- А мисс Финч не знает, вышли ли они замуж?
- После этого собрания она о них ничего не слыхала.
- Досадно, - сказал Карелла.
- Мне очень жаль.
- А юноша? Питер Келби?
- Я опять-таки прочесала все досье. Даже позвонила по телефону, который он когда-то дал, но попала на какого-то разъяренного господина, который сказал, что работает по ночам и ему вовсе не нравится, когда его на заре будят старые девы. Я спросила, не он ли Питер Келби, и он ответил, что это Ирвинг Дрейфус. Это вам говорит о чем-нибудь?
- Нет, абсолютно.
- Если верить ему, он никогда не слышал о Питере Келби, и меня это не так уж удивило.
- И что вы сделали потом?
- Я еще раз позвонила мисс Финч. Она просмотрела досье, а потом перезвонила и сказала, что Келби, возможно, никогда не заканчивал университета, потому что она не нашла ничего о нем в архивах. Я ее поблагодарила, повесила трубку и вернулась к своим собственным досье. Мисс Финч была права. Как только я себя ни обзывала - проглядела, что Питер Келби бросил университет на третьем курсе.
- Итак, и здесь ничего.
- А так как мыслю я достаточно последовательно, для старой девы по крайней мере, то в конце концов я выяснила, что Питер Келби состоял в студенческом клубе «Кап-па-Каппа-Дельта». Я позвонила в местное отделение, чтобы спросить, не знают ли там, где он теперь. Мне посоветовали позвонить в центральное бюро, что я и сделал; мне сообщили последний адрес, который он дал в пятьдесят седьмом году.
- И где это?
- Миннеаполис, штат Миннесота.
- Вы пытались с ним связаться?
- Наша администрация всегда косо смотрит на междугородные звонки, мистер Карелла. Но я записала адрес и дам его вам. При одном условии.
- Каком, мисс Мориарти?
- Если вы пообещаете, что аннулируете все штрафные проколы, которые я получу за превышение скорости.
- Как, мисс Мориарти? - воскликнул Карелла. - Вы превышаете скорость?
- Вы думаете, я признаюсь в этом полицейскому? - сказала мисс Мориарти. - Сначала дайте слово.
- А почему вы думаете, что я смогу это сделать?
- Мне говорили, что у вас все можно уладить, кроме наркотиков и убийств.
- И вы поверили?
- Нападение стоит сто долларов наличными, так мне говорили. Кража - уже около пяти сотен.
- Где вы все это узнали, мисс Мориарти?
- Для старой девы, - произнесла мисс Мориарти, - я неплохо осведомлена.
- А вы знаете, что я могу вас арестовать за попытку подкупа государственного служащего и за сокрытие информации? - сказал Карелла, улыбаясь.
- Какое сокрытие? О чем это вы?
- Сокрытие последнего адреса Питера Келби.
- Питера Келби? А кто это?
Карелла расхохотался:
- Хорошо, хорошо, даю вам слово. Но никаких гарантий, ясно? Просто сделаю все, что смогу.
- У вас есть карандаш? - спросила мисс Мориарти.
Телефонистка сообщила Карелле номер телефона, соответствовавший адресу Питера Келби в Миннеаполисе, штат Миннесота. Он попросил соединить его, услышал какие-то щелчки, жужжание и, наконец, звонок - очень далеко, на другом конце линии. Потом раздался женский голос:
- Кто будет говорить?
- Инспектор Стивен Карелла.
- Минуточку подождите, пожалуйста.
- Алло, резиденция Келби.
- Могу я поговорить с мистером Келби? - спросил Карелла.
Он подождал, потом услышал, как кого-то позвали, потом чей-то голос произнес: «Кто?» - а первый голос ответил: «Какой-то инспектор Карелла», потом послышался звук шагов, приближающихся к телефону, потом шум в трубке, которую взяли со стола, и другой женский голос произнес:
- Алло?
- Это инспектор Карелла из восемьдесят седьмого комиссариата города Айзола. Я звоню…
- Да? Я миссис Келби. Что вы хотите?
- Могу я поговорить с вашим мужем, миссис Келби?
Долгое молчание на другом конце провода.
- Миссис Келби? Могу я…
- Да, я слышала. - Снова молчание. - Мой муж умер, - наконец произнесла миссис Келби.
Что и объяснило одно обстоятельство. Но только одно. Питер Келби был убит четвертого мая, в то время когда он, как обычно, возвращался в автомобиле из клуба в конце долгой рабочей недели в страховой компании, которую возглавлял. Пуля от «Ремингтона-308» разбила ветровое стекло и продырявила шею водителя. Машина пошла зигзагами и врезалась во встречный молоковоз. Питер Келби умер еще до столкновения. Но убийца получил некоторые дополнительные выгоды, поскольку в кабине молоковоза было два человека. Сильный удар отбросил одного из них к ветровому стеклу, и осколки перерезали ему яремную вену; второй вцепился в руль, пытаясь удержать машину на дороге, но обнаружил, что руль продавил ему грудь. Времени продолжить открытия у него не было, потому что через десять секунд он умер.
Итак, эти три смерти прояснили одно обстоятельство, а именно: между вторым мая, днем смерти Эндрю Малл и гена, и седьмым мая, когда был застрелен Руди Ферстенмахер, в городе не было убийств.
Нельзя быть сразу повсюду.
Ровно в 17 часов 37 минут в дежурку вошла женщина, именно в тот момент, когда Карелла и Мейер собирались пойти по домам. Карелла начал было длиннющую фразу, украшенную грязными ругательствами, но «Мне осто…» застряло у него в горле, когда женщина распахнула дверь.
Она была высокая, рыжеволосая, с молочно-белой кожей и миндалевидными зелеными глазами. На ней был темно-зеленый костюм, выгодно подчеркивающий цвет глаз и фигуру - классически округлую, с тонкой талией и крутыми бедрами. Ей было почти сорок лет, этой женщине, остановившейся за перегородкой, но от нее исходил какой-то аромат сладострастия.
У Мейера и Кареллы, хотя оба были женаты, на секунду перехватило дух - это было как бы воплощение мечты. В другом конце коридора, за спиной женщины, Мисколо, заметивший ее, когда она проходила мимо открытой двери его бюро, вытягивал шею, чтобы получше рассмотреть ее. Потом он восторженно поднял глаза к небу.
- Мисс…
- Я Хелен Вейль, - сказала она.
- Да, мисс Вейль? Чем могу быть полезен?
- Миссис Вейль, - поправила она. - Хелен Стразерс Вейль.
Ее голос, низкий от природы, безошибочно указывал на то, что она училась дикции и речи. Руки она положила на барьер, и казалось, что они сжимают его в любовных объятиях. Она спокойно ждала, и создавалось впечатление, что ей неловко здесь заходиться. И от этого только росла неловкость тех, кто смотрел на нее. Она выглядела как жертва гнусного насилия, которая ждет худшего и этим привлекает худшее к себе. Инспекторам понадобилось несколько секунд, чтобы отделить имя Стразерс от других окружавших его имен и вырваться из тяжелого облака чувственности, заполнившего комнату.
- Входите, миссис Вейль, - произнес Карелла.
- Спасибо, - сказала она.
Проходя мимо него, она опустила глаза, почти как послушница, не слишком охотно решившая наконец дать обет целомудрия.
Мейер схватил стул, поставил его у стола и пригласил гостью сесть. Она села, положила ногу на ногу, хотела немного натянуть короткую юбку, открывавшую красивые колени, не смогла этого сделать и, смирившись, одарила всех смущенной улыбкой.
- Мы вас искали, миссис Вейль, - сказал Карелла. - Ведь вы та самая Хелен Стразерс, которая…
- Да, - ответила она.
- Мы так и думали, что вы вышли замуж, но не знали ни за кого, ни где вас искать в таком большом городе. Мы попытались, но… - Он внезапно замолчал, осознав, что говорит слишком много и слишком быстро.
- Но мы очень рады вас видеть, - заключил Мейер.
- Да, я так и думала, что надо прийти, - сказала Хелен, - и рада, что сделала это.
Последние слова она произнесла как хвалу двум самым красивым, самым очаровательным, самым любезным и умным мужчинам на свете. Оба инспектора бессознательно заулыбались, потом каждый заметил улыбку на лице соседа, насупился и придал лицу подобающее выражение.
- Что вас натолкнуло на такую мысль, миссис Вейль? - спросил Карелла.
- Но… все эти убийства, конечно, - широко раскрыв глаза, ответила Хелен.
- А почему?
- Но разве вы не видите, что он убивает всех, кто играл в этой пьесе?
- Кто «он», миссис Вейль?
- Этого я не знаю, - сказала она, снова опустив глаза и пытаясь одернуть упрямую юбку. - Я об этом подумала, когда сопоставила имена Форреста и Нордена, а потом сказала себе: «Нет, Хелен, это только работа твоего воображения». У меня богатое воображение, - пояснила она, поднимая глаза.
- Да, миссис Вейль, продолжайте.
- Потом убили эту девицу, не помню сейчас ее имени, потом пришел черед Сэла Палумбо, очаровательного итальянца, учившего английский на вечерних курсах, потом Эндрю Маллиген и Руди… Так что тени сомнения не оставалось. Я сказала мужу: «Алек, кто-то убивает всех, кто играл в «Долгом возвращении» в сороковом году, в Рэмси». Вот что я ему сказала.
- А что ответил ваш муж?
- «Хелен, ты спятила. Совсем спятила!»- сказала Хелен, нахмурившись. - Тогда я и решила прийти.
- Почему? Вы можете нам что-нибудь сообщить, миссис Вейль?
- Нет. - Хелен облизнула губы. - Понимаете, я актриса. Да, Хелен Вейль. Думаете, Стразерс было бы лучше?
- Простите?
- Стразерс - моя девичья фамилия. Считаете, она лучше звучит?
- Нет, так очень хорошо.
- И вот, потому что я актриса, я и подумала, что мне надо к вам прийти. Мертвая актриса совсем ни на что не годится, не так ли? - сказала Хелен; она пожала плечами и очень естественным жестом протянула к ним руки.
- Да, правда, - произнес Мейер.
- И вот я тут.
Непринужденной походкой вошел Мисколо и спросил:
- Кто-нибудь хочет кофе? Простите, я не знал, что у вас посетители!
Он обольстительно улыбнулся Хелен, которая скромно ответила ему тем же и опять одернула юбку.
- Хотите кофе, мисс? - спросил Мисколо.
- Очень любезно с вашей стороны, но нет, спасибо.
- Не за что, не за что, - ответил Мисколо и, напевая, вышел из комнаты.
- Миссис Вейль, - спросил Карелла, - что вы помните о «Долгом возвращении»?