— Сохрани это.
Ким внимательно наблюдала, не понимая, что я затеял. Увидев, что я надеваю пальто, спросила:
— А сейчас куда?
— Надо помочь другу. Хочу вытащить отсюда Лайзу Гордот.
Ее глаза гневно сверкнули.
— Если ты думаешь…
— Притормози, малыш! Надо сделать все, чтобы вывести Сабина из себя. Чем больше у них неприятностей, тем скорее они откроют свои карты.
Спасибо ее профессиональной выучке, а то не сносить бы мне головы. Мило улыбнувшись, я исчез, послав ей на прощанье воздушный поцелуй.
Анжело сфотографировал Лайзу прямо в ее номере и пообещал принести готовый паспорт через пару часов. Он предупредил меня, что Руссо Сабин окружил отель своими охранниками с приказом задержать Лайзу. Ким и меня, если кто-нибудь из нас попытается выбраться отсюда.
Лайза сидела в кресле напротив меня. Надежда в потускневших глазах медленно угасала. Она была в узком платье из отливающей серебром материи. Но пульсирующая, покоряющая женственность исчезла. Передо мной был лишенный жизни манекен.
— Теперь нечего и пытаться.
Вынув из кармана пачку банкнот, я протянул ей.
— Так легко мы не сдадимся. Нам помогут отвлечь людей Сабина, и прорваться будет не так уж трудно. Не теряй голову и слушай меня. Отсюда ты доберешься до самолета… Эй? Да ты никак уже померла?
Слабое подобие улыбки мелькнуло на ее губах:
— Да, почти…
— Ну это же не первая заваруха в твоей жизни.
Она улыбнулась по-настоящему.
— С этим не поспоришь. Послушай, зачем тебе все это?
— Это мой отвлекающий маневр, Лайза. Ты поможешь мне расколоть их ряды. История знает много примеров, когда из-за женщины падали правительства.
— Тебе-то какая в этом выгода, Морган?
— Будет время, полистай старые газеты. Узнаешь обо мне много интересного, хотя и не с лучшей стороны. Это роль для меня. Никто, кроме меня, с ней не справится.
— Морган… — Она встала с кресла и подошла ко мне, шурша платьем. — Я ценю твое участие, чем бы все это не кончилось. — Она обняла меня за шею и прильнула к моим губам. Передо мной был совсем не манекен. Мои пальцы сжали ее смуглые плечи, она застонала, передав все свои чувства в поцелуе. Взяв мою руку, она положила ее на упругую грудь и подалась ко мне всем телом, как будто желая слиться со мной.
Я отстранился, не отнимая рук от ее лица.
— Нет, дорогая.
Ее глаза сопротивлялись.
— Почему?
— Нам нужно напряжение. Мы должны быть натянуты, как струны. Если мы расслабимся — нам конец.
— Негодяй ты, Морган. — Но она улыбнулась, потому что поняла меня. — Моя воля, я бы тебя не отпустила.
— Знаю. В другой раз… в другое время, в другом месте.
Я вернулся в наш номер. Из приемника неслась быстрая дробь фламенко. Вдруг музыка прервалась и передали еще один оптимистичный прогноз погоды с заверениями, что нет никакой нужды спешить с отъездом.
Ким сидела на диване так неподвижно, что я ее сначала не заметил. Я налил себе вина. В ее глазах, которые следили за моими движениями, было что-то недоброе. Перед ней на журнальном столике лежали три пятисотдолларовые бумажки.
— Что с тобой? Того времени, что я отсутствовал, не хватило бы на фактор Дельта.
Ким не отводила от меня глаз.
— Нет, Морган. Ты все-таки фактор икс. Посмотри на эти банкноты.
Я нахмурился, поставил стакан и стал разглядывать купюры. Нормальная добротная валюта.
— Деньги как деньги, а что?
— Это из тех, что ты мне оставил. Откуда они у тебя?
— А черт их знает. — Ее поведение разозлило меня. — Может, из банка в Майами, а может, выиграл внизу.
— У тебя были и свои деньги, не так ли?
— Немного. А в чем дело?
— Немного или весь улов? Может, тебе удалось все переправить сюда?
— Да о чем ты?
— Номера серий на этих банкнотах совпадают с украденными тобой.
— Послушай… — начал я.
Ким покачала головой, не отводя от меня холодного, осуждающего взгляда.
— А я-то только начала думать… — Она встала, сурово глядя на меня, и добавила: — Впрочем, это неважно.
9
Все мелкие факты постепенно становились на свои места. Предположения превращались в вероятности, и тоненькая пить про тянулась между ними. Образовавшаяся линия была неровной и едва различимой. Оставалось натянуть эту нить, чтобы проявился весь рисунок.
Требовалось время, но оно стремительно неслось.
День близился к концу. Не обращая внимания на презрительные взгляды Ким, которыми она время от времени одаривала меня, я дважды спускался в казино. Народу там было вдвое меньше обычного, и отток все продолжался. Судя по карте, ураган, который было отклонился к северу, лег на прежний курс и с неторопливой уверенностью приближался к Нуэво-Кадису, набирая все большую силу. Возможно, он еще изменит направление, но любителей рисковать становилось все меньше.
Внешне все было как обычно. Прекрасный тропический день. Горячее солнце сияло в ярко-синем небе, и несколько легких облаков виднелись в юго-западном направлении. Однако что-то давящее чувствовалось во всем. Птицы беспокойно кружили над головой, издавая резкие, тревожные крики.
Побродив с полчаса между столов и неудачно попытав счастья у рулетки, я махнул рукой. Везения не будет, не тот день. Напряжение, висевшее в воздухе, действовало и на игроков. Они оставались в зале скорее по привычке.
Помимо того состояния, которое я переживал вместе со всеми, у меня было ощущение какого-то странного жжения между лопаток, как будто там находилась мишень и кто-то уже целится в нее. Я знал это чувство из прошлого опыта. Это не было предчувствие; просто мое подсознание уловило определенное стечение обстоятельств и посылало сигнал опасности именно в эту точку.
Медленно обернувшись, я пробежал глазами по лицам. Людей Ортеги я знал давно. Я заметил Марти Стила, который в этот момент как раз поднял голову, приветственно помахал мне рукой и продолжал играть. Заядлые игроки были поглощены своим делом. Туристы поглядывали на часы, боясь опоздать на свои рейсы.
Никто не вызывал подозрения, но горячая точка все жгла. Я хотел было пойти выпить чего-нибудь, как заметил Анжело, который подал мне знак. Я направился к лифту. В это время дня он работал без лифтера. Мы одновременно вошли в лифт. Я нажал свой этаж. Времени было мало, и Анжело сообщил скороговоркой:
— Я отдал сеньорите Гордот переделанный паспорт, сеньор. Вечером ей передадут форму горничной. Ей заказан билет на рейс 51 на завтра в ночь. Когда закончится смена, она выйдет вместе с остальными горничными, и их доставят в аэропорт в автобусе. Водитель — браг Марии Лопес.
— Ты в нем уверен?
— Как в собственной матери. Он из наших, как Роза Ли.
— Сабин держит аэропорт под наблюдением.
— Она ведь женщина, стало быть, понимает в гриме. Пусть постарается выглядеть как горничная или озабоченная туристка в спешке. Вам нечего бояться таможенного досмотра — чистая формальность, а людей Сабина мы возьмем на себя. — Он улыбнулся. — Уж мы найдем, чем их отвлечь.
— А билеты они будут проверять?
— Вряд ли при таком столпотворении. Им лишь бы распихать всех по самолетам. А на борту она в безопасности. Пилоты не будут мешкать со взлетом.
— С тобой все в порядке, малыш?
— Я о себе позабочусь, а вы опасайтесь начальника полиции.
— Хорошо. Если бы это была моя единственная забота. Вечером увидимся?
— Ровно в шесть у меня будет свободный час. Я зайду к вам перед ужином.
— Жду.
Лифт остановился, и Анжело вышел.
Ким в номере не было. Исчезла сумочка и три пятисотдолларовые банкноты. Но остальные деньги, которые я прятал в ковре, были на месте. Ее вещи висели в шкафу. Никакой записки она не оставила.
Я чертыхнулся, такой поворот не входил в мои планы. Она не была уполномочена действовать самостоятельно и должна была находиться при мне. Если она занялась этими тремя бумажками, это кончится тем, что мы оба окажемся в петле.
Солнце уползало за горизонт, оставляя за собой пурпурное сияние. Наступающая ночь сотрет его и окутает город безлунным мраком. Что бы с ней ни случилось, искать ее у меня не было времени. Было без нескольких минут шесть. Я сунул за пояс кольт, проверил, в кармане ли отмычки, и в это время раздался стук в дверь. Пришел Анжело.
У него в руках был поднос с ужином на двоих. Положив в карман чек, который я ему выписал, он сказал:
— Вы готовы, сеньор?
— Да. А что с охранником?
— Он сейчас на кухне с бутылочкой вина.
— А как же потом?
— Потом он уснет.
— Понятно. Идем.
Народу в отеле осталось мало, и это облегчило пашу задачу. Мы спустились на служебном лифте в подвал, нажали верхнюю кнопку, прежде чем выскочить, и лифт стал подниматься вверх. Между коробками и бочками мы пробрались к отверстию вентиляционной шахты, проходящей между отелем и соседним зданием. Анжело легко ориентировался в темноте. Я следовал за ним, держась за его плечо. Вскоре мы вышли в переулок через один из запасных выходов.
Во избежание всякого риска Анжело решил не связываться с такси. Нас ждал потрепанный крытый грузовичок. Кружными путями Анжело привез меня к дому Розы Ли.
Без труда открыв замок, мы вошли черным ходом. Со мной был ручной фонарик. Анжело узнал, что полиция ограничилась тем, что установила факт и время убийства и вывезла тело. Поскольку подозрение в первую очередь пало на меня, соответственно переключилось и их внимание. Сейчас людей Сабина интересовали поклонники Розы в баре «Орино». Вполне вероятно, что преступление было совершено в порыве ревности.
Анжело позвал меня на кухню.
— Ее убили здесь, сеньор.
В свете фонарика на полу виднелись осколки разбитой посуды, перевернутая хлебница с разбросанными ломтями и два сломанных стула.
— Она сопротивлялась.
— Да. Она была вся в ссадинах.
Став на колени, я собрал осколки и рассортировал их. Минуты через три стало ясно, что пострадала одна обеденная тарелка и чашка с блюдцем.