Теперь надо было как-то поднять решетку без электричества. Вся надежда оставалась на механический ворот. Он оказался под ящиком, который стража использовала вместо стола. Навалившись всем весом на рукоятку, я сдвинул ее с места. Лебедка заржавела и тянула с трудом. Ее окончательно заело, когда над полом образовалась щель в метр с небольшим. Виктор Сейбл пролез на другую сторону, а я стал высматривать, чем можно закрепить рукоятку, чтобы решетка не упала вниз. Вместо стопора я обнаружил металлический обломок, который не доставал до шестеренки. Оставалось надеяться на то, что ржавчина, помешавшая поднять решетку, не даст ей и упасть сразу. Правда, солидный вес решетки может сыграть со мной злую шутку. Я молил у леди Удачи еще один шанс. Отпустив рукоятку, я нырнул под решетку и весь в поту перекатился на другую сторону в то самое мгновение, когда острые копья уткнулись в пазы.
Сейбл подал мне руку и помог встать. Я пощупал свои гранаты, проверил кольт. Сейбл глянул себе на руку и вытер ее о плащ.
— Вы ранены.
— Это раньше.
— Нужна помощь.
— Потом. Нет времени.
Мы подбежали к «вольво», я включил зажигание. Может, все еще обойдется, мелькнула у меня единственная мысль. Я с трудом удерживал нормальную скорость, понимая, что сейчас спешить нельзя. В свете фар появился дорожный патруль с ружьями наготове. Выключив верхние фары, чтобы не слепить им глаза, я высунулся из окна и окликнул их. Протянув две сотенных, я добавил:
— Капитан поручил мне передать вам это за хорошую службу.
Для них сумма была непомерно велика. Один даже прислонил ружье к дереву, чтобы получше разглядеть бумажку. Вполне довольные, они только что не бросились пожимать мне руку. Остальные патрули тоже весьма охотно принимали мзду. Только один, у шлагбаума при выезде на шоссе, что-то засомневался. Но и этого я уломал. Он расплылся в улыбке, смешанной с некоторым замешательством, но быстро сообразил, что в его личном бюджете эта бумажка не помешает.
Когда мы выбрались на открытое шоссе, Сейбл спросил с улыбкой:
— Ваше правительство всегда вас так щедро финансирует на случай непредвиденных обстоятельств?
— Нет. Это моя инициатива. Ничто так не стимулирует бедняков, как дармовое богатство.
— Загадочный вы человек, мой друг. Хотелось бы знать, что стимулирует вас.
— Иногда и мне хотелось бы. В данный момент считайте меня лопухом.
— Не верится.
— А что вы думаете?
— Я, пожалуй, могу сказать, что вами руководит, но скорей всего вы с этим не согласитесь.
— Ценю вашу проницательность.
Вдали показались огни фар. Их свет был размытым из-за низкой облачности. Резко затормозив у ближайшего изгиба дороги, я развернулся и, дав задний ход, въехал в придорожные кусты, поставив машину так, чтобы она не блестела в свете приближающихся фар. Сейбл получил указание оставаться в «вольво» и ждать моего возвращения. Отбежав метров на пятьдесят назад от того места, где мы свернули, я спрятался в кустах и стал ждать.
Вождь — от слова «вести». Вожди постарались об этом забыть. Они посылают перед собой конвой, чтобы непредусмотренный огонь достался ему, оправдываясь тем, что родина нуждается в вождях. Я выдернул чеки у двух гранат и крепко сжал их в пальцах. Пропустив первые два грузовика с солдатами, я метнул гранаты под колеса приближающегося автомобиля с начальством.
Я не совсем точно рассчитал время, зато с целью все было в порядке. Гранаты с треском пробили ветровое стекло. От неожиданности водитель резко взял в сторону. Несмотря на его отчаянные усилия, машина крутанулась, выскочила на обочину и медленно упала набок.
Чертов запал еще не сработал. Им удалось открыть верхнюю дверцу. В мигающем свете внутри салона было видно, как Карлос Ортега и Руссо Сабин отчаянно пытались выкарабкаться из машины. Водитель с воплем — «Граната, граната!» — рванулся было, чтобы выбросить ее, и тут она взорвалась. Их разнесло в клочья, а на месте машины поднялся яркий оранжевый факел.
Передние машины остановились и дали задний ход. Я швырнул еще одну гранату им навстречу и помчался к «вольво». Что она там натворила, было неважно. Главное, чтобы солдаты попрятались, ожидая новой атаки, а я мог бы под шумок смыться.
Я ехал ощупью, при тусклом свете подфарников, почти не видя дороги. Наконец мы добрались до знакомого перекрестка. Перед нами мерцали сигнальные огни аэродрома. Время гнало меня, а я гнал машину и чуть не влетел в ловушку, которую сам себе поставил. Мыс Сейблом заметили препятствие в одно и то же мгновение. Прямо посередине дороги валялся вверх колесами разбитый «шевроле», который был припаркован рядом с «вольво» возле отеля. Он налетел на тележку, которую я сам вытащил на дорогу.
Я подошел ближе, держа кольт наготове, и заглянул внутрь. Рулевая колонка согнулась пополам, все было забрызгано кровью, но внутри никого не было. Я вернулся в свою машину, и мы тронулись дальше, пока не выбрались на дорогу, огибающую аэродром по периметру. Отсюда было рукой подать до северной части. Я выключил фары, мне было достаточно света от маяка, а окна сигнальной башни служили ориентиром. Ветер дул нам в спину мощными порывами, от которых машину покачивало. Ураган Фрэнсис выгнул спину, приготовившись к смертельному прыжку.
В очередной вспышке маяка я увидел поперек дороги что-то темное и громоздкое. Затормозив, я вышел и увидел, что эго трактор. Он перегородил всю дорогу, объехать его было нельзя, и нам с Сейблом оставалось добираться до цели пешком. Пожалуй, это было к лучшему. У ворот могла быть охрана, а пробиваться уже не было времени. Мы взобрались на капот трактора и спрыгнули по другую сторону преграды.
Немногие самолеты, не укрывшиеся в ангарах, были закреплены и тихо подрагивали на ветру, как перепуганные великаны. Это были четыре старых модели ДС-3 и пара бомбардировщиков В-25, переделанных в гражданские самолеты. Живые памятники прошедшей войны, они все еще были в строю.
Я подбежал к одному из бомбардировщиков и забрался в кабину. Вытащив один из запасных парашютов, я затолкал его в брезентовый мешок, который валялся в углу, и вернулся к Сейблу.
Сейбл нервничал и встретил меня с видимым облегчением. Вручив ему мешок, чтобы освободить себе руки для кольта, я предупредил:
— Смотрите не потеряйте.
Он с любопытством спросил:
— Что-то важное?
— Ни за что не догадаетесь.
Ни в пункте управления полетами, ни в административных зданиях, похоже, не было ни души. Даже дежурный персонал где-то укрылся. К воротам подъехал бензовоз, и мне стало видно, как часовые с ружьями и автоматами проверяли пассажиров, прежде чем выпустить за пределы аэродрома.
Вращающийся луч маяка заставлял нас продвигаться короткими перебежками, чтобы не попасть под его свет. Плюхаясь в траву, я каждый раз пытался различить силуэт «квипэра» среди бесформенных теней приближающегося рассвета.
Наконец я увидел самолет в конце взлетной полосы. Схватив Сейбла за руку, я побежал к нему. Развязка была так близка, что я не учуял опасности. Она сама дала о себе знать — я почувствовал знакомое жжение между лопаток. Сейбл споткнулся и упал. Подхватив его под мышку, я хотел поставить его на ноги и сам чуть не свалился, наткнувшись на то же препятствие.
На земле лежал Джои Джолли. На лбу у него была зияющая рана, он тихо стонал, стиснув зубы от боли. Глаза у него были открыты. Узнав меня, он хотел что-то сказать, но не успел.
— Я жду тебя, Морган, — раздался чей-то голос.
Обернувшись, я увидел в тени, под крылом старого самолета, Марти Стила и Ким. Завернув ей руку за спину, он держал револьвер у ее головы.
Мелькнул луч маяка, и я увидел его лицо, окровавленное и изрезанное в аварии на дороге, когда он налетел на тележку. Эти порезы освободили искусственно натянутую кожу, и лицо обрело свои прежние черты. Я узнал его.
— Привет, Деккер. Давненько не видались.
Он ответил почти дружеским тоном:
— И больше не увидимся, Морган.
— Чего же ты выжидал все это время?
Он усмехнулся:
— Я должен быть уверен, старик. Странно, что ты меня не вычислил. Теряешь нюх. А ведь у тебя была самая светлая голова в нашей компании.
— Я начал догадываться.
В набежавшем луче я увидел лицо сумасшедшего, с трудом сдерживавшего свое безумие. На нем было выражение дикой злобы и жажды убивать, которое подметила Бернис Кейс.
— Когда ты убрал Уайти Тасса, я понял, что это твоя работа. Он не знал, что ты на острове, но мог случайно на тебя наткнуться.
— Ты, Морган, играешь наверняка, только когда ставки высоки.
— А ты?
— Твоя правда. Сорок миллионов зеленых — неплохая ставка, и она моя. Когда тебя посадили, я чуть не лопнул от смеха. Выучил меня на свою голову.
— Но почему ты это сделал, малыш?
— Вам, рехнутым патриотам, этого никогда не понять. Вы не взлетали на мине. Вас не предавало правительство, кинув в утешение пару медалей и жалкую пенсию и предоставив шикарную возможность догнивать в госпиталях. Даже шлюхи не могли смотреть на мое лицо: одну просто вырвало. Ладно, наплевать и растереть. Мне эта родина обрыдла. Я уехал ко всем чертям и стал копить деньги, пока не сделал себе новое лицо и новый паспорт. И я возвратился в старые добрые Штаты, чтобы вытряхнуть из них должок.
— Кого похоронили под твоим именем, Деккер?
— Какая разница, не он первый^ не он последний. Впрочем, если интересует, это пастух из Австралии, по имени Марти Стил.
— Жаль, Сол, не успел ты потратить денежки.
— Еще успею, старик, успею. Я их припрятал там же, где твой тезка, капитан Генри Морган, хранил свой сундучок. Только я один могу туда добраться. — Он помолчал и добавил: — Тебе надо было шевелиться быстрее, Морган.
Он выложил все, что его распирало, и я заметил, как напряглась его рука с пушкой. Сначала он уложит ее, потом меня. Надо было его остановить.
— Деккер, я вовсе за тобой не гонялся.
Он удивленно отмахнулся:
— Будет врать, старик.