На этой мысли заскрипела, открываясь, дверь его каземата. Шатун повернул голову. Вошли двое Новых. Мужчина и женщина.
– Очнулся, отживший? – равнодушно спросил мужчина. – Хорошо, не будем затягивать процесс.
– Где я? – неожиданно даже для себя спросил сталкер. – Это Петропавловская крепость?
– Да, – ответила женщина, несколько удивленно на него покосившись. – Трубецкой бастион, если тебе интересно.
– Спасибо. Вы убьете меня?
– Глупый вопрос. – Безразличие мужчины выглядело почти эталонным для Нового. – Конечно, убьем. Но чуть позже. Сначала ты нам ответишь на несколько вопросов. Начну я. Зачем ты сюда пришел?
Шатун увидел, как стремительно расширились зрачки Нового, зачернив его глаза. Псионик… Вот, сейчас… Но ничего не произошло. Вернее, почти ничего. У сталкера возникло вроде мимолетное желание быть с этим типом предельно откровенным, но тут же и пропало. Справиться с ним оказалось проще простого. Неизвестно даже, кто больше удивился этому странному факту – сталкер или Измененный.
– Объект законсервировать, – бросил для проверки явную ложь Шатун.
Вторая попытка. Он ощутил, как Новый прилагает немалые ментальные усилия, чтобы заставить его отвечать, и отвечать правдиво, но справился с этим давлением без особого труда. С каждой секундой в нем нарастало изумление. Что творится вообще?! Либо этот Новый совсем уж неофит, а потому – слабый псионик (что очень вряд ли), либо… либо что? Сначала от него отступилась аномалия-убийца, а теперь вот это…
Между тем растерянность Нового делалась все более явной. Конечно, в его черных глазах невозможно было ничего прочитать, зато мимика говорила сама за себя.
– Ты… лжешь! – выдавил псионик, похоже, сам не веря тому, что происходит. – При тебе не нашли стана. Кроме дротиков.
А на Шатуна неожиданно накатил приступ веселья. Он едва удержался, чтобы не хихикнуть. Все скатилось до уровня обычного допроса, на которых Шатун собаку съел, а Новый, привыкший к тому, что ему все под действием его силы сразу начинали исповедоваться, оказался абсолютно несостоятелен. Похоже, неведомые события, скрытые в заблокированной кем-то ячейке памяти Шатуна, таили не только его программирование на определенные действия, но и нечто более глубокое и интересное. Сталкер не помнил за собой особенной ментальной стойкости, а пси-блокиратор у него отобрали. Выходит, он теперь стал чем-то большим, чем был до той злосчастной экспедиции к Русскому музею. Жаль только, что это приходится узнавать при таких обстоятельствах… Ну а пока с этим «дознавателем» можно и поиграть, а потом посмотреть, есть ли у него план «Б».
– Верно, не нашли, – ответил он спокойно. – Его волной смыло, когда я на яхте шел.
Губы Нового скривились. Он понял, что ему вновь солгали, но поделать ничего не мог. Разве что пытку болью применить. Кстати, не для того ли тут присутствует женщина? Но пока что Измененная ничем себя не проявляла. Разве что смотрела на сталкера пристально, словно изучающе. Взгляд ее, кстати, оставлял странное впечатление: иногда жесткий и пронизывающий, а порой неприятно тревожащий, он казался абсолютно чужеродным на ее весьма приятном женском лице. А вот глаза Новой были почти нормальными, то есть в них присутствовали и белок, и радужка. Выходит, она в данный момент свою силу не применяет и даже не готовится.
Тем временем псионик предпринял третью попытку, которая оказалась еще менее удачной, чем первые две. Интересно, ему не надоело?
– Кто был с тобой? Кто тебе помогал?
– Никто. Я был один.
Еще одна явная ложь, о которой знает как минимум Сид. Глава НМП смотрел глазами той пьющей жизнь в подземке и видел маячившую за спиной Шатуна еще одну фигуру. Возможно, не видел лица и точно не слышал голоса, но знал о присутствии второго. Кстати, аномалия, которая, собственно, и убила «лояльного», тоже знала и, наверное, могла сообщить Сиду. Но это Сиду. А тут… Допрос начинал напоминать фарс. Где главная фигура? Или этот псионик, убедившись, что ничего не может, пожалуется папочке?
И тут что-то изменилось. Шатун ощутил это всем своим существом. Будто возникло нечто, давящее на всех одним своим присутствием. Сталкер скосил глаза на женщину и увидел в ней разительную перемену. Казалось, изменилось даже ее лицо, а глаза полностью затопила чернота. Неужели Сид? Легок на помине! Так вот для чего она тут – сосуд для большого босса!
Псионик, казалось, слегка пожух и сделал шаг назад. Возможно, предвкушает люли от Сида за свою неудачу. Но не исключено, что тот знал, чем дело закончится, раз так быстро явился. Возможно, он с самого начала допроса смотрел за происходящим глазами этой женщины, анализировал, однако не вмешивался. А сейчас, похоже, пришла пора. Женщина шагнула вперед и склонилась над привязанным к койке пленником, буквально пронзая его взглядом своих черных глаз, словно ножами.
– Привет, отживший! – произнесла она голосом Сида. – Вот мы и снова встретились. За тобой должок, помнишь?
Одержимая провела себе пальцем по горлу. Намек был понятен: там, в метро, Шатун перерезал горло пьющей жизнь в тот момент, когда Сид находился в ее теле. Наверное, ощущения у него при этом были не фонтан. Любой бы разозлился. Но сталкер уже не боялся. Кончился у него страх, и произошло это там, в море, когда за ними гналась аномалия-убийца. Теперь ему терять нечего. Шатуна охватило странное ощущение бесшабашной удали. Думаешь, Сид, ты пришел, и все сразу обделались с испугу? Ошибаешься!
– А вы злопамятный, как я погляжу! – произнес Шатун, смело глядя в черные глаза главы НМП. – Только не мелковато ли для вас мстить рядовому сталкеру?
Эффект от дерзких слов оказался несколько смазан навалившимся приступом кашля. Чертова простуда! А как хотелось здоровеньким помереть! Эта мысль снова вызвала у Шатуна приступ веселья, и он даже фыркнул, после чего снова закашлялся.
Сид, однако, похоже, не разозлился.
– Месть? Нет, отживший, месть тут ни при чем. Ты – загадка. Этакий непонятный мне ребус. Пока непонятный. Твоя везучесть – за пределами статистической вероятности. Ты слишком далеко прошел, хоть тебя и пытались остановить. Большие силы привлекли. Но не получилось. Странность номер один. Да, тебе немного помог один недоделок из тех, кого вы называете «лояльными», но это мелочь, которой можно пренебречь. Его участие ничего кардинально не изменило, разве что пустило твою историю по немного другому пути. Тебя не взяла аномалия, которая является почти абсолютным оружием. Она походя уничтожила твоего напарника, а с тобой справиться не смогла. Отступила. Странность номер два. О, я получил от нее информацию. Слегка противоречивую, должен заметить. Но из тебя я вытяну объяснение всем этим противоречиям. И наконец, твоя неуязвимость к пси-воздействию. Вернее, высокая сопротивляемость. Отжившим это не свойственно. Разве что одной вашей категории. Крайне редкой. Я с ней встречался, а ты?
Шатун хотел было снова ответить что-то дерзкое, но обнаружил, что не может. Воля его неожиданно оказалась почти скована чужой силой. Вот глупец! А ведь думал еще, с чего бы это Сид так разговорился? Нет, это была не просто болтовня, не просто разговор сам с собой с риторическими вопросами! Глава НМП пытался, отвлекая сталкера разговорами, взломать его пси-барьер. И фразы-то были прицельные, на нужную тему, чтобы мысли Шатуна около интересных Сиду предметов крутились, чтобы, когда брешь в барьере возникнет, ответ сразу на поверхности лежал. Гад коварный! Сталкер принялся сопротивляться, всеми своими невеликими ментальными силами пытаясь укрепить кем-то поставленный ему на сознание щит. И все, что ему удалось, – это выдавить:
– Не понимаю, о чем вы.
– Может, и не понимаешь, – неожиданно легко согласился Сид. – Может, не осознаешь, что понимаешь. А может, удачно притворяешься. Пока удачно. Ты же чувствуешь, что я подбираю ключики к твоему барьеру? Чувствуешь, что почти уже подобрал? – Губы Измененной, носительницы ментальной сущности Сида, скривились в насмешливой улыбке. – Вижу, что чувствуешь. Тогда продолжим. Тебе знаком термин «сувайвор»?
– Н-не-ет, – сквозь зубы процедил Шатун, чувствуя, как трещит его барьер под натиском могучего противника.
Если б только это был действительно его барьер! Если бы он сам его создавал, умел им пользоваться, укреплять… Кровь запульсировала в его висках чуть ли не набатом. Внутри возникло странное напряжение, боль и жжение в районе желудка. В глазах стояла пелена, да не простая, а пугающего багрового оттенка. Что же происходит? Реакция его организма на атаки Сида? Или что-то еще?
Но глава НМП, казалось, вовсе не замечал того, что происходит с пленником, – слишком был увлечен решением своего ребуса. Пси-барьер оказался довольно заковыристым, и снести его грубой ментальной силой возможным не представлялось. Вот и шла тонкая работа с прощупыванием, точечными уколами, подбором интенсивности воздействия. Время работало на Сида – он мог себе позволить не спешить, тем более что его тактика результат давала, и падение барьера было лишь вопросом времени. Говорить он при этом не переставал:
– Не знаком, значит? Жаль. Всему виной Первый Источник – тот, что в Краснотайгинске. Он был особенным. Те, кто прошел испытание им и выжил, тоже стали особенными. Постепенно, разумеется, далеко не сразу. Поначалу у них была только стойкость к изменению. Потом, по мере их созревания, добавлялись и другие таланты. И только когда сувайвор полностью сформируется, достигнет пика своего развития, его кровь становится мощным оружием. О, она на многое способна – кровь сувайвора, введенная в вену простому отжившему вроде тебя. Временно она может сделать его очень крутым, умеющим многое из того, чего раньше никогда не умел. Например, придать ему ментальную и физическую стойкость, удивительную живучесть под мощным энергетическим воздействием. Таким, как сила фризера на заправке, или даже таким, как воздействие аномалии в заливе. Оно прикончило бы любого, в ком не было бы крови сувайвора. Интересно, правда? А еще интереснее вот что: простой организм отжившего неспособен долго выдержать эту кровь в своих жилах. Она дает силу, но эксплуатирует организм на и