— Он хотел убить меня, Морган. Но она его отвлекла. А потом я повис у него на руке. Этот здоровый лоб только заржал мне в лицо. Он уже предвкушал, как меня шлепнет, и гоготал.
— Это ты его убил, Морган? — спросила Ким.
— Нет.
Она поморщилась и отвела руку от лица.
— Кто же тогда?
— Стреляли из-за ограды. Кто-то еще следил за вами.
— Люди Сабина?
— Нет.
В ее голосе появилось легкое раздражение:
— Но кто, Морган?
— Начинаю догадываться. Очень странно. С того места, откуда стреляли, спина Джои почти закрывала Уайти, и даже случайный выстрел должен был, вероятнее всего, попасть в Джои.
— Ты это к чему?
— Идеально точный выстрел. Предназначенный именно Уанти. Следующие два были бы вам, если бы я не пальнул пару раз в ту сторону.
— Морган…
— Скажу, когда буду уверен.
Под протестующий скрежет шин я с трудом вписался еще в один поворот. На щебенке меня немного занесло, но дорога перешла в грунтовую. В зеркало я убедился, что шедшие за мной машины проскочили поворот. До цели осталось с полмили, но как только они заметят, что потеряли меня, несомненно вернутся. Заметив еще один поворот, я тормознул, развернулся и только хотел перейти на скорость, как Ким вскрикнула, а я одновременно увидел двухколесную тележку, оставленную кем-то посередине дороги.
Я едва успел затормозить, еще чуть-чуть, и мы превратились бы в лепешку. Это было бы, конечно, приятным сюрпризом для наших преследователей. Выскочив из машины, я оттащил тележку вбок, а потом назад и метра через полтора поставил ее опять посередине дороги. Аэропорт был прямо по курсу.
У Ким и Джои еще было в запасе время, у меня не было. Я высадил их у Южного края взлетной полосы — пусть добираются сами. Ким перегнулась ко мне в окно, ее прекрасные растрепанные волосы свисали на лицо, глаза искрились жизнью, а красивые как никогда губы решительно произнесли:
— Морган, будь осторожен. Ради меня.
Я быстро поцеловал ее, засмеялся от удовольствия и дал полный газ. Минут через десять я уже приближался к Замку Роз. Близилась развязка.
Караульный у ворот без звука пропустил меня. Двое патрульных внутри замка кивнули мне, когда я ставил машину, и пошли дальше своим маршрутом. Вынув из-под сиденья две упаковки с сахаром, оставленные Анжело, я спрятал их в кустах под одним из оконных витражей.
У меня все было готово.
У них тоже. Решетка поднята, часовые ждали.
— Пожалуйте за мной, сеньор, — сказал один из них. Я кивнул головой, а сам незаметно наблюдал за другим, чтобы выяснить, где у него переключатель для подъема решетки. Он находился в маленькой коробочке, прикрепленной к несущей колонне. Когда он нажал кнопку, послышался скрежет опускающего механизма.
Фучилла и два его начальника ждали меня. Перед ними стояли полные бокалы и огромный графин с вином, наполовину опорожненный. По лицам было видно, что они уже изрядно приложились, пока поджидали меня. Тюремщики были заметно взвинчены и моей задержкой, и опасением, что в любую минуту может нагрянуть Сабин. Поэтому встретили меня скорее зловещими, чем облегченными улыбками.
Видимо, повод для нашей встречи был достаточно основательным, чтобы предстать передо мной в полном блеске: в мундирах, шитых золотом, и при всех регалиях. Общий вес побрякушек указывал на чин. Капитан был настоящим фруктовым ассорти, у лейтенанта гарнира поменьше, а Фучилла выглядел совсем бедно со своими скудными наградами. Каждый имел шикарный пояс с блестящей кобурой у бедра и выглядывающей из нее рукояткой пушки.
Капитан сделал часовым знак удалиться и откинулся на спинку стула.
— Ах, сеньор Винтерс, — промурлыкал он.
Не дав ему задать свой вопрос, я объяснил:
— Они эвакуировали ту часть здания, где я хранил товар. Знали бы вы, чего мне стоило туда пробраться.
— Но вы достали то, что надо? — Он видел, что со мной ничего нет.
— Само собой.
— Ну и где же?
— Капитан, надо посмотреть, какого цвета ваши денежки.
Они ухмыльнулись. Такой разговор им был понятен. Видно, капитан ожидал этого. Он встал, подошел к стене, на которой висела картина, отодвинул ее и набрал цифры на шкале стенного сейфа. Он положил пачку на стол, чтобы я мог видеть ее.
— Вот, сеньор. Двадцать тысяч американских долларов.
Медленно пересчитав, я положил пачку на место.
— Товар лежит в кустах под окном, у носа «вольво».
— Лейтенант, будьте добры…
— Рад стараться, сэр. — Лейтенант улыбнулся мне и вышел.
Один против двух — не так плохо, если действовать быстро.
Я взял двадцать кусков и засунул в карман плаща. Ходячий банк, да и только.
— Может, подождем, пока вернется лейтенант?
— Зачем? — Я ухмыльнулся. Было ясно, что у него на уме. — Что? Неловко обирать труп?
То ли по глупости они полагали, что все сойдет им с рук. То ли уж очень были уверены в перевесе сил. Им так хотелось все захапать, что и в голову не приходило, что они могут встретить отпор. Когда до них дошло, они рванулись к оружию и только тут поняли, на чьей стороне перевес. Не надо было застегивать кобуру.
Первый выстрел получил капитан. Фучилла все еще возился с кобурой. Сделав два шага вправо, я всадил вторую пулю ему в грудь. В комнате звучало эхо выстрелов, а от запаха пороха защипало в носу. Вся надежда была на толстые стены, которые заглушали звуки.
Эти древние испанцы поработали на славу. Прошла минута, а я оставался все в той же компании. Наконец вернулся лейтенант. Сначала он не заметил своих приятелей на полу. Учуяв запах, он уставился на меня, вернее на дуло моего кольта, и не стал делать глупостей, только умоляюще смотрел. Видно, понял, не тот случай, когда стоит быть третьим.
— Брось коробки. Это сахар. — Лейтенант выронил упаковки. — Повернись к стене.
С выпученными от страха глазами он покорно выполнил приказ. В ожидании неминуемой смерти его тело конвульсивно подергивалось. — Пожалуйста, сеньор… — вот и все, что он смог выдавить.
— Молчать! — Я выдернул его револьвер из кобуры, высыпал патроны из барабана, проверил патронник и су- пул оружие обратно в кобуру. Он не понимал, зачем я все это делаю, пока я не спросил:
— У кого ключи от камеры Виктора Сейбла?
— Не у меня, сеньор, — выдохнул он в ужасе. — Они у сеньора Карлоса Ортеги.
Я выразительно подтолкнул его в бок своим кольтом, и он почти завопил:
— Это правда, сеньор. Здесь нет ключей. Чтобы открыть дверь, нужно его распоряжение.
Он был слишком перепуган, чтобы врать, пришлось ему поверить.
— Слушай внимательно, повторять не буду. Один твой неверный шаг, и я проверну в тебе такую дырку, что не только мышка, но и кошка свободно проскочит. Понял?
— Да, сеньор, — он торопливо закивал головой.
— Отлично. Ты проведешь меня к камере Сейбла и, если по дороге будут вопросы, скажешь, что это приказ капитана. Я буду идти впереди, но моя пушка будет наготове, так что без фокусов.
Лейтенант попытался сглотнуть, но рот у него пересох, и он только покорно мотнул головой. В его глазах был животный страх. Что будет с ним, когда я покончу со своими делами здесь в тюрьме? Надо было что-то придумать, чтобы он не появился в таком виде перед караульным.
— Я тебе кое-что скажу, а ты помозгуй. Я тебя не знаю и знать не хочу. Жить тебе или нет, зависит только от тебя. Мне кажется, тебе самому до фени, что с кем здесь происходит. Хочешь жить, не крути. Если я отсюда выберусь, у тебя останется на память только шишка на голове, а для всех ты будешь герой. Твоему начальству ни к чему знать, когда я ухлопал этих двоих. Ты скажешь, что проводил меня к Сейблу по приказу капитана и что на обратном пути я взял тебя на мушку, а капитана и Фучил- лу пристрелил. Ты пытался меня остановить, но я ударил тебя по голове и ты потерял сознание. Может, еще начальником здесь станешь. Усек?
Мой монолог сделал свое дело, особенно последняя мысль. Лейтенант прокрутил в уме всю картину, и она смотрелась неплохо, даже очень недурно, когда он представил себя в кресле начальника. На этот раз его голова наклонилась медленно и вдумчиво. Виноваты мертвые, а он будет героем.
12
Если какой-то необычный порядок вещей повторяется, к нему скоро привыкают. Когда я первый раз проходил с Хуаном Фучиллой мимо часовых, в их глазах был вопрос, теперь они смотрели вполне равнодушно. Не их дело интересоваться, почему начальники, особенно высшие офицеры, делают то или это. Только на одном лице мелькнуло сомнение. Это был пожилой жилистый охранник, разукрашенный шрамами, полученными в былых переделках, с выражением едва прикрытого цинизма, ясно говорившего, что он в курсе делишек своих начальников и презирает их за это, но вынужден терпеть. Он злобно взглянул на лейтенанта и, дотошно изучив пропуск за подписью капитана, пропустил нас через стальные ворота.
Лейтенант держался на высоте. Он со вкусом вошел в роль, шествовал на шаг позади меня и немного влево, чтобы мне было его хорошо видно, и непрерывно вел светскую беседу, так что мы выглядели как два старых приятеля.
На последнем посту часовой встретил нас с некоторым любопытством, да и то потому, что наше появление прервало скучную монотонность его дежурства здесь, в самом сердце замка. Он проводил нас внимательным взглядом, ловя каждое наше слово.
Лейтенант велел ему принести воды, он вскочил и исчез выполнять приказ. Я достал отмычки и принялся за работу.
Руки у меня были заняты, и лейтенант мог бы легко со мной разделаться, он сам это знал, но только улыбнулся и отступил на пару шагов, наблюдая за мной.
Изнутри раздался ворчливый голос:
— Кто там?
Я открыл глазок и тихо сказал:
— Спокойно. Мы хотим вас освободить.
Сейбл с тревогой спросил:
— Кто… кто вы?
— Я представляю правительство Соединенных Штатов Америки, — ответил я.
Малейшее сопротивление с его стороны, и я бы его убил, но услышав в ответ ликующий возглас, я успокоился. Мне понадобилось не более двух мину г. чтобы о г- крыть первый замок, но моя работа была прервана возвращением охранника с водой. Я сделал вид, что заглядываю в глазок, но лейтенант быстро придумал ему другое поручение.