы отвечать отказался и посоветовал обратиться по официальным каналам, заметив при этом, что их беседа стала уже очень походить на допрос. И вновь формальных оснований брать его в оборот и оказывать давление у Калашникова не нашлось.
А потом начались события в Петербурге, и всем резко стало не до того, чтобы расследовать исчезновение офицера ФСБ. Однако Калашников не успокоился и продолжал копать, но уже по остаточному принципу, поскольку начальник управления полковник Сердитых возложил на него новые задачи.
Единственным направлением, в котором еще можно было работать, оставались поиски Олега Катаева. Возможно, исчезновение Строгановой и сталкеров было связано именно с ним. Как знать, не был ли обвиняемый ныне во всех смертных грехах Катаев тем источником, из которого Строганова получила смертельно опасную информацию? Но после бомбежки Коврова и консервации Объекта в Муроме Катаева на очищенной территории найти не удалось. Он либо погиб, либо перебрался в Питерскую Зону. Калашников попытался было получить от Сердитых санкцию на отправку туда оперативников, но получил категорический отказ с резонной в общем-то формулировкой: «Хватит терять людей!» Поиски Катаева были объявлены «неприоритетным» направлением, и рисковать из-за него опытными сотрудниками начальник управления строго запретил.
И вот когда, исчерпав практически все возможности для продолжения расследования, Калашников почти созрел, чтобы сдаться, внезапно произошло два из ряда вон выходящих события. Первым стало убийство полковника Одинцова. Тут сработал снайпер-профессионал высокого класса, что существенно снижало круг возможных как исполнителей, так и вдохновителей убийства (а в том, что оно заказное, Калашников был почти уверен). А следом, практически сразу, возникла эта Лариса Козырева со своим «Фактором человечности» и журналистским расследованием, в котором нарыла едва ли не больше информации, чем Калашников и его люди за три месяца. Первыми чувствами Глеба Александровича были неверие и почти детская обида: как же так – соплюха-журналистка «сделала» целую команду опытных офицеров во главе с очень компетентным в своем деле подполковником, заместителем начальника управления! И только потом пришли другие, куда более дельные мысли.
Во-первых, черта с два эта Козырева раскопала быть хоть что-нибудь, если б не нашелся очень осведомленный источник, согласившийся поделиться с нею информацией! Во-вторых, скорее, источник сам нашел ее, а не она его. Очень сомнительно, чтобы неопытная репортерша по собственному почину взялась раскапывать такой лабиринт, причем с кучей минотавров внутри. И еще сомнительнее, что она догадалась, как вообще к этому делу подступиться. А если источник вышел на нее сам, то возникает очень интересный вопрос – зачем? Мотив должен быть чрезвычайно серьезным, если он решился на такой шаг. И тут наступает черед «в-третьих». Почему она? Почему какая-то девчонка из мелкой заштатной телекомпании, а не серьезные репортеры с центральных каналов? Источник боялся, что те просто не рискнут связываться, ибо им есть что терять? Возможно. Но столь же вероятен и другой вариант: и Козырева, и вся эта «Москва медиа+» – лишь пешки в игре, которую некто загадочный ведет против АПБР, а может быть, даже приманки.
Это, впрочем, вовсе не означало, что ей «слили» чистую дезу. Озвученная Козыревой информация была неполной, недостаточно конкретной, в ней хватало белых пятен, но она очень походила на правду. И если принять эту гипотезу, многое становилось понятным. Ведь, по большому счету, расследование Калашникова тоже привело его к заключению, что в АПБР все нечисто. Вот только доказательств у него не было. Не предъявила их пока и Козырева. Она лишь накидала ворох подозрительных фактов, отталкиваясь от которых эти доказательства можно найти. И Калашников готов был биться об заклад, что Козырева выложила далеко не все свои… хм… козыри. Либо у нее уже есть нечто взрывоопасное в загашнике, либо имеет реальную перспективу получить эти сведения в ближайшем будущем.